Мой отец был известным актёром. Известным, потому, что очень, просто очень, востребованным. Моя мать, устав от вечного одиночества в тени гениального, непрерывного занятого, отца, изменила ему с оператором, когда мне только исполнилось шесть лет. Отец бы не обратил на это ровным счётом никакого внимания, но оператор, как на грех, влюбился в мою красивую маму, и пришёл к отцу. Благословения просить. Мол, отпустите, Александр Палыч, и всё в таком духе. Наверное, в тот момент отец на мгновение очнулся от своей игры. Если кто не знает, многие чересчур занятые актёры, просто не успевают побыть собой. Из одной роли они перевоплощаются в другую. Им некогда жить свою жизнь. А в тот момент отец очнулся на краткий миг. И этого краткого мига хватило, чтобы развестись с матерью, которая оператора не любила, но ей надо было куда-то уходить. Она ушла к нему. Также отец по-быстрому отсудил у матери меня, и испортил жизнь Захару, тому самому оператору.
- Зачем ты так со мной, Саша? За что? Я же всё терпела! И гастроли твои бесконечные, и съёмки. И твоих актрисулек. – пыталась воззвать к отцу мать.
- Всего хорошего, Рита. – это были последние слова, которые он ей сказал.
Захар на почве нереализованности в профессии начал пить, мать присоединилась к нему. Вдвоём они быстренько спились. Захар погиб в какой-то пьяной драке, мать в абсолютном одиночестве задержалась на этом свете тоже ненадолго. Всё это я узнал позже, от бабушки. С ней отец не запрещал мне общаться. Выдавал меня, как в аренду, на выходные раз в месяц. Когда его не было дома, меня выводили к бабушке Наде няни, сменяющие одна другую. А не было отца почти никогда. Я не очень понимал, зачем он забрал меня у матери, если я ему не нужен?
- Бабуля, давай к маме пойдём? – просил я, когда был поменьше.
- Ой, что ты! Если твой-то узнает, деспот, я тебя тоже больше не увижу. Да и нечего там делать, у мамы. – и вытирала набегающие слёзы.
Я не понимал, почему нельзя потихоньку, чтобы никто не узнал, сходить к маме. Ведь я бы не выдал бабушку отцу. Ни за что. Она любила меня. Единственная, наверное, на всём белом свете. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, бабушка заболела. Почувствовав, что конец близок, она рассказала о том, что мамы уже нет. И как закончились её дни.
- И ты скрывала? – вскинулся я.
- Саша запретил рассказывать.
Я потрясённо молчал. Бабушка уже говорила совсем тихо. На то, чтобы поведать мне конец моей родной семьи, она потратила все силы. А в конце добавила.
- У тебя теперь Маша есть. Хорошо же, да?
Да. У меня уже шесть лет, как была Маша. Она появилась в нашем доме незаметно. Просто пришла вечером с отцом, а утром, когда отец уже уехал на работу, проснулась, вышла в гостиную, и увидела нас с Галей. Няня, заметив появившуюся из комнаты хозяина барышню, попыталась увести меня.
- Не хочу. – заупрямился я по привычке.
Они поэтому и менялись, как перчатки. Отец платил хорошо, но я никого из них не слушался.
- Идёмте, Вадим Александрович. Вы даже не завтракали ещё.
- Дура! – покраснел я, стесняясь незнакомки, которая внимательно наблюдала за нами. – Какой я тебе Александрович?!
Девушки у отца ночевали, это было не в новинку. Квартира была огромной. Но в основном, когда я просыпался утром, их уже не было.
- Я тоже ещё не завтракала. Ты же Вадик, да? Покажешь мне, где кофе?
- Если хотите. – как можно пренебрежительнее пожал я плечами.
Няня впала в ступор и не знала, что делать. Хамить гостье хозяина было глупо и странно, но и оставлять меня с ней наедине Галя, видимо, боялась.
- Всё в порядке. Саша сам предложил мне остаться. Я ничего не украду. И никого. – усмехнулась девушка, потрепав меня по голове. – Я Маша, кстати. Очень приятно.
