Мдааа… Ну, вот почему так бывает?
У мамы в семье их три сестры было. Конечно же, Вера, Надежда и Любовь. У мамы Нади – тоже три дочки. Тоже решила их русскими именами назвать – Светлана, Людмила и Лада. И прямо угадала: Светка – самая светленькая у них, Люда – милота с ямочками на щеках. Ну, а она, Лада, жена-мама-наседка. Ну, а какой ей еще быть? Лада – это же берегиня. Семью ладной делает.
Лада еще в детстве мечтала, что она будет мамой. И у нее тоже будут три дочки. Только никому об этом не говорила, сама не знала тогда, почему. Подстраивалась под подружек, выдумывала для всех – хочет быть врачом, или учителем, или даже принцессой. Может, берегла свою мечту? От насмешек, например?
И вот вам и «сбыча мечт»: у нее два сына!
И вот вам выкрутасы природы – у ее обеих сестер тоже по два сына! И никаких тебе продолжений «семейной традиции»! И у бабушки Нади шесть внуков-пацанов, и ни одной внучки!
Сестры сказали твердое «хватит». Еще по одному разбойнику они, мол, не выдержат.
А Лада попыталась еще раз. Попыталась, да… Жутко вспомнить. Ребенка не сохранили, и сама еле выкарабкалась. А самое страшное – врачи сказали – все. Детей больше не будет.
Вот так.
А дочку хотелось. Ну, хотя бы одну.
Выход напрашивался сам собой – удочерение.
И возможность тоже: подруга Аня работала медсестрой в детском отделении. Именно там, куда из роддома направляли «отказников».
Договорились так: Лада пока будет собирать документы на усыновление, проходить все нужные формальности. А как будет все готово, так Аня и «приглядит» ей девочку. Благо, в их маленьком городке желающих на усыновление не очень-то и много. Так что должно было получиться.
Естественно, Лада не одна все решала. На «семейном совете» ее три мужика полностью были на ее стороне. Муж Тимофей и вообще всегда с ней соглашался в семейных делах – знал, что для Лады благополучие семьи превыше всего. А мальчишки загорелись желанием иметь сестренку.
- А что? – солидно сказал старший, девятилетний Ярик. – Представляете, как нашей сестричке хорошо будет – шесть братьев будут ее защищать!
А шестилетний Вовка выдал:
- Маме хоть будет помогать посуду мыть! А то нас же не допросишься!
И бабушка Надя поддержала:
- Да, правильно, пусть хоть одна девочка будет! А то я уж и забыла, как косички заплетать…
Все и получилось. Для усыновления все было готово.
И вот позвонила Аня:
- Ладка, давай! Девочка сегодня поступила! Бери документы, и вперед!
А Лада… Нет бы, сразу в больницу бежать, так она сдуру в магазин помчалась – надо же для ребенка все приготовить.
В общем, пришла на следующий день в кабинет заведующей отделением, бумаги принесла, о своем намерении объявила… А та огорошила:
- Ага, как же. Дожидаются тут тебя. Думаешь, одна ты такая умная? Девочка, здоровенькая, от здоровых родителей! Да вчера сразу из опеки пришли, у них, мол, первые на очереди приемные родители, как раз девочку хотят, вот они! И забрали сразу!
- Так я, вроде бы, первая была, - растерянно пробормотала Лада.
- Ну, уж не знаю, кто там у вас первый, кто последний. А девочку забрали. – И продолжала раздраженно: - Здоровую-то все удочерят, а ты вон, попробуй, Наденьку забери!
- Наденьку? – Лада зацепилась за имя. Как у мамы! – А что, у вас еще девочка есть?
- Есть… - заведующая махнула рукой. – Да не про твою честь.
- Почему? – Лада вспыхнула. – Чем это я не гожусь?
- Да не ты. – Та, похоже, была уже не рада своим словам. – Ладно, чтобы ты не думала, что мы тут сокровище от тебя скрываем, пошли, посмотришь.
В палате с детскими кроватками занята была всего одна. В ней лежал совсем крошечный ребенок. Глазки его были открыты, и смотрели, кажется, на подвешенную над кроваткой игрушку. То ли смотрели, то ли нет… И к вошедшим его взгляд не повернулся.
«Ну, правильно, он и не должен пока реагировать – кроха же еще!» - подумала Лада.
Она подошла поближе и прочитала на листке над кроваткой: «И-ва Надежда». И дата рождения.
- Ей что, уже пять месяцев?! – ахнула Лада. – А почему она такая маленькая, будто новорожденная?
Она внимательно посмотрела на малышку и снова ахнула. Лицо ребенка было будто бы изможденным. Глаза и щечки запали, кожа сероватого цвета… Маленькие пальчики – как крошечные куриные лапки – сухие и сморщенные… И взгляд – «пуговичные», ничего не выражающие глаза!
Все это выглядело просто ужасно!
Ладе стало так жаль девочку! Понятно, что с ней совсем не все в порядке…
Она присела возле кроватки на корточки, погладила через прутья маленькую ручку:
- Наденька… Ты такая хорошая… Ты такая красивая… Ты не болей, ладно?
И вдруг малышка посмотрела на нее! Посмотрела! Губки чуть-чуть шевельнулись. Может, она хотела пить? Или кушать? Но Ладе показалось… Нет, в ее голове явно прошелестел тихий голосок: «Мама!»…
- Доченька… - потрясенно выдохнула Лада. Еще раз погладила ручку, поднялась с корточек и сказала заведующей:
- Я удочеряю Наденьку.
Та глянула на решительное Ладино лицо, на ребенка в кроватке.
- Пошли.
В кабинете достала историю болезни. Уже довольно толстую.
