«В числе других безземельных – мой дедушка Ткачев Иван из-под Воронежа, приехал сюда с семьей в 1912 году. Тут уже было несколько семей. Первыми поселенцами оказались Боровые. Жили тут украинцы, белорусы, вятичи, пермяки, пензенцы, тамбовцы и люди из других мест. Рассказывали, что здесь был лес. Помню, в подполье нашего дома насчитали 12 толстых пней», - не могли не привлечь мое внимание воспоминания о деревеньке Боровлянка ветерана педагогического труда - Карповой Ксении Калистратовны, опубликованные в районной газете «Восход» за 13 апреля 1989 года.
По сведениям краеведа Ю. С. Булыгина, датой первого упоминания
Верхнего Устюбеня (другое название Боровлянки) относится к 1909 году. В «Списке населенных мест Сибирского края» деревня числится основанной на год позже. А если просматривать анкеты всероссийской переписи 1917 года боровлянских старожилов, то можно заметить, что датой поселения их в этих местах указан и вовсе 1911 год.
Некоторые из жителей Боровлянки принимали участие в Первой мировой войне – это сын основателя поселения Борового (Боровых) Калистрата Ефимовича – Степан, несший службу в 6-ом отделении тяжелой артиллерийской дивизии в должности стрелка, а также первопоселенцы Дурнев Николай Савельевич и Лебедев Сергей Васильевич, воевавшие в 131-ом пехотном Тираспольском и 33-ем Сибирском полках соответственно.
Не обошла стороной Боровлянку и гражданская война. Из маленькой, на 26 дворов, деревушки в колчаковскую армию был призван старший сын переселенца из Смоленской губернии Грасеева Никиты Евдокимовича – Владимир. «Однако дня через три вечером он неожиданно заявился домой. Рассказал, что ударил фельдфебеля кирпичом и сбежал вместе с несколькими парнями, - описывает дальнейшие события В. Проскурин в статье «В далеком девятнадцатом», опубликованной в газете «Восход» 14 марта 1987 года. Отец отправил его в лес, где уже скрывался секретарь волисполкома с другом. Все лето Владимир с товарищами прожил в тайге в землянках.
«Домой беглецы наведывались редко, опасаясь засад, больше рассчитывали на визиты родных. Владимир связь держал через пятнадцатилетнего брата Ионку. Тому нравилось таежное житье, не прочь он был и сам здесь остаться, но не смел ослушаться родителей. Помогали своим сыновьям и братьям Лазарь Запалов, Федор Елисеев, другие боровлянцы. Колчаковцы догадывались, что родственники имеют связь с живущими в лесу, пытались кое-кого плетьми заставить говорить, но это не помогало. С целью выманить прятавшихся в лесу колчаковцы пошли на провокацию. Был пущен слух, что им нужно собраться в районе села Михайловка для организации отряда. Однако эту хитрость раскусили, и Владимир Грасеев убил штыком одного из провокаторов, тайнинского милиционера Хорева. Ему же старожилы приписывают и ранение колчаковского милиционера Кудрина, ехавшего из Тайны в Боровлянку. Скрыться Кудрину удалось лишь с помощью местного жителя, косившего неподалеку сено, - продолжает свой рассказ В. Проскурин. - Выдала Владимира Грасеева с друзьями, как утверждают бывшие жители Боровлянки, его жена Акулина. Ее брат был офицером, а свояк – Дмитрий Ткачев – добровольно служил в колчаковской милиции. Уговорами и обещаниями они добились того, что женщина указала на Ионну Грасеева и Федора Елисеева, знавших дорогу в лес. Колчаковцы заставили их и других родственников, в том числе мать Владимира Грасеева, вести к землянке, что находилась между Боровлянкой и Михайловкой. Заложников колчаковцы пустили вперед, а сами шли сзади. Боясь за жизнь дорогих им людей, беглецы сдались, хотя у них имелось оружие».
