Светлой памяти архимандрита Никодима (Анискина) и игумена Алексия (Тюрина)
(Статья в сокращенном виде опубликована в журнале «Русский дом», №1-2 за 2021 г. Привожу полный ее текст без сокращений)
Свято-Успенский Свенский мужской монастырь находится на юго-западной окраине г. Брянска на высоком берегу реки Десны и является одним из древнейших и известнейших в России. Основан в 1288 г. брянским князем Романом Михайловичем – старшим сыном великого князя черниговского Михаила Всеволодовича, погибшего в 1246 г. в Золотой Орде мученической смертью за отказ отречения от христианства и причисленного Православной Церковью к лику святых. Возникновение обители связано с чудотворным образом Богоматери, который впоследствии стал именоваться Свенским.
В допетровские времена монастырь служил своего рода духовным форпостом на юго-западной границе государства Российского. Неоднократно его разоряли и сжигали различные захватчики. В 30-е годы прошлого века, несмотря на историческую ценность и значимость, обитель попала в немилость к новым советским властям: главный ее собор в честь Успения Божией Матери был взорван, другие храмы и строения пришли в запустение и также со временем оказались разрушенными.
В 1992 г. монастырь возвращен Православной Церкви.
Первым наместником возрождающейся обители стал архимандрит Никодим, в миру Георгий Васильевич Анискин. Он управлял монастырем 18 лет, вплоть до своей кончины (27 октября 2010 г.). В начале своего иноческого пути о. Никодим несколько лет провел в Псково-Печерском монастыре, где прошел хорошую школу монашеского послушания и впоследствии перенес этот «дух Печер» во вверенную ему Свенскую обитель. Следует сказать, что Псково-Печерский монастырь в советское время был единственным мужским монастырем на всем постсоветском пространстве, который не закрывался, хранил устав и традиции русского монашества. Через два года после кончины архимандрита Никодима, в 2012 г., наместником монастыря был назначен игумен Алексий, в миру Александр Иванович Тюрин. Он пришел в монастырь сразу после окончания средней школы в 17-летнем возрасте и являлся учеником архимандрита Никодима, перенял от него опыт монашеской жизни и духовного делания. Стараниями и молитвами двух почивших наместников и братии монастырь был восстановлен из полуразрушенного состояния и стал одним из образцовых и посещаемых на Брянщине. 20 октября 2019 г. Святейший Патриарх Кирилл освятил Свято-Успенский собор Свенского монастыря, который долгое время лежал в руинах, после того как был взорван в 1930 г.
9 декабря 2020 г. монастырь постигла новая скорбь. На 46-м году жизни в расцвете сил от осложнений после перенесенной коронавирусной болезни скончался игумен Алексий. Автор этих строк более четверти века регулярно посещает упомянутую обитель и был хорошо знаком с почившими наместниками, поэтому и решил поведать читателю о некоторых своих впечатлениях, связанных с монастырской жизнью, встречах и беседах с приснопоминаемыми отцами, которые за эти годы для меня и моей семьи стали поистине родными и близкими.
Примерно с середины 90-х гг. прошлого века я начал приезжать в монастырь вместе с супругой и двумя маленькими сыновьями. Нас всегда тепло и радушно принимал о. Никодим. Размещались мы тогда в маленькой комнатушке единственного братского корпуса, где жили совместно немногочисленная братия и трудники. Позднее для братии был построен отдельный корпус. Удобства были самые простые: вода в рукомойнике и для естественных нужд ‒ отхожее место, которое закрывалась фанерной крышкой, с выгребной ямой. В первое время после открытия скудных пожертвований едва хватало на содержание братии и мелкие хозяйственные приобретения. В центре монастырской территории высились впечатляющие развалины Свято-Успенского собора. А это десятки тонн битого кирпича, остатков стен, куполов, колонн… Что-нибудь с ними сделать в обозримом будущем не представлялось никакой возможности. Требовались значительные средства и соответствующая техника. Ни того, ни другого, естественно, не было. Кто-то из руководителей города в то время предложил все оставить так, как есть, и лишь поставить рядом табличку с надписью: «Памятник вандализму». Взорванный собор был построен в середине XVIII в. и имел один из самых больших в России иконостасов, высотой 33 метра. В нем находилась чудотворная икона Божией Матери, именуемая Свенской, написанная по преданию в XI в. преподобным Алипием, иконописцем Киево-Печерской лавры. Глядя сегодня на благолепие монастырских храмов, аккуратно и красиво обустроенную территорию, трудно поверить, что не так давно ‒ 10-15 лет тому назад ‒ монастырь выглядел гораздо скромнее.
