1943 год, леса под Старой Руссой. Над окопами бледный рассвет. Ни выстрела, ни громкого голоса. Вдруг, откуда ни возьмись, в густом бору заговорило радио. Чей-то голос крикнул из последних сил: «Братья! Дорогие товарищи! Бейте фашистов, нещадно бейте! Пусть вечно живёт наша великая Родина!» Голос оборвался. В репродукторе, спрятанном высоко на сосне, послышались шум борьбы, крики, стоны, стрельба.
Эту историю я услышал впервые во время войны. Но тот, кто рассказал мне её, не знал ни имени героя, ни того, откуда звучал его голос. Единственное, что мне удалось разузнать тогда, — это было то, что эти слова были произнесены на туркменском языке и слушали их бойцы-туркмены.
...Совсем недавно я был в Ашхабаде. Мне рассказали о туркменской дивизии, воевавшей с фашистами, и снова ожила та история. «А что, если попробовать продолжить её?» — подумал я.
В одной из библиотек натолкнулся на книгу «Герои Советского Союза туркменистанцы», изданную архивным отделом Министерства внутренних дел республики. В ней собраны отрывки и без того коротких наградных листов. Среди десятков других подвигов там описан подвиг коммуниста Айдогды Тахирова.
В ночь на 30 января 1943 года рота пьяных фашистов атаковала четырёх советских бойцов. Не дрогнули наши бойцы. Гранатами, огнём автоматов они уничтожили сорок семь фашистов. Но трое советских солдат тоже были убиты, а четвёртый, Айдогды, тяжело ранен. Он упал, потеряв сознание. Когда мёртвого Тахирова нашли друзья, атаковавшие фашистов, они увидели, что вся спина у него была в кр...вавых рубцах, раны разв...рочены тупым предметом, на лице кр...вавые подтёки и синяки, на шее следы пальцев... Когда я прочитал об этом в наградном листе, почему-то сразу вспомнились шум борьбы в репродукторе, крики, стоны. Совпадал и год. Не было в наградном листе ничего о радио, о Старой Руссе. Но на всякий случай я отправился к родственникам Тахирова. Может быть, они дополнят то, о чём не говорится в скупом на слова наградном листе.
Мы сидели на ковре поджав под себя ноги, и слушали жену Тахирова — Айсолтан. Из-под яркого платка, отделанного блестящими металлическими украшениями, смотрели на нас её большие чёрные глаза.
— Айдогды, — рассказывала Айсолтан, — уходил на фронт вместе с братом. Смелые были джигиты! Они поклялись ничего не жалеть в бою, даже жизни. Погиб брат. Погиб Айдогды...
— Где погиб Айдогды?
— Есть такой город. Его имя похоже на слово «Россия».
— Старая Русса?
— Да, да, Русса. Там воевали наши джигиты. Фашисты захватили раненого Айдогды и спросили: «Хочешь жить? Тогда скажи по радио бойцам туркменам: «Сдавайтесь!» Но Айдогды отказался. Его били, кололи, душили. Ему выр...зали на груди звезду. Когда он увидел, что силы покидают его, Айдогды сказал: «Ведите меня, где ваше радио...» Бойцы не узнали голоса Тахирова по радио — так он изменился от п...ток. Но, когда после боя нашли его мёртвого в сарае, догадались: говорил он!
Айсолтан смахнула набежавшие слезинки. Мы молчали. Хотелось, чтобы рассказ Айсолтан услыхали все, кому приходилось в годы войны слушать легенду о неизвестном голосе, прозвучавшем над окопами под Старой Руссой. Хотелось, чтобы узнали о том, что у погибшего героя Айдогды растёт такой же смелый сын Курбан.
Курбан был пионером, когда они жили в горах, недалеко от пограничной заставы. Однажды он и его друг Реджеб пошли в горы. Курбан увидел незнакомого. Ему показались подозрительными папаха и серый костюм, поверх которого был надет халат. «Таких у нас не носят», — пронеслось в голове.
— Беги, Реджеб, на заставу, — шепнул Курбан, а сам стал следить за чужим.
Чтобы быть незамеченным, надо было спрятаться. Но вокруг ни кустика, ни травинки. Курбан забрался в ледяную реку, стекающую с горы. Вода обжигала тело, сводила ноги, а он сидел, ждал пограничников, не выпуская из виду врага.
Разве не так поступил бы его отец?
И. ЕВГЕНЬЕВ (1957)