О трех братьях из московской семьи с такими разными судьбами и потерявшейся родне рассказывает читатель "Московских историй" Василий Каратаев.
Их было три брата, Жора, Никита и Вася - мой дедушка. Насколько я понимаю, старший из них был Никита. О нем, погибшем на войне спустя месяц после призыва, точнее, пропавшем без вести в марте 1942 года, мне рассказывают две фотографии. На первой Никита с женой, на второй они уже с дочкой. Никита, по мнению семьи, рано женился, за что родные его осуждали. Вот, собственно, все, что мне известно о старшем брате.
Зато с дедом Жорой я был ближе знаком. Его фото стояло в дедовском доме. Не зря стояло, надо сказать. Однажды в 90-е я смотрел по телевизору Парад Победы 1945 года. И вдруг — бах! - следующим кадром после того, как бросают знамена к мавзолею, идет кадр с дедом Жорой. Я чуть с дивана не упал! Ютуба тогда не было и подтвердить или опровергнуть мою догадку нельзя было, только недавно я поймал это кадр в черно-белой версии парада (в цветной его нет) и показал отцу. Тот кивнул: это он.
Надо сказать, что Георгий (так звучало его полное имя) был не простым советским гражданином, работающим у станка на заводе. Он служил в личной охране Сталина. Я как-то купил на книжном развале книгу об истории Москвы сталинских времен, открыл ее и увидел фото Сталина, идущего на какой-то парад в начале 50-х, а рядом с ним деда Жору.
Как он попал в эту прекрасную организацию, в которой дослужился до звания полковника, остается только догадываться. Знаю, что он окончил партийную школу, где в дипломе, в графе профессия, стоял прочерк.
Какое время он жил в одном подъезде с Львом Яшиным, этажом ниже Алексея Хомича. Была даже фотография: Яшин и Хомич на свадьбе сына деда Жоры. Яшин спрашивал: болеешь за нас? Тот кивал: а сам думал: лучше бы проиграли, а то ведь праздновать до утра будут. Как-то мой отец с братьями захлопнули дверь, а ключи внутри остались. Яшин предложил по балкону перелезть, еле отговорили.
Жил Жора возле Красной площади, потом в Измайлово, на улице Советской. В конце концов переехал на Кутузовский. В гэбэшный дом, как его назвал таксист, когда мой отец, проездом из армии, решил заехать к родне.
То, что у Жоры были два сына, я знаю точно. Я нашел отцу телефон его двоюродного брата, так и живущего в этой квартире. Они очень хорошо пообщались. Но я, как и отец, как-то застеснялись продолжить общение, хоть нас очень настойчиво звали в гости. А сейчас дяди Жени, наверное, уже нет в живых, он все же 1942 года рождения, телефон не отвечает. Дед Жора оставил эту квартиру сыну, а сам переехал в очень большую квартиру в Филях, где и жил со своей второй женой.
Надо заметить, он в органах был в почете. После службы работал комендантом кремлевской больницы. А когда моя бабушка приехала в Кронштадт к сыну в армию и забыла паспорт, хватило одного его звонка, чтобы ее пустили в закрытый город.
И это все при том, что их мать, моя прабабушка Лиза была, из княжеского рода Куракиных. Говорят, знала пять языков. Когда мой отец с дедом приезжали в родовое поместье, в село Колотово (Московская область, Каширский район), местные старушки кланялись и говорили: хозяева приехали!
Мой дед окончил педагогический институт и учил математике детей. Но недолго. В конце 30-х в армию призывали всех, кто был более-менее грамотный. Василий попал под этот призыв. Он служил в Кронштадте, был курсантом школы механиков военно-морской авиации. Воевал в финскую, в начале сентября 1941-го попал в плен к финнам (они были союзниками немцев). На него пришла похоронка, ибо всех, кто был с ним в машине, которая ехала в сторону фронта, нашли мертвыми. Дед же, судя по карточке военнопленного, представился крестьянином, в результате чего из госпиталя попал на работу к финскому хозяину.
После освобождения у него был выбор. Либо продолжить военную карьеру, либо отправиться на восстановление шахт в Донбасс. Дед выбрал последнее. Там он работал с февраля 1945 года (это указанно в его трудовой книжке) , с такими же, как и он, бывшими военнопленными.
Домой, в Москву, дед прибыл в начале 1948 года. Осмотревшись, понял, что ему тут особо делать нечего да и жить тоже негде. Его жене, моей бабушке, - казачке из Ростовской области, в Москве не понравилось. Сказала, что надо ехать домой, хоть помидоров наедимся. (Дом ростовского прадеда, кстати, до сих пор цел, в нем потом местный поселковый совет был).
А остаться можно было. Жора сначала, конечно, шарахнулся от воскресшего брата из плена. Но потом предложил работу - садовником, в Кремле. И зарплата неплохая. Невесту ему обещали найти, а эту ростовскую завсегда можно отправить обратно. Но дед решил уехать вместе с бабушкой в Донбасс.
Где-то лет 30 спустя Василий снова вернулся в Москву. Когда умерли его родители, он хотел прописаться в родительский дом. Но там что-то не получилось, и дед отдал свою часть дома Жоре.
А связь с московской родней, хоть и жили в одном городе, у нас так и пропала. #василий каратаев
