Вероятно, в конце 1941 г. Толкин написал для «Властелина колец» эпизод с Лотлориэном, первоначально в виде одной главы (опубликованной как главы 6–7 Книги второй, «Лотлориэн» и «Зеркало Галадриэли»).
У. Хэммонд и К. Скалл пишут по поводу такой датировки:
«В Предисловии ко второй редакции «Властелина колец» (1965) Толкин сказал, что при написании истории, «надолго остановился» у гробницы Балина в Мории и «прошёл почти год, прежде чем я двинулся дальше и так добрался до Лотлориэна и Великой Реки в конце 1941 года». Характеристики рукописи и текстуальные доказательства, кажется, подтверждают эту дату. Таким образом, исходный момент статьи в настоящей «Хронологии» – «Конец 1941»; но рассматриваемая часть истории (от «Лотлориэна» до «Распада Братства» включительно) включает в себя пять глав, и, возможно, предположения, что между окончанием Михайлова триместра [6 декабря 1941 г.] и началом Илариева триместра 18 января 1942 г. Толкин написал их так много, были бы завышенными. Написание восьми глав Книги III, примерно 125 печатных страниц, кажется, заняло у него около семи месяцев; окончание Книги II, включая «Мост Кхазад-дума», составляет 86 печатных страниц. Размещая статью раньше, чем в предыдущей нашей редакции, но всё ещё на осень того года, мы раздвигаем рамки «конца 1941-го», потенциально на несколько месяцев, но, возможно, это более обоснованно».
При продолжении работы черновая и чистовая копии перемежались, часто Толкин писал предварительный черновик карандашом на рукописи чистовика, а затем стирал его или переписывал сверху чернилами. По мере написания история развивалась, что требовало множества правок в начало главы. Автор предпринял несколько попыток сочинить черновик песни о Нимродели, исполняемой Леголасом, и написал ранние варианты плача по Гэндальфу. Текст он прерывал планами дальнейшего повествования и добавил в него маленькую схему Карас Галадона. У. Хэммонд и К. Скалл предполагают, что тогда же, впервые описывая золотистый лес, он нарисовал «Лес Лотлориэн весной» (ранее они допускали возможность более раннего её создания, но изменили своё мнение, так как сходство с рисунком «Весна 1940» – слишком слабый аргумент для датировки 1940-м годом»). Примечательно, указывают они, что рисунок, в котором Толкин попытался воплотить своё представление о красоте, не является иллюстрацией к тексту, действие в котором происходит зимой.
Завершив главу, он подготовил чистовик и продолжил вносить в него правки. Подобным же образом он поступал и в следующей главе. «К этому времени методом моего отца стало начинать подготовку чистовой копии до того как новый фрагмент повествования зайдёт слишком далеко»: чистовая копия создавалась поэтапно, по мере завершения отдельных частей чернового текста. Во время написания глав, действие которых происходит в Лотлориэне, Толкин временно отверг имя «Арагорн» в качестве подлинного имени Ходока, заменив его сначала на «Эльфийский Камень» (и внеся соответствующие правки в попавшиеся на глаза места предыдущего текста вплоть до Бри), затем – на «Инголд», но вернулся к «Эльфийскому Камню» (Elfstone).
Процитируем переводы фрагментов т. VII «Истории Средиземья» (c. 271–275), выполненные более пяти лет назад.
«Фрагмент с описанием того, как принесли эльфийские хлебцы и восхищения Гимли, обнаружившего, что это не крам, стал сразу же почти точно таким же, как в «Братстве кольца», с единственным отличием – слова «Но мы называем их лембас или путевой хлеб» не появляются. Описание плащей, однако гораздо короче, чем в «Братстве кольца» – и отсутствует упоминание о застёжках в форме листа, которые их скрепляли.
«Каждому члену Компании они выдали по серому плащу с капюшоном, сделанному в соответствии с его ростом из лёгкого, но тёплого шёлкового материала, который использовали галадрим.
– Не вплетено волшебство в эти плащи, – сказали они, – но они должны хорошо вам послужить. Их легко носить, а при необходимости они достаточно тёплые или, в свою очередь, достаточно прохладные…»
Позже мой отец не захотел, чтобы эльфы привносили идею «волшебных» плащей, и это слово <«волшебные»>, которое, согласно главному эльфу, непросто истолковать, использовал Пиппин.
<…>
Теперь Келеборн говорит: «И разве мосты Осгилиата не обрушены, а переходы через реку не захвачены врагом со времени его последнего наступления?» <…>
– Я вижу, что вы ещё не решили этот вопрос, и даже не составили никакого плана, – сказал Келеборн. – Я не буду делать выбор за вас, но я сделаю, что смогу, чтобы помочь вам. Есть ли среди вас те, кто смогут управлять лодками на реке с сильным течением?
Боромир засмеялся.