Было их шесть человек: Грасеев Владимир Никитич, Макрушин Еремей Григорьевич, Макрушин Федор Григорьевич, Елисеев Андрей Федорович, Елисеев Егор Федорович, Запалов Иван Лазаревич.
В. Проскурин пишет: «Ночь заключенные провели в амбаре в Тайне, а утром их погнали в сторону Бийска. Было это в ноябре 1919 года, кругом лежал глубокий, по колено, снег. Колчаковцам, а людская память сохранила и фамилии палачей (купеческий сын Карабатов, Пронька Чесноков, Дмитрий Ткачев, Алешка Старков, Кудрин) лень было ехать такую даль и они расстреляли всех неподалеку от Тайны.
Живущий ныне в Красногорском Марк Карпович Токарев охотился с друзьями-ребятишками в тот день на колонков. Вдруг в зимней тиши раздались выстрелы. Они насчитали их тринадцать. Тотчас повернули домой, где и узнали о случившемся, на всю жизнь сохранив тревожное воспоминание прошлого. Похоронили расстрелянных в Карагайке, а когда пришел партизанский отряд, с почестями перенесли останки погибших в Боровлянку, поставив памятник…» На месте расстрела боровлянцев был также установлен скромный обелиск с красной звездой…
Согласно данным ревизии за 1926 год, деревня Боровлянка располагалась в верховьях речки Устюбень (отсюда и другое название поселка) и насчитывала 30 дворов. Численность населения составляла 76 лиц мужского пола и 78 – женского.
По воспоминаниям Ксении Калистратовны, в Боровлянке в 1926-27 годах проживали: «Грасеевы, Левчины, Ткачевы, Болтенко, Самусенковы, Федченко, Слепченко, Хромков Роман, Комлева Дарья, Комлев Павел, Анищенко Петр (за речкой), Анищенко Григорий, Долганов Василий, Долганов Петр, Долганов Леонтий, Патрушев Федор, Лебедев Зиновей, Лебедева Зинаида, Заподойников Михаил, Елисеевы, Хромков Владимир, Хромкова Варвара, Захаров Иван, Макрушины, Анищенко Савелий, Анищенко Акулина, Слепченко Егор, Боровых Фрол, Дементьев Василий, Минкин Мин, Кузьменко Герман. Еще несколько семей (Шадрины, Щелупановы) жили на заимках, километрах в полутора-двух. Занимались кто чем мог, некоторые (Болтенко, Долгановы) – пчеловодством».
Интересно, что переписью 26-го года не зафиксировано наличие в Боровлянке сельского совета, хотя он там был еще с 1920 года. Вот и записи В. И. Докучаева это подтверждают: … тамошних [боровлянских] сельсоветчиков однажды в ноябре того года [1922] спустил со своего крыльца 88-летний житель заселка Плотникова Алексей Шубин: еще чего, продразверстку им подавай! Не испугался дед даже и члена Тайнинского волисполкома Жижелева…»
По данным вышеуказанной ревизии, в это время Боровлянка относилась к Теберекскому сельсовету. Теберек был центральной усадьбой для 22-х (!) поселений. Кроме Боровлянки к нему относились: хутора Баклушин Лог, Кузьмы, Верх-Узак (он же Матева), Кокорина, Мальцева, Оглезнева, Соловьева (по-другому Пасека Третьяка), Сухоплечева, Чеснокова, Шадрина и латышский Эйдук; поселки Больше-Ивановка, Малая Юга, Нижне-Узак, Нижне-Устюбень, Плотникова (или Средний Устюбень), Семенова (он же Кедровка), Шадринка (или Тиуновский); деревни - аилы Нарлык, Подчайная и заимка Кудрина.