Будучи уроженцем г. Брянска, я неоднократно посещал эти святые места еще в далекое советское время, примерно с 70-х гг. прошлого века, когда там находилась школа-интернат для больных детей. В 1987 г. мы с супругой наше свадебное путешествие решили совершить на Брянщину и поехали в поселок Супонево, чтобы полюбоваться здешними красотами и побродить в окрестностях бывшего Свенского монастыря. Мы ходили тогда по полуразрушенным стенам, фотографировались на развалинах Свято-Успенского собора и восхищались удивительными местными природными пейзажами, которые великолепно просматривались на большом расстоянии с той возвышенности, на которой была построена обитель. А когда у нас появились дети и открылся монастырь, мы уже приросли к нему всей душой и сердцем и стали регулярно бывать здесь в летнее время. Выполняли различные послушания: вместе с детьми пропалывали и поливали огороды, помогали в трапезной, убирали территорию… Одно время я был сторожем на монастырских воротах, потом стал петь на клиросе. И вот именно в то время я ближе познакомился с тогда еще юным иеромонахом Алексием, будущим игуменом, который обладал прекрасным баритоном, хорошо знал нотную грамоту и отличался от всей братии какой-то необыкновенной интеллигентностью и доброжелательностью. Однажды я обратил внимание, что в трапезной перед едой или после он иногда принимал таблетки, и это вызывало улыбки и насмешки некоторых из братии. Видимо, у него были какие-то недуги. На одном из крестных ходов в пасхальные дни я заметил, что о. Алексий поет пасхальный канон по памяти, и это меня очень удивило. Позднее я узнал, что этот молодой иеромонах выполняет важное и ответственное послушание духовника и благочинного обители. Тогда ему было всего 26 лет. Архимандрит Никодим увидел и оценил в о. Алексии и высокие человеческие качества, и несомненные духовные дарования и готовил его себе в преемники.
Когда мой младший сын попал в серьезную автомобильную аварию и получил множество тяжелейших травм, братия монастыря молилась о его здравии, и он с Божией помощью постепенно полностью выздоровел, хотя год находился на инвалидности.
Автор настоящей статьи в 2010 г. незадолго до кончины о. Никодима опубликовал интервью с ним («Русский дом» №10, статья «Монастырская жизнь наших дней»). Батюшка более всего переживал за духовное состояние братии, вверенной ему обители, да и всего современного монашества. Приведу несколько его высказываний из той беседы.
«Главный же наш храм - сам человек, поскольку монашеская жизнь есть, прежде всего, духовное делание. И вот здесь все намного сложнее. Когда мы начинали, нас было четверо. В сане был только я один и в моем подчинении трое послушников. Теперь они уже иеромонахи. Трудностей было море: различное бытовое неустройство, весной и осенью - непролазная грязь, отсутствие материальных и финансовых средств… Но это время я вспоминаю с умилением и даже с некоторым духовным восторгом. Мы были сплоченным, дружным, единым коллективом и понимали друг друга с полуслова. Сколько позволяло сил, все непрестанно трудились и молились и были от души счастливы, что подвизаемся на ниве Христовой, невзирая ни на какие трудности. Сейчас все по-другому. Бытовые условия в монастыре стали подстать городским. У братии и даже послушников имеются компьютеры и выход в Интернет. Не хочу преувеличивать, но для некоторых наших иноков все это оказалось серьезным искушением. Многие часы, особенно ночные, посвящаются не молитве, а поискам в Интернете. Оставив слово Божие, святых отцов, стяжание Царства Божия, которое, как сказал Христос: «Внутрь вас есть», иноки «погружаются» в виртуальную реальность. Как это может сказаться на духовной жизни, молитвенном делании? Теряется духовность, в братию входит дух светскости. Блага, которые дает нам мир, оборачиваются терниями и волчцами для всего монашеского жизненного уклада. В результате получаются всяческие духовные искажения. Есть монахи, которые любят смотреть телевизор, слушать радио… Иноки, которые дают обет нестяжания, приобретают в собственность дорогие машины, покупают дома… Идут путем духовной погибели. Сами понимаете, какой это соблазн для верующих и просто светских людей. И как с этим бороться?..»
Архимандрит Никодим говорил доходчивые, очень убедительные проповеди, и народ всегда тянулся к нему. Он резко обличал всяческие суеверия, лжестарчество, сектантство, которые пустили глубокие корни и особенно распространены на Брянщине, ревностно боролся за души прихожан и всех тех, кто подвизался в обители. При случае мог иногда и прикрикнуть по-братски на нерадивого послушника или насельника обители. Он родился и вырос в сельской местности, любил трудиться на земле, ухаживать за домашними животными, постепенно завел в монастыре коров и другую скотину. По осени, случалось, выезжал в грибные места и, возвратившись, всегда сам перебирал собранный урожай, никому не доверяя это «ответственное» дело. Братия полностью обеспечивала себя всем необходимым. Спустя некоторое время очередной заступивший владыка запретил держать при монастыре животных ввиду того, что обитель располагалась в черте города и была постоянно посещаема горожанами и паломниками.
Когда мои сыновья стали взрослыми, они уже самостоятельно ездили в монастырь, советовались по житейским и другим вопросам сначала с о. Никодимом, а затем, после его кончины, с о. Алексием. В конце 2017 г. мой младший сын Алексей по моей просьбе брал интервью у игумена Алексия к 730-летию монастыря для журнала «Русский дом». Это интервью было опубликованы в январском номере за 2018 г.
Детство о. Алексия прошло в советское атеистическое время. Его родители не отличались какой-то особой церковностью, были простыми рабочими, тем более удивителен его выбор уйти в монастырь сразу после окончания средней школы. Здесь, несомненно, просматривался промысл Божий. Вот как об этом рассказывал сам о. Алексий в вышеназванном интервью.