И она уставилась на няню. Галя, с которой никто в доме не разговаривал, как с человеком – я хамил, а папа просто не замечал её в упор – кажется, собралась присесть в реверансе. Она покраснела, забормотала что-то вроде: «Ему молоко нельзя», и ретировалась.
- Боже! Кто её так з а ш у г а л? Ты? – закатила глаза Маша. – Вадик, солнце, она ведь взрослый человек! Зачем ты ей хамишь?
Я задумался. Мне до этого дня и в голову не приходило считать Галю человеком. Я воспринимал няню как досадную помеху. Зачем пацану в девять лет няня? Ну, бред же! Но отца никогда не было, поэтому – няня.
В кухне Маша продолжила свой ликбез. Пояснила, что Галя пришла на такую неблагодарную работу не от хорошей жизни. И ни в чем передо мной не виновата. И было бы очень благородно, если бы я чуть облегчил её участь.
- Как? – не понял я.
- Как-как? Нормальным поведением!
- А-а.
Маша сделала нам каких-то бутербродов, заварила мне чай, а себе кофе, и мы позавтракали, весело болтая обо всём и ни о чём. Маше, казалось, было искренне интересно, что происходит в моей жизни.
- Ты актриса? – спросил я.
Маша неопределённо покрутила рукой. А потом сказала:
- Вот твой отец – актёр. Поэтому с ним так непросто. Ты кем хочешь стать?
- Ещё не думал.
- Ну, какие твои годы.
Она осталась у нас и играла со мной весь день. Потом мы читали сказки Пушкина. А к вечеру Маша засобиралась:
- Я хочу на спектакль Саши успеть. Пойдёшь со мной?
- А разве можно? – поразился я.
- Почему же нет? Можно!
- А… Галя?
- И Галю возьмём с собой.
Галя, которая весь день отдыхала, из чувства благодарности была готова идти с Машей хоть на войну, не то, что на спектакль. Так я впервые увидел, что мой папа действительно актёр. Затаив дыхание и открыв рот, смотрел я на сцену. Аплодисменты зала по окончании спектакля оглушили меня . С того вечера я научился прощать отца. По капле, по крупице, по минуте – очень постепенно. Думаю, лет через десять прощу за всё. Поэтому, когда бабушка перед смертью рассказала мне правду, я уже не был так раздавлен этой информацией, как могло бы быть, не появись у меня Маша. У всех нас.
Отец после того спектакля был неприятно удивлён, что в театре оказался я, да ещё и нянька. Но Маша сгладила все острые моменты. Она так мило болтала, так ненапряжно переходила с темы на тему. Бог его знает, почему мой, никого не замечающий, отец в конце концов разглядел этот бриллиант, но Маша осталась с нами. Он сам стал бывать дома немного чаще. А Маша бросила профессию, и воспитывала меня.
И на похороны бабушки Маша пошла со мной. Она без труда убедила отца, что он должен всё оплатить.
- У неё никого больше нет! – в этой фразе вроде бы и не звучало упрёка, но отказать было невозможно.
Я был очень благодарен Маше за то, что она была такой. За то, что мог рассчитывать на неё в эти минуты. Кем Маше приходилась моя бабушка? Да они были едва знакомы, а вот поди ж ты.
Как-то раз я спросил Машу, когда мы играли в Монополию вдвоём:
- Жалеешь, что не стала актрисой?
- Нет. – подумав, ответила она. – Лучше я буду хорошей женой и матерью, чем плохой актрисой.
- Матерью? Ты собираешься стать матерью? – не понял я.
- Да я про тебя, чудо ты моё! – засмеялась Маша. – А там… кто его знает?
У меня от чего-то предательски защипало в глазах. И, нет, я был бы не против брата или сестры.
Заранее всех благодарю за подписку на канал и комментарии!
Подписывайтесь на мою группу вконтакте.
Навигация канала - много прозы и стихов
Реквизиты для желающих поддержать канал:
Карта сбербанка 2202 2056 7696 0161
Тинькофф 2200 7007 4722 8210