«Праздники отмечали короткими гуляниями. Так красиво пели! Ведь люди были с разных областей России. Выделялись Катя Заподойникова, Поля Анищенко, Долганова Макрида, Грасеева Наташа. Красиво плясал и выбивал дроби Комлев Иван (погиб на фронте). Иногда по воскресеньям на поляне около молоканки играли в мяч. Даже мужчины. Как врежет бывало Егор Слепченко – мяч под самые облака. Многие женщины приходили сюда с рукоделием, ребятишки тут же толпились. <…> Иногда привозили немое кино. Живыми картинами звали его тогда, - рассказывает о житье-бытье боровлянцев Ксения Калистратовна.
Вспоминает она и про школу: «Решили на сходе сообща строить школу. И построили – небольшую деревянную. Не забыли об избе для учителей. Жесть, стекло, гвозди несли кто сколько мог из своих запасов. Уж очень хотелось, чтобы ребятишки учились дома. <…> В 1927-28 году начались занятия. Ученики были разновозрастные. В 3 классе – семь человек: Лебедев Даниил, Левчин Андрей, Левчина Анюта, Ткачева Лукерия, Грасеева Наталья, Шадрин Василий, Грасеев Семен. Некоторым ученикам шел уже 17-й год. Во 2-м классе – два человека: Слепченко Шура и Левчина Алена. Парта их стояла в другом углу класса. А в первом было шесть человек: Шадрин Сергей, Плотников Иван, Захаров Кирилл, Долганова Ксения, Ткачева Ксения, Болтенко Маша. Меня с Машей приняли шестилетками, чтобы набрать нужное количество для открытия школы. Вспоминается, что когда Захарова Кирилла спросили, сколько ему лет, он без запинки ответствовал: «Одиннадцать – двенадцатый. С Масленки пойдет тринадцатый». Столько смеха было. В войну погибли мальчишки из нашего класса и бывший третьеклассник Шадрин Вася.
Занимались в одной комнате три класса. Нашей первой учительницей стала Охрименко Валентина Антоновна (позднее Кузницына). Ей трудно было с нами. Первый год она начинала. Великорослые ученики иногда умудрялись и закурить под партой. Но она сумела овладеть нашими умами и душами! Эта молодая, симпатичная, умная учительница стала, конечно, образцом для всех. После занятия в школе организовала самодеятельность учеников, кружок рукоделия. Мальчики что-то вечно мастерили из дерева, чему родители всячески содействовали. Любили ходить на экскурсии. В школе садили огород и ухаживали за цветником. Проводила она беседы воспитательного характера со взрослыми, организовывала с ними самодеятельность. Словом, Валентина Антоновна была для всех жителей наших лучом света в темном царстве. Люди тянулись к ней и очень уважали».
Когда Валентину Антоновну перевели на работу в Тайну, в Боровлянку прислали другого учителя - Молодцова А. Ф. Ксения Калистратовна помнит, как он «активно агитировал людей вступать в колхоз. Красиво писал лозунги. На стенах школы они тоже были с красочными буквами и красивым шрифтом».
Рассказывает К. К. Карпова в своей публикации и о периоде коллективизации: «Зимой 1929 года приезжал председатель района. Собирали взрослых на сход. Шли в школу, так как не было более удобного помещения. Собрания проходили бурно, затягивались иногда за полночь. Раздумывали мужики, сомневались. За зиму такие собрания повторялись не раз. Грозились раскулачить некоторых. Но таких, кто держал работников, не оказалось».
Весной в Боровлянке был образован колхоз «Авангард». Кроме боровлянцев в него вступили жители Среднего Устюбеня (поселка Плотникова – по фамилии старейшего жителя Плотникова Наума Еремеевича – участника первой мировой в составе 9-ой Сибирской стрелкового полка). Ксения Калистратовна хорошо запомнила, как «жители приводили сюда лошадей, коров, овец. По одной корове оставляли у себя на подворье. Остальных сдавали в надежде на счастливую жизнь. Мои родители сдали 12 коров, 7 овец, 3 лошади (Серко, Карюха и жеребчик – красавчик Звездач, вороной с белой звездочкой на лбу). Федченко Василий сдал 18 коров, 4 лошади, 10 овец. И так остальные жители поступили».