- Надя – особый ребенок. И отношения требует особого. И лечения, и средств… - И грустно пошутила: - Для Надежды нет надежды… Мы, конечно, делаем все возможное, но...
Лада слушала. Уши ее улавливали: «ДЦП… Возможные проблемы со зрением и слухом… С интеллектом… Проблемы с легкими… С желудочно-кишечным трактом… Поэтому почти не набирает вес…». А голове шелестел почти бесплотный голосок: «Мама».
- Все равно, - тряхнула головой Лада, когда заведующая, наконец, закончила. – Я уже решила.
- Ты решила… - заведующая устало вздохнула. – У тебя муж кто? Дети есть?
И снова начала. Про то, что свои дети будут брошены, что, по статистике, родные папы – родные! – повысила она голос, - не выдерживают испытания больным ребенком и уходят из семьи…
- Я решила. – Упрямо повторила Лада. – Я ее не брошу. Выхожу.
- Да… Зря я тебе ее показала. Не думала, что ты такая дурочка упертая, - в сердцах воскликнула заведующая. – Ты понимаешь, что она может не выжить? И скорее всего! Да если и выживет, это будет инвалид! Лежачий! А может, она вообще ни-че-го соображать не будет! И ей будет все равно, где она лежит – у тебя или в казенном учреждении! Где, между прочим, за ней будут квалифицированно ухаживать!
- Я ее заберу. – Лада ничего не хотела слышать.
- Хорошо. – Заведующая встала. – Придешь с мужем. И с представителем органов опеки.
Лада собрала всю семью. Просто позвонила маме и сестрам, велела прийти. Усадила всех – и мужа с сыновьями, конечно, тоже, рассказала про Наденьку. И предупреждающе подняла палец:
- Ничего слушать не хочу. Надю я заберу все равно. А кто против, прошу на выход.
- Да что ты, доченька, - мама плакала. – Конечно, надо попытаться выходить малышку. А мы все поможем!
Семья зашумела. Кто обнимал и успокаивал бабушку, кто тоже плакал… Вовка с Яриком, пошептавшись, сбегали в детскую и приволокли потрепанного мишку «для сестрички Нади», вызвав новые потоки слез у женской части семьи…
- Так, девицы-красавицы! – провозгласил, наконец, Тимофей. – Хватит рыдать! Ковер весь зальете! За Надей завтра поедем, а сейчас давайте-ка чаю попьем!
Поехали, да. Но не забрали. Лечащий врач, Ольга Ивановна, объяснила, что Надю еще нужно лечить. В больнице. И можно будет выписать только тогда, когда она наберет определенный вес. Как-то она сложно объясняла, что это какой-то чего-то показатель.
Да Лада и не слушала. Она поняла только одно: она ложится в больницу к Наденьке. И выхаживает ее.
Поехали оформлять удочерение, за Ладиными вещами, собирать пацанов к бабушке. Поживут пока у нее – Тим работает вахтами, дома никак…
Вечером Лада уже была с дочкой. И началась борьба за хрупкую Наденькину жизнь.
Процедуры, капельницы, уколы, кислород из специальной трубки; строго дозированное кормление специальной смесью, взвешивания…
Все свободное время Лада держала малышку на руках. Подходила с ней к окну и рассказывала о большой семье, которая ее ждет, о большом мире за окном, о ярком и ласковом солнышке. О том, как они летом все вместе поедут на речку; как Наденька будет плескаться в теплой водичке, какие замки из песка построят они с братьями. Пела ей детские песенки – те, что пела им когда-то мама, а потом она сыновьям…
И в один из бесконечных дней, когда Лада пела «Серенькая кошечка села на окошечко, хвостиком махала, деток созывала», она вдруг услышала тоненькое «а-а-а». И увидела: Наденька внимательно смотрит ей в глаза и – явно подпевает!
- Маленькая моя! Ты гулишь? Ты научилась гулить? - заплакала Лада. Заплакала, и тут же стала себя ругать: нельзя плакать, ребенок испугается! Так и пела дальше, улыбаясь, на одной руке держа легонькую дочку, а второй вытирая слезы, бежавшие и бежавшие сами по себе…
И именно в тот момент Лада поняла: все у них получится.
… Лада набрала номер мужа. И, пока шли гудки, успела подумать – зря. Надо было немного успокоиться.
Но Тимофей уже взял трубку.
- Да, Ладусь, слушаю – хриплым, будто со сна голосом, сказал он.
Ну, конечно, со сна, - сообразила Лада. Он же только сегодня с вахты. Отсыпается!
Но ждать она не могла.
- Тимка! – начала она. И вдруг – нет, не заплакала, - завыла прямо в телефон.
- Что, Лада, что? – испугался муж. – С Наденькой плохо?
- Нет, Тим, не пугайся, прости… Все хорошо! – кое-как прекратив это безобразие, всхлипнула Лада. – Правда, хорошо. Это я от избытка чувств. Тим! Нас! Завтра! Выписывают! – Теперь Лада уже ликовала, и лицо ее, еще залитое слезами, сияло.
- Да? Точно? – в мужнином голосе, пожалуй, были удивление пополам с недоверчивостью.
- Да! Ольга Ивановна сказала! И главврач приходила! И они сказали, что теперь можно домой, дома долечиваться! Тим, ты понимаешь, что это значит? Что опасности для жизни уже нет!
- Фффууу… - муж выдохнул с облегчением. – Здорово! Отлично просто! А еще, Лад, это значит, что ты победила!
- Мы победили, Тим… - тихо сказала Лада. – И я, и Наденька, и ты, и мама, и мальчишки… Мы все. Вся семья.
***
Еще семейные истории здесь: Как правильно убегать из дома; У любви правил не бывает; Как избавиться от поклонника
***
#семья #усыновление #больнойребенок #дети-инвалиды