Вечером 31 декабря мы не только вспоминали, что хорошего случилось в уходящем году, но и немножко поговорили о том, чего бы нам хотелось в году наступающем.
И вдруг Фома спросил:
- А сколько ехать до Петербурга?
- Дня два примерно. А что, соскучился?..
- Ага. Было бы здорово съездить.
- Может, и получится. Загадывать не будем...
- Я тоже по Петербургу соскучился, - внезапно вступил Лука.
И вот тут настала пора мне удивляться. Потому что если Фома уже не раз упоминал о том, что скучает по городу на Неве - дому, который мы снимали в Ленобласти, соседскому коту, который каждый день приходил к нам в гости, нашим друзьям и самому Петербургу с его каналами и дворцами - то Лука никакой ностальгии не испытывал.
И это неудивительно, если вспомнить, что именно для него тот период нашей жизни стал самым травматичным - во всех смыслах этого слова.
Это Лука на второй день после нашего прилета, в свой 4-й день рождения, поскользнулся на мостках и упал в пруд, с головой ушел под воду и был чудом выловлен мною за капюшон куртки.
Это Лука через две недели попал в больницу с двусторонней пневмонией. Через пару дней к нам присоединился Фома - пневмония оказалась вирусной. Но Фома бегал и скакал, никаких признаков болезни, кроме легкого покашливания, не проявляя, а Лука с температурой 40,4С лежал пластом.
Это Лука же через неделю после выписки обварил себе руку так, что до сих пор виден шрам.
Это он умудрился потерять ключ, которым запер нас с Фомой в доме, и в течение часа был на улице один. До сих пор он называет тот день "самым страшным в жизни".
Не знаю, почему ему так не везло под Питером. Но прекрасно понимаю, почему именно Лука со слезами на глазах просился "обратно в Сиротино". Фома, впрочем, его вполне поддерживал.
И это стало далеко не последней причиной того, что мы все-таки сюда вернулись.
Через какое-то время Лука успокоился, перестал вспоминать Петербург как бесконечную череду несчастий. Весь этот негатив вылился в трепетную привязанность к нашему дому. В последние месяцы, если речь заходила о Петербурге, Лука почти перестал сжиматься. Но каждый раз, когда я спрашивала, хотят ли мальчишки поехать туда в гости, он без раздумий отвечал - можно, но только если мы быстро вернемся домой.
А тут вдруг сам заскучал.
Правда, навсегда с домом расстаться он все равно не готов.
Коробок спросил:
- Так что, продадим наш дом и опять уедем в Петербург?
Нет, отвечает. Будем там жить, жить - а потом сюда возвращаться...
Из этого я сделала для себя два вывода.
Во-первых, за тот год, который мы провели здесь, дети восстановились после стресса, вызванного переездом в Ленобласть.
Во-вторых, им постепенно становится тесно в том уютном, безопасном мирке, который мы тут для себя создали. Но расстаться с ним окончательно они еще не готовы.
Мы с Коробком, в общем-то, тоже.
Может, этот момент и не наступит никогда.
Может, просто дети вдруг заскучали по Петербургу.
____________________________
Лайки, комментарии и репосты в другие соцсети строго приветствуются.
