И Сашенька Тимохина тоже была уверена, что Александра Андреевна ни на кого не похожа, что она единственная на свете, – такая красивая, ласковая и весёлая… Самая лучшая учительница в мире! Каждый день, каждый урок Сашенька замирала от счастья, когда Александра Андреевна входила в класс… Будто не входила даже, а влетала: такой лёгкой и стремительной была её походка. Александра Андреевна – как-то совершенно непостижимо, в самую первую минуту урока, – умела увидеть сразу весь класс... и каждого – по отдельности. Уже в первую неделю она знала не только имена всех тринадцати девчонок и двенадцати мальчишек в 9-Б. Она легко запомнила их отчества и дни рождений. Если мимо школьных окон, случалось, пролетали к шахте горноспасательные машины, она безошибочно знала, чьи отцы сейчас на смене… Незаметно, на секунду, прикоснётся ладошкой к макушке, и легче становилось, словно рукой своей учительница снимала тревогу… А потом и правда оказывалось, что батя живой и невредимый, и вся смена – живой и невредимой – поднялась на-гора…
И чьё-то плохое настроение всегда видела. Вызовет к доске или тетрадь возьмёт с домашним заданием, – будто бы внимательно просматривает решение, замечания делает, – иногда весьма колкие… – и, ни о чём не расспрашивая, негромко вдруг скажет: всё хорошо будет… И даже двоечник Юрка Ясенюк поймёт, что это Александра Андреевна – вовсе не о домашке, через пень-колоду скатанной у Тимохиной, когда уже прозвенел звонок на алгебру… а о вчерашней тренировке, – случилось так, что с лучшим другом поссорились… и теперь вот весь свет не мил… А математичка негромко сказала: всё будет хорошо… И прямо крылья вырастали за спиной, и находились тысячи нужных слов, которые надо обязательно сказать лучшему другу…
И улыбалась Александра Андреевна по-особенному: всему классу, и отдельно – тем, кому сегодня это было надо. Как она это видела, как чувствовала, – оставалось неразгаданной тайной. А ещё… Сашенька знала, что Александра Андреевна – мимолётно, в какое-то почти неуловимое мгновение, – обязательно улыбнётся ей одной. Сашенька Тимохина любила математику, – наверное, ещё с детского сада. Как-то так получилось, что Сашенька всегда знала, что делать с числами, чтобы получилось красиво и правильно. Ей нравилось слагать и вычитать, нравилось самой придумывать задачи… А когда оказалось, что теперь математику у них будет преподавать эта учительница, похожая на старшеклассницу, когда Сашенька встретилась с её ласковыми и весёлыми, немного растерянными тёмно-карими глазами, – Тимка с пацанами на двух последних партах бессовестно играли в карты, – Саша поняла, что теперь математику она любит в бессчётное количество раз больше. Она просто немыслимо влюбилась в квадратичную и степенную функции, в уравнения и неравенства… И не дышала у доски, лишь на секунду поворачивалась к учительнице, – Александра Андреевна, казалось, тоже не дышала, следила за Сашенькиным решением, ничего не говорила… Но и без слов учительницы Сашенькина рука вдруг замирала, и она прямо ладошкой быстро вытирала то, что оказалось нечётким, неправильным… просто некрасивым – для их с Александрой Андреевной алгебры. А Александра Андреевна в счастливой полуулыбке опускала глаза, – словно прятала непонятные слезинки…
Даже в почерк учительницы Сашенька была влюблена… И Александра Андреевна незаметно, чуть исподлобья, взглядывала на Сашеньку, когда проверяла её тетрадь: в написании цифр, отдельных букв… даже знаков вдруг узнавала свой почерк.
Сашеньке Тимохиной хотелось, чтобы весь класс любил математику. До слёз обижалась, когда Тимка с друзьями неслись в спортзал, на физкультуру, – когда с урока математики ещё не дозвенел звонок. Тормошила Тимку:
- Это же математика!..
Егорин вздыхал:
- Да знаю я, Саш… Помню. Давай – на зимних каникулах? А сейчас нам в полуфинал надо выйти.
После девятого Тимка собирался в горный техникум, – давно решил, что станет горноспасателем. Ясно, что туда без математики – никак… Но Тимка был уверен: всё, что знает Саша, – по алгебре и геометрии, – обязательно будет знать и он. Надо только выбрать время, и Сашуля всё объяснит, – ясно и понятно, она умеет. Ещё в шестом классе Тимке грозила неизбежная двойка по математике… И как раз тогда в их классе появилась новенькая. Тимка чуть не присвистнул – прямо на уроке: ох, ни фига ж себе!.. Глаза у девчонки – синие-синие, как васильки за старым терриконом. Бывают, что ли, такие?.. Бывают. Девчонка посмотрела на него и подошла к его парте: в тот день Тимка один сидел, – Юрка Ясенюк на выходные уехал в соседний посёлок, к тётке и двоюродным братьям… и, как всегда, решил продлить выходные…
- Я с тобой сяду, – можно? – негромко спросила синеглазая девчонка.
