Николай делал всё, чтобы как можно чаще встречаться с ней, брал заказы на перевозку в её город, делал крюки в ущерб себе, чтобы хоть на минуточку увидеться. Встречались в гостиницах и на съёмных квартирах, спешили, любили друг друга так, как будто в последний раз. Максимка безоговорочно принял Николая, особенно после того, как он, с разрешения Светы, взял его с собой в рейс. Оттуда сын вернулся влюбленным в машины, дорогу и дядю Колю. Тот настаивал на свадьбе, но Света до сих пор считалась замужем, со Славой она не развелась. Всё тянула-тянула с этим, и вот пришлось брать отпуск за свой счет и ехать в деревню, оставив сына у подруги.
Она приехала рано утром на рейсовом автобусе, сначала заскочила к бабе Нюре. Всплеснув от радости руками, та живо накрыла стол. Пока пили чай, расспрашивала Свету о жизни, о сыне, рассматривала подарки, привезенные ею.
Оставив вещи, Света зашла в школу. Зоя Матвеевна еще работала и с радостью её встретила. Она спросила про Славу.
– Жив-здоров твой муженек, что ему сделается. Побирается случайными заработками, кому дров наколет, кому картошку поможет выкопать. Эх, пропащая душа. Да ты сама всё увидишь. Может не стоит к нему ходить Света, там сейчас живёт…
Зоя Матвеевна не договорила, раздался звонок телефона. Она ответила, и Света поняла – это надолго. Мимикой она показала директору, что пошла, помахала рукой.
Деревня жила обычной утренней жизнью. Кто-то спешил на работу, кто-то вел малыша в детский садик. Свету узнавали, здоровались. Подойдя к дому, она его не узнала: ворот, забора, бани и сараев не было. «Сожгли вместо дров», – догадалась она. Покосившееся крыльцо, грязные полы и вонь встретили её в когда-то любимом доме. На продавленном диване в куче тряпок спал Слава, а рядом – женщина. Присмотревшись, Света с удивлением узнала в ней Оглоблю.
Стараясь глубоко не вдыхать, Света потормошила бывшего мужа.
– Чё надо? Кто такая?
Славка проснулся и, пошатываясь, встал. Схватил со стола банку с мутной жидкостью, жадно отпил.
– Водка есть? Что молчишь?
Света покачала головой, с изумлением оглядывая того, кого когда-то безумно любила.
– И чё приперлась? Болею я, сегодня не работник.
Слава пошел мимо неё и вышел из дома. Он её не узнал. Света огляделась. Оглобля неподвижно лежала на диване. Хрипло дышала. И это был не сон. Преодолевая брезгливость, Света потрясла её за плечо, откинула тряпку, прикрывающую тело, и в ужасе закрыла рот руками. Оглобля лежала голой, была сильно избита, ступни ног были черными и страшно воняли. Похоже, что в таком состоянии она лежит не один день. Света выскочила из дома и пулей понеслась в фельдшерский пункт, находившийся возле школы. Пока толстая одышливая фельдшер собирала сумку, вызывала участкового и скорую, Свете казалось, прошла вечность.
В доме Славки не было, Оглобля так и не пришла в себя. Дождались скорую, Света вызвалась ехать вместе с ними в больницу. В городе долго Оглоблю не могли пристроить, возили из одной больницы в другую, пока наконец в одной из них не приняли. Осмотрели и сразу увезли на операцию, у неё оказались обморожены ноги, началась гангрена. Раздав нужным людям деньги, Света уехала обратно в деревню, искать Славку и приводить его в божеский вид. На следующий день она нашла Митяя, давнишнего друга мужа, который, кстати, не пил, остепенился, женился и стал фермером. Тот взял пару своих помощников по хозяйству. Отловили Славку, насильно вымыли его в бане, всё та же одышливая фельдшерица, ругаясь и матерясь, поставила ему несколько капельниц. Приведя бывшего друга в относительный порядок, Митяй на следующий день помог Свете доставить его в сельский совет, где он собственноручно написал заявление о разводе, потребовав за услугу бутылку водки. На Свету он старался не смотреть, канючил и жаловался на жизнь в надежде, что его пожалеют. Получив заветную бутылку, тут же упорхнул к дожидавшимся вдалеке товарищам. Света забежала попрощаться к бабе Нюре, и Митяй увез её в город.
Она не могла уехать, не узнав, как дела у Оглобли, поэтому, бросив вещи в гостинице, побежала в больницу. Уговорив лечащего врача пустить её к Оглобле, зашла в палату.
– Наташа, Наташа, проснись, это я, Света, – тихонечко проговорила она.
– Ты? Зачем пришла? – прошелестела слабым голосом Оглобля, пытаясь подняться.
– Ты лежи, лежи, тебе нельзя вставать, – обеспокоенная Света её придержала.
– Вставать? – Оглобля хрипло рассмеялась. Слабой рукой она откинула простынь, её ноги до колен были ампутированы, – ненавижу тебя и всегда ненавидела. Сука, – Оглобля попыталась плюнуть в Свету, но сил не хватило.
– За что? – спокойным голосом спросила Света, за что ты меня так ненавидишь, Наташа?
– Слишком легко тебе всё давалось, тебя все любили, даже Лешка твой, инвалид на коляске. Славка твоим именем называет, во сне тебя зовёт, а я? Я чем хуже?
– Ничем, Наташа. Просто нужно уметь любить, а тебе этого не дано. Выздоравливай и прощай, – сказала Света, выходя из палаты.
Со спокойной душой она поехала домой, туда, где её действительно любили и ждали.