– Я родился между горами и морем, на берегах Страны Семи Потоков, – сказал он, – и через Ондор протекает Великая Река.
– Я путешествовал в лодках по многим рекам, – сказал Инголд, – а присутствующий здесь Леголас – из эльфов Темнолесья, которые используют на Лесной Реке как плоты, так и лодки. По меньшей мере, один из хоббитов – из прибрежного народа, живущего на берегах Барандуина. Оставшиеся, по крайней мере, могут сидеть смирно. И сейчас они прошли через такие опасности, что не думаю, что путешествие в лодках покажется им таким ужасным, как когда-то могло бы.
– Это хорошо, – сказал Келеборн. – Тогда я обеспечу вас двумя небольшими лодками. Они должны быть небольшими и лёгкими, ведь если вы далеко уйдёте по реке, то там будут места, где вам придётся самим нести средства передвижения: там есть водопады Раина, где Река устремляется прочь из ложбин Зелёных холмов, и другие места, где лодки не пройдут. [Далее вычеркнуто, как только было написано: «Это я сделаю, чтобы продемонстрировать вам свою добрую волю. На небольшое расстояние вас проводят два эльфа, но в эти мрачные дни я не могу разрешить своему народу скитаться далеко от наших пределов. Но когда вы оставите Реку, так как вам придётся это сделать, какой бы путь вы под конец ни избрали, я попрошу лишь, чтобы вы не уничтожали мои лодки, за исключением лишь того случая, если надо будет уберечь их от орков, а следует вам вытащить их на берег и] Так ваше путешествие станет на некоторое время менее утомительным, хотя, вероятно, не менее опасным. Кто сможет сказать сейчас, насколько далеко вам придётся путешествовать по воде? И лодки, полученные в дар, не определят вашу цель: они могут отложить ваш выбор, но в конце концов вам придётся оставить Реку и отправиться либо на восток, либо на запад.
Инголд многократно поблагодарил Келеборна от лица всей Компании. Предложение лодок пришлось ему очень по душе, и на самом деле, подбодрило большую часть путешественников. Тяжело было им на сердце от мыслей о прощании с Лориэном, но теперь на некоторое время дорожные невзгоды, по крайней мере, должны были уменьшится, хотя опасности, без сомнения, оставались. Лишь Сэм чувствовал некоторую тревогу. Несмотря на все опасности, через которые он прошёл»
На этом третий текст обрывается и всё, начиная с «Есть ли среди вас те, кто смогут управлять лодками на реке с сильным течением?» было отвергнуто и начато снова; повествование теперь приближается к форме «Братства Кольца» <…>».
Хотя вручение подарков было запланировано ещё в первом наброске, подробности были описаны только в четвертом черновике. Инголд получил ножны для своего меча, «посеребрённые и покрытые золотыми рунами, гласившими об имени меча и его владельца» (на этой стадии меч назывался Брандинг). Леголас получил лук, Боромир золотой пояс, а Мерри и Пиппин – серебряные. Шкатулку с почвой, подаренную Сэму, украшала руна «Г» – инициал Галадриэли (автор нарисовал два варианта руны – расцветающую и простую).
«– А какой дар желал бы получить от эльфов гном? – обратилась Владычица к Гимли.
– Никакой, - ответил Гимли. – Мне достаточно того, что я видел Владычицу лесных эльфов и познал её милость. Я буду беречь как сокровище память о её словах при нашей первой встрече.
[Отвергнуто, но не вычеркнуто, сразу же после написания: – Слушайте, все эльфы! – сказала Владычица, поворачиваясь к окружавшим её. – И не говорите больше, что гномы все грубы и неблагодарны, охочи до подарков и… / я слышала, что руки гномов открыты для чужих подношений, а сами они подсчитывают слова, когда благодарят]
– Хорошо, что те, кто возле меня, должны услышать твои учтивые слова, – сказала Галадриэль, – и пусть никогда больше не произносят, что гномы жадны и неблагодарны. Позвольте этому небольшому знаку внимания стать символом того, что добрая воля между гномами и эльфами может быть восстановлена, если лучшие дни придут. – Она возложила руку на горло и отстегнула брошь, и дала её Гимли. На украшении был тёмно-зелёный изумруд в золотой оправе.
– Я буду хранить его возле сердца, - сказал он, склоняясь до пола, – и Эльфийским Камнем будет он с честью наречен в моём [?роду] навеки, и листом <…> золота.
Вновь текст ненадолго останавливается, прежде чем дойдёт до подарка Фродо. Под последними словами мой отец написал: «Эльфийский Камень, Эльфийский Шлем», а затем:
– Приветствую Эльфийский Камень, – сказала она. – Это прекрасное имя, которое достойно подходит подарку».
Публикация статьи на Дзене одобрена автором. Оригинальный материал - здесь.