Тимка отчаянно старался изобразить безразличие, – молча пожал плечами, но быстро сгрёб все потрёпанные тетради на свою половину парты. По математике в тот день писали самостоятельную, – перед четвертной контрольной. Минут пятнадцать Егорин добросовестно пытался решить задачу на нахождение дроби от числа, потом равнодушно уставился в окно, – там воробьи затеяли шумную драку… Саша покосилась на пустую страницу Тимкиной замызганной тетради:
- Скоро звонок. Хочешь, – решу твой вариант?
Тогдашняя математичка, София Владиславовна, давно махнула на Егорина рукой: этому шалопаю – объясняй-не объясняй… Что на него время тратить! А новенькая девчонка предложила:
- Давай покажу тебе, как умножаются дроби? Ты запомнишь, – это легко.
Тимка Егорин и правда запомнил… И до сих пор помнит, как умножать обыкновенные дроби.
Они с Сашей стали часто выполнять домашку по математике вместе. Оставались после уроков, решали примеры и задачи. Конечно, больше решала Саша… Зато они разговаривали про старый террикон «Глубокоярской» – весной неподалёку от террикона Тимка увидел гнездо степного орла, и орлицу видел… Орёл грозно кружил над гнездом, а потом в гнезде появились орлята. Тимка с отцом издалека – отец не разрешил близко подходить к гнезду, чтобы не тревожить орлицу, – смотрели, как с кормом в клюве к гнезду прилетает орёл…
А в конце седьмого класса они с Сашей впервые поцеловались. Ну, как поцеловались… Просто одновременно подняли головы от тетрадей… – Саша собралась напомнить Тимке аксиому параллельных прямых… И как-то получилось, что Тимка коснулся губами её губ… А Саша не отвела своих губ, и совсем неуловимое мгновение они так и сидели, – чуть касаясь губ друг друга…
По-настоящему они целовались после летних каникул, уже в восьмом. И не в кабинете математики… а на самой вершине террикона «Глубокоярской». Смотрели на закат, – большой красный шар солнца медленно-медленно скатывался в Мельникову балку, воздух становился густо-синим, далеко в посёлке уютно вспыхивали огоньки… Тимке и Саше совсем не хотелось спускаться вниз, – оба чувствовали, что здесь, на вершине террикона, вот-вот исполнится что-то невыразимо сокровенное, тайно-желанное… Они молча держались за руки и берегли, не торопили это ожидание, – знали, что всё равно сегодня сбудется… Саша прикрыла глаза, и Тимка, как тогда, в седьмом, коснулся своими губами её губ… И от стыдливо-неумелых поцелуев на секунду останавливалось дыхание, а им всё равно казалось, что они умеют целоваться, – по-настоящему. И кружилась голова, – от этих неумелых поцелуев, от высоты… и от узкой полоски заката, что до сих пор нежно алела в тёмной синеве над Мельниковой балкой…
… Александра Андреевна засиделась над тетрадями пятиклассников. Было уже далеко за полночь, и она не заметила, как уронила голову на тетрадь Василька Волошина, – Васильку надо было ставить двойку, и это было очень обидно… Александра Андреевна лишь прикрыла глаза, и тут же задремала. Проснулась, когда вздрогнула от ночной прохлады. За окном шумел дождь, и так захотелось под тёплое одеяло… А утром взглянула на часы – оказалось, что до начала первого урока всего полчаса… Ругая себя, – на чём свет стоит… лентяйкой, разгильдяйкой, двоечницей,– металась по комнате: как назло, неизвестно куда подевались брюки… и щётка для волос, и тушь… К школе подбежала за десять минут до звонка. Не заметила, как рядом остановилась сияющая белая машина.
Саша Тимохина не любила, когда в школу её подвозил отец. Хотя все и так знали, что Сергей Васильевич Тимохин, директор шахтоуправления, – её отец. Но сегодня с самого утра – дождь… И пришлось Саше согласиться на предложение отца. Она увидела Александру Андреевну, заторопилась выскочить из машины. Отец с интересом посмотрел вслед учительнице:
- Это кто у вас?
Саша счастливо улыбнулась:
- Пап! Пора бы знать! Это наша математичка… И классная. Я же рассказывала, – она самая классная! Она самая…
Тимохин улыбнулся:
-Что-то припоминаю… Классная – самая классная… Математичка, говоришь?.. А русский язык кто будет учить? Дочь, разве так говорят, – классная… классная! Ты ж у меня не двоечница вроде…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»