Этот вопрос задавали бесконечно, и есть несколько обычных вариантов, которые, как правило, всплывают в таких случаях в качестве ответа. Однако правда состоит в том, что на этот вопрос нет однозначного ответа, потому что разные пианисты находят трудными совершенно разные вещи.
Например, фортепианный концерт №3 Рахманинова обычно называют одним из самых сложных фортепианных концертов. Сам Рахманинов считал наиболее трудным свой фортепианный концерт №2. Однако большинство пианистов считают, что № 3 представляет собой более сложную задачу. Почему такая разница во мнениях? Вероятно, причина в том, что у Рахманинова была потрясающая память. Как и Лист, он мог проиграть пьесу один раз, а затем воспроизвести её по памяти.
Таким образом, самое сложное в фортепианном концерте №3 Рахманинова — формальный объём текста. Концерт доверху набит нотами! Для продвинутого пианиста, вероятно, там нет ни одной непреодолимой технической проблемы как таковой, хотя некоторые фрагменты очевидно трудны. Самым сложным аспектом является сохранение всех этих нот в памяти. Для Рахманинова с его великолепной памятью это было наименьшей проблемой.
Чтобы прояснить этот момент: одним из самых известных интерпретаторов Третьего фортепианного концерта был друг Рахманинова Владимир Горовиц. Фактически, Рахманинов как-то восхищённо сказал что-то вроде того, что ему нужно было подождать, прежде чем умереть, только чтобы услышать, как кто-то играет таким образом.
Но вот невероятное: Горовиц никогда не играл на публике этюд №1 Шопена op.10. Он слишком нервничал! Упомянутый третий фортепианный концерт длится около 43 минут. Упомянутый этюд Шопена — чуть более 2 минут (в зависимости от виртуозности пианиста и взятого темпа).
Однажды Рахманинова спросили, какую пьесу на свете сложнее всего сыграть. Он ответил: «"Feux Follets" Листа труден». В XIX веке «Исламей» Балакирева назывался «Самым сложным произведением в мире», и, чтобы попытаться превзойти это, Равель в начале XX века написал свою сюиту «Gaspard de la nuit».
Иногда в качестве чего-то самого сложного приводят современного композитора Майкла Финнисси, с его атональными «Английскими деревенскими мелодиями». Тем не менее можно назвать такую музыку словосочетанием «да всем плевать». Потому что, в отличие от тональной пьесы, в которой легко обнаруживаются неправильные ноты, в подобной музыке никого не побеспокоит, если вы где-то ошибётесь — никто этого и не определит. Это облегчает задачу пианиста и делает его выступление гораздо менее напряжённым...
Ещё одна вещь, которая может сделать произведение чрезвычайно «сложным» — это частота его исполнения другими. Одним из самых ужасающих испытаний может стать исполнение «простой» сонаты Моцарта №16, зная, что её играют миллионы пианистов-любителей среднего уровня. Кажущаяся простота делает эту музыку устрашающей! Люди будут бесконечно сострадательны, если вы смажете несколько нот в Трансцендентальном этюде Листа, потому что они не считают себя даже отдалённо способными это сыграть. Однако допустите одну единственную плохую ноту в «Fur Elise» Бетховена, и вы услышите: «Моему сыну всего 10 лет, и он играет это лучше, чем этот человек!».
Иногда пианисты делают вид, будто они «единственные», кто когда-либо играл какую-то пьесу. Валентина Лисица позиционировала себя именно таким образом, сделав заявление о своём исполнении «El Contrabandista» Листа. Она зашла так далеко, что сказала, что, сам Лист потерпел неудачу при исполнении этой пьесы. Валентина Лисица прекрасная пианистка, но всё же, это было откровенной неправдой. Исполнительское мастерство Листа никогда его не подводило. Не удалось ему только то, что сама пьеса не имела успеха у публики, и поэтому Лист не мог играть её снова и снова.
Почему эта музыка не имела успеха, должно быть ясно каждому, кто её слышит: она скучная. Хотя на самом деле сыграть её труднее, чем что-нибудь вроде «Мефисто-вальс №1», она звучит проще и менее впечатляюще. Другими словами, это просто оказалось не тем, чем задумывалось (экспонатом, от которого ахает аудитория).
Видео: «F. Liszt Rondo Fantastique "El Contrabandista" Valentina Lisitsa».
Когда Лист ушёл с концертной сцены, он умело переписал часть своей почти «невозможной» музыки (например, «Трансцендентальные этюды»), чтобы сделать их на самом деле проще, но заставить звучать «сложнее». Но они всё равно непросты! Тем не менее они достижимы для продвинутых пианистов. И, в конце концов, это то, чего хочет любой композитор: их музыку должны играть.
Вернёмся к Рахманинову: и он переработал такие свои произведения, как Вторая фортепианная соната. И именно по той же самой причине в определённый момент написал более лёгкую каденцию в своём Третьем фортепианном концерте.
По материалам публикации (англ.).