Председателем нового колхоза был назначен Дементьев Василий, счетоводом - Левчин Андрей, бригадиром – Долганов Василий. По воспоминаниям К. К. Карповой, в колхозе имелась пасека, «пчеловодом был Шадрин Федор, а его помощниками – супруги Болтенко Никифор и Матрена».
Дальше Ксения Калистратовна пишет, что «вскоре решили усадьбу колхоза перенести на Средний Устюбень. Видимо, тесновато было здесь. Наш скотный двор перевезли туда и школу тоже. За первый год работы колхозников хорошо рассчитали. На трудодень досталось по рублю. Кроме этого, зерно, шерсть, мед и еще мануфактура. В нашей семье было тогда четверо трудоспособных, и трудодней вышло немало.
Запомнилось, что получили целый бочонок меда. У нас никогда его не было. И много мануфактуры. Почему-то в последующие годы не запомнила, чем платили, хотя трудодней было тоже много. Голодновато приходилось. Выручали пучки да колба. В этих местах они растут в изобилии. Хлеба почти не было».
В сентябре 1937 года по обвинению в контрреволюционном саботаже были арестованы Малькин Иван Иванович и сын первопоселенца Анищенко Федора Алексеевича - Савелий, занимавшие в колхозе «Авангард» должности председателя и заведующего молочно-товарной фермой соответственно. Весной 38-го Алтайский Крайсуд приговорил обоих к 10 годам лишения свободы с последующим поражением в правах на 3 года…
С началом Великой Отечественной войны встали на защиту Родины и боровлянцы. Упомянутые Ксенией Калистратовной рядовой Комлев Иван Федорович (1910 г. р.) пропал без вести в марте 45-го, а младший лейтенант Шадрин Василий Андреевич (1913 г. р.) погиб в 43-ем на Курской дуге. Захарову Кириллу Яковлевичу (1915 г. р.), тому самому, который ответом про свой возраст развеселил всю школу, посчастливилось вернуться с войны живым. Старшина Плотников Иван Наумович (1918 г. р.) (сын старейшего жителя поселка Плотникова), попал в немецкий плен и был освобожден летом 44-го. Осталась неизвестной судьба сына боровлянского футболиста Слепченко Егора – Сергея (1924 г. р.)…
Славный боевой путь прошел Грасеев Ион Никитич (1903 г.р.). После расстрела брата шестнадцатилетний подросток добровольцем вступил в отряд Усольцева. Был ранен в боях с Врангелем. В годы Великой Отечественной занимал должность политрука, командовал ротой связи 270-стрелкового полка 58-стрелковой дивизии.
Ушли бить фашистов и сыновья расстрелянного Макрушина Еремея: Иннокентий (1924 г. р.) пал смертью храбрых в 44-ом при освобождении Карело-Финской АССР, Ивану (1911 г. р.) суждено было встретить долгожданную Победу, хотя и его жизнь не раз висела на волоске, а в одном из боевых донесений он даже числится убитым.
Отважно воевали на фронтах Великой Отечественной и потомки основателя Боровлянки – Калистрата Ефимовича. Сын его – Фрол (1897 г. р.) скончался от полученных ран в апреле 1944-го на территории Калининской (ныне Тверской) области. Внук – Петр Фролович (1923 г. р.) будучи командиром экипажа легендарного танка Т-34 штурмовал Берлин, участвовал в освобождении Праги…
В 1959 году Боровлянка войдет в состав Карагайского сельского совета. В результате дальнейших административно-территориальных преобразований боровлянцы, оставшиеся без работы, да еще и на удаленном расстоянии от элементарных благ цивилизации, подадутся кто куда, и деревня с короткой, но богатой на события историей официально перестанет существовать на картах Красногорского района…
