Мы с Санькой (моим мужем) живем в частном доме. Дом стоит в усторонке от главной сельской дороги. Вокруг нас нет соседей. Когда мы только переехали в этот дом, рядом с нами жила семья: тетя Аня и дядя Витя. Конечно, у них была фамилия, но в нашем селе их называли Меркуличи. Откуда пошло прозвище, не знаю, но они спокойно на него откликались и не переживали по этому поводу. Меркуличи были интересной парой: она – маленькая сухонькая старушка, он – вылитый Кащей бессмертный (ну, по крайней мере, я таким его в детстве представляла): худой до невозможности, высокий, некрасивый. Оба на пенсии, воспитывали внука (его родители погибли). Выпивали. По чуть-чуть и нечасто. Причем, оба делали заначки друг от друга и тайком к ним бегали.
В доме больших изысков не было, всё минимально просто: стол, две кровати и диван, маленький телевизор, на который долго копили. Простые люди. Но очень ответственные. Когда мы с Саней не вылазили из больниц, за домом приглядывали они: кормили кошек, летом поливали мои цветочки и грядки, зимой делали дорожки. Когда я пыталась заплатить за работу, смертельно обижались – мы же «по-соседски» помогаем.
Когда нас с Саней прижимало, всегда выручали деньгами – давали в долг. Командовал деньгами дядя Витя, поведет бровью: «Мать, выдай», та выдает. Ни разу не спросили о том, зачем нам деньги, куда, не учили жизни и не читали нотаций о бережливости, как любят это делать другие.
Любили мы посидеть с ними на скамеечке возле их дома в теплые летние вечера. Слушали нехитрые их рассказы из жизни, обсуждали насущное – теперь понимаю, самое лучшее время было. Тепло, душевно.
Потом дети перевезли их в город, тетя Аня стала заговариваться, где они вскорости друг за другом и скончались. Дом их пустовал много лет, потом его потихоньку разобрали, и сейчас на этом месте пустырь с остатками надворных построек. Вот такие были у нас соседи. Ни конфликтов, ни ссор. Душевные, люди, о которых вспоминаешь только хорошее