«Желание стать монахом у меня появилось еще в раннем детстве, но как это будет, где это будет происходить, что такое монашество?.. Четкого представления не имелось. Все было, можно сказать, довольно иллюзорно и без границ. В первый раз я посетил монастырь, будучи школьником. Мне было тогда 16 лет. Проходя мимо игуменского дома, в то время реставрируемого, задался вопросом: «А вот если бы я здесь жил? Интересно, какие были бы условия моего жития-бытия?» И мысленно сам себе ответил, что у меня будет деревянный старинный стол, на нем ‒ деревянная ложка, деревянная миска. Приборы, сосуды, вся утварь будут такими, как в старину. В моем воображении рисовался образ преподобных отцов, которые жили в первые века нашего русского монашества… И вот я уже немало лет живу в этом игуменском доме. Деревянной посудой и старинной утварью практически не пользуюсь. В моей жизни присутствуют даже современные технологии, компьютерная техника и т. д. Но вот то, что было в тех мечтах еще не оформлено, в конечном итоге воплотилось в той реальности, в которой я теперь милостью Божией нахожусь».
Однажды я решил поздравить о. Алексия с Днем Ангела в день памяти святителя Алексия, митрополита Московского (25 февраля по новому стилю), не зная точно день его тезоименитства. Батюшка меня поправил и сообщил, что его небесным покровителем является преподобный Алексий, человек Божий. Меня тогда словно осенило, как он удивительно соответствовал образу своего небесного покровителя. Его доброта, любовь к Богу и людям, казалось, не имели границ. Беседовать с ним всегда было необыкновенно легко и радостно. В то же время его обширный кругозор, образованность, благородная манера общения высвечивали в нем, я бы сказал, некий духовный аристократизм. Батюшка участвовал в паломнических поездках на Афон, побывал на о. Корфу, на Святой Земле… Он вынес из этих поездок удивительно благодатные впечатления, которыми охотно делился со своими духовными чадами. После общения с о. Алексием я всегда уезжал из монастыря окрыленный, утешенный и вразумленный его пастырским словом. Батюшка был моложе меня без малого ровно на 20 лет. Дни рождения у нас почти совпадали: у него ‒ 8 августа, а у меня ‒ 9-го. Если о. Никодим, как я уже отмечал, мог по-братски и прикрикнуть на нерадивых послушников или, как он говорил, ослушников, то о. Алексий в таких случаях лишь делал строгие братские внушения, не более. Его любили и прихожане, и братия монастыря. Некоторые из братии опасались, что о. Алексия могут забрать из монастыря и «сделать» епископом в какой-нибудь новообразованной епархии, и они останутся сиротами. Все это было небезосновательно. Такого грамотного, высококультурного пастыря, несомненно, ценили в митрополии и, возможно, подобные планы у церковноначалия существовали. Несколько лет он был ответственным редактором ежемесячного печатного издания «Брянский монастырский вестник».
Последний раз мы виделись с о. Алексием 3 сентября 2020 г., когда я в очередной раз приехал из Подмосковья помолиться в Свенский монастырь. После братского молебна я, как обычно, зашел к батюшке, но беседовать со мной он отказался. Сказал, что в монастыре выявили ковид, есть уже госпитализированные, сам он нездоров и не хочет меня подвергать опасности. На отдалении благословил меня на дорожку, и на этом мы расстались. Вечером того же дня, как потом выяснилось, монастырь полностью закрыли на карантин. 27 октября исполнялось 10-летие со времени кончины архимандрита Никодима, и в этой связи я послал о. Алексию сообщение, спросив попутно о здоровье его и братии. Далее привожу полный текст его короткого ответа на мое сообщение: «Спаси, Господи! Побаливаем по-тихому… но еще живы! И Вам здоровья!»
Надо сказать, что о. Алексий и о. Никодим обладали очень тонким чувством юмора, который гармонично сочетался с их высокой духовностью, и они щедро делились этим богатством духовности со всеми теми, кто к ним обращался… Сказано: «Внезапно Судия приидет…» Именно так и приснопамятные отцы ушли из этого мира. Их уход был, как говорят в народе, как гром среди ясного неба. Они, естественно, болели. Но какой монах не болеет, когда ему за 40… Особенно потрясла многих преждевременная кончина о. Алексия. Утешить родителей покойного, которые еще живы, братию монастыря и духовных чад о. Алексия и проводить новопреставленного в последний путь из Оптиной пустыни приезжал его духовник архимандрит старец Илий.
«Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Откр.14:13).
Красуется сегодня Свенская обитель благолепием восстановленных храмов, сотни, если не тысячи верующих возносят свои молитвы за почивших отцов, чьими молитвами и трудами созидался монастырь последние годы.
Царство вам Небесное, вечная память, дорогие наши отцы!
Хочется верить, что они теперь вместе радуются в обителях горних и молятся за нас грешных.
Похоронены приснопамятные отцы за алтарем Свято-Успенского собора, восстановленного их трудами и молитвами.
