Денис ждал Катю на окраине села, у начала старого заброшенного колхозного сада, сидел на травке, опершись спиной на корявый ствол сломленной грозой яблони, грыз сухой стебелек, с нетерпением вглядываясь в жаркое марево августовского вечера. Катя не спешила. Она сначала вообще не хотела идти, рвалось у неё все внутри на две половинки, и в той, второй пылало огнём имя Ивана. А в первой было нежно и спокойно, радостно и светло, в ней властвовал Денис, но вот только слабоват он был перед этим дьяволом Иваном, этим волком, дьявольским порождением.
Денис поднялся Кате навстречу, замер на мгновение, так хороша она была в своём светлом, летящем платье, с этими порхающими на ветру распущенными волосами, раскрасневшимся от волнения лицом, сияющими глазами.
-Пришла… Думал уж, что не придешь, что ты пожалела о том, что случилось. Катюша, девочка, любимая моя, еле дождался.
Катя на секунду прижалась к Денису, отстранилась, сорвала янтарное, налитое солнцем яблоко, потерла о подол, откусила.
-Кислого хочется, смерть. Жара. Денис, что мы здесь-то, пошли к речке, искупаемся хоть.
Денис снова сел на травку, потянул Катю за руку, усадил рядом.
-Я, Кать, тебя поговорить позвал. Не можем же мы делать вид, что ничего не случилось. Я виноват перед тобой, я должен вину свою исправить. Замуж пойдешь за меня?
Катю ожгло, словно хлыстом. Она швырнула огрызок, чуть не заехав Денису прямо в лицо, вспыхнула еще сильнее, вскочила.
-Это ты что? Из-за вины своей замуж меня позвать решил? Думаешь я вот так вот - раз и выскочу за всякого? Нет уж. Ничем ты передо мной не виноват, ничего ты мне не должен. Дурак ты, Дениска, хоть и цыган. Пойду я…
Катя развернулась на пятках, так что превратившаяся от жары в пыль земля, пырхнула фонтанчиками, попав ей в туфли, и побежала прочь так быстро, как будто хотела убежать от себя. Денис так и остался сидеть под яблоней, мучительно и медленно приходя в себя. Только теперь он понял, какой он, действительно, дурак. Он не сказал своей Кате главного. Он промолчал о своей любви.
…
До самого Покрова Катя избегала Дениса. Старалась она не встречаться и с Иваном, юркала ящеркой при малейшей опасности, пряталась, проливалась водой сквозь пальцы, не хотела видеть никого. То страшное, что с ней произошло, то, что вот-вот уже должно было стать заметным, начать округляться под тонкой нежной кожей ее плоского живота вызывало у нее просто животный страх, она не знала, как с этим быть, как признаться бабушке, как жить дальше. Дурацкий разговор с Денисом перечеркнул все, глупая гордость не давала ей пойти на попятную, мысль о том, что он просто пожалел её леденила душу не меньше первого раннего снега. И все чаще она думала о матери. И о том, что выход та нашла правильный…
…
Пурга в тот день началась неожиданно, разом, как будто кто-то столкнул прочь заслонку плотного вечереющего неба, и за ней открылась бездна. Катя, закутавшись в шерстяной платок, который её заставила надеть бабушка буквально насильно, пробиралась сквозь снежные заряды, чувствуя, что ещё немного и оледенеет, останется на этой лесной тропинке навсегда. Черт её понёс в соседнее село, книги, видите ли завезли новые, да ещё в этом легком пальтишке на рыбьем меху. Да кто ж знал - целый день сияло солнце, как будто вернулось лето, было тепло и ярко - настоящий золотой денек. А вот к вечеру - пожалуйста… Разверся ад.
Еще минут через десять Катя испугалась по-настоящему. У неё почти не осталось сил идти. Руки-ноги не слушались, внутрь как будто кто-то положил кусок льда, даже горло захолодело, не вздохнуть. Катя кое-как добралась до густых зарослей какого-то кустарника, всем телом навалилась на упругие ветки и, почти теряя сознание, начала падать, проваливаясь внутрь плотных кустов…. Последняя мысль, которую она еще смогла уловить почти успокоила страх. "Слава Богу", - мелькнуло в меркнущем свете, - "Вот все и решилось".
В себя она пришла, когда кто-то начал с силой растирать ей щеки и ладони, потом с силой прижал к себе, выдернув из мёртвых объятий кустов, и потащил почти волоком по тропинке, до колен занесенной снегом. А потом через судорожно сжатые зубы ей в рот полилась обжигаюшая рот жидкость, пахнущая терпко, яростно и сладко.
-Коньяк. Очухаешься немного, ещё волью. Дура.
Катя сквозь марево теплого воздуха, идущего от раскаленной печки увидела Ивана. Он сидел на краешке топчана, на котором она лежала совершенно голая, но укрытая ватным одеялом и растирал ей ступни чем-то масляным и горячим. Потом его руки скользнули выше, и Катя обмерла от обморочной сладости, и того что произошло дальше уже не смогла остановить…
…
-Ты, Катьк, натворила… Мама дорогая, что делать то будешь? Давай со мной в город, я завтра уезжаю. Там врачи есть нормальные, сделают все, думать забудешь. А здесь что… С одним, с другим, да ещё дитё. Хоть от кого, знаешь?
Катя всхлипнула, вскинула голову, как норовистая лошадь, чуть оттолкнула подругу.
-Совсем ты уже… Езжай, давай, справлюсь я сама. От Дениса это, молчи только. Никто не узнает… ничего…
Оглавление канала со ссылками на начало всех рассказов