Пятеро близких родственников ушли за десять лет. Жил, печалился, конечно. Вспоминал. И даже тосковал. Не хватало этих людей.
Но жил. Потому что жизнь - радость. И эту радость надо уметь чувствовать.
А еще те, кто рядом. Да что рассказывать? Это все знают. Все понимают.
Была такая традиция, не знаю, существует ли она сейчас. Короче: похоронные фотографии. Когда все живые выстраиваются рядом с тем, кого провожают в последний путь.
И таких копий было много. Всей родне – передать. Некоторые даже по почте высылали. Чтобы помнили. Не забывали. Печаль разделили.
И вот что-то нашло. Взял и вынул такие фотографии – всех пяти ушедших. Причем вечером. Всматривался в черты тех, кто стоит. И в черты того, кто лежит.
И воспоминания пришли. Заполнили душу.
Сестра двоюродная. С ней когда-то уезжали в Москву по лимите. Тогда, в те годы, можно было отработать в столице на самых неквалифицированных работах сколько-то лет и получить московскую прописку. Было такое.
Прожили там месяцев семь. И вернулись. Поняли, что это тупик. И что такое московская прописка? Пропуск в рай, что ли? Она счастье не подарит. Да и вообще: где родился, там и пригодился.
Смотрит в ее черты, переживает. Где она? И весточки не пришлет. Говорят, что с того света что-нибудь сообщить невозможно. А жаль. И есть ли «тот свет»? Или выдумки?
Вот проводы отца. Был молчаливым сосредоточенным человеком. Слово на вес золота.
Учил рыбачить. А это, оказывается, и ремесло, и творчество. Годы пролетели, но рыбаком не стал. Так что зря отец старался.
А еще – футбол и хоккей. Отец был страстным болельщиком. Вместе сидели и смотрели. Но тоже не привилось. Не удержалось. Сейчас скользнет равнодушным взглядом, как кто-то с кем-то играет, и переключит канал.
Ушел отец. Тяжеловато смотреть на фотографии. Но какая-то сила приковывает взгляд. И заставляет думать. Переживать.
Затем тетка и дядя – брат матери. И снова группа ошалевших родственников. Стоят стеной, словно желая не дать дороги новому горю.
Душа разволновалась. Начал думать о себе. Недолго, наверное, осталось.
И – бессонная ночь. Заснул под утро. Приснился какой-то бред.
Чай, завтрак. Заметил на столике не убранные с вечера фотографии. Зачем? Для чего? Почему снова к столику? И фото одно за другим – через руки.
Полдня ушло. И не заметил. Подошел к зеркалу. Увидел, что сморщился, посерел и осунулся, будто месяц провалялся в тяжелой болезни. Даже постарел. Ввалились глаза, плечи поднялись к ушам. И слабость.
Вышел погулять. Бессмысленно ходил по улицам. И вдруг вспомнил, что есть великая вещь, которая всегда помогает. И исцеляет. Нужно по сторонам смотреть. Ни о чем не думать, а просто по сторонам смотреть. Наблюдать. И непременно подсказку получишь.
Заглянул через ограду небольшого дома. Во дворе увидел курицу. Она уютно устроилась в пыли, и купается в ней. Освобождается от насекомых.
Очень забавно, потому что недалеко от нее в траве лежит кошка. Греется на Солнышке. Глазки щурит от удовольствия.
Тут же ребенок маленький. Ему постелили покрывало, он сидит. Вокруг – игрушки. Но ему не до них. В ручке зажата спелая груша. Сок стекает по щечкам.
Пошел дальше. Девочка лет восьми уплетает мороженое. Видно, что вкусно. И ей нравится. Ее мама болтает по телефону. И смеется, смеется, смеется.
Остановился в тени передохнуть. И вдруг заметил, что каждый листочек к Солнцу повернут. И тянется к нему, ловит тепло.
Вышел из тени. Подставил лицо лучам. Стоял, отключил голову. Выгнал все мысли и чувства.
Подсказка пришла: жизнь – дар. Нечего топтаться в прошлом. Те, кто ушли, в сердце тихонечко живут. В сердце! А так они ушли. И где-то в ином измерении поджидают нас.
А мы будем подставлять лицо Солнцу. Есть мороженое, или сочную грушу. И пусть сок течет по нашим щекам. И не думать о завтра. Потому что есть только сегодня, сейчас и здесь.
Пришел домой. Не глядя, безжалостно порвал все фотографии на мелкие клочки. Высыпал в небольшой пакет. Не поленился, вышел во двор. Выбросил в мусорный контейнер. Всё! Не хочу. Зачем выдавливать из себя жизнь? Надо вбирать ее – каждое мгновение. И жить, жить, жить.
