7. За время скитаний Оля успела забыть, что существуют мультфильмы, добрые сказки, сон в чистой постели и полная ванна тёпло-горячей воды. Собственно, горячая ванна за все прожитые 10 лет с ней вообще случалась крайне редко. Но поразительнее всего в квартире бабушки Маши была ночь в тишине: не гудит отопительная подвальная труба, не капает вода со стены, не пробегает прямо у лица противная крыса... И десять детей, спящих подле друг друга, не ворочаются, не постанывают во сне.
Оле не терпелось сразу же приступить к поискам тёти. Пока они отсыпались с дороги, а после позавтракали, наступил обед. Дорога каждая минута, ведь маленький Тишка остался в Москве совершенно один и девочка не имела понятия, где он сейчас находится. Каждый раз, думая о брате, Олю охватывала паника.
Бабушка Маша одолжила у соседки телефонный справочник.
— Так... Вострикова Алла. Ой, а тут только фамилия с инициалами. Как тётю по отчеству?
— Николаевна.
— А.Н... - записала она на бумажке рядом с именем Олиного отца, - Ну, что ж, давай попробуем.
Под пальцами бабушки Маши закружился телефонный диск.
— Алло? Здравствуйте! Простите пожалуйста, вы Вострикова Алла? Анна? Извините.
30 минут безрезультатных звонков и на каждом у Оли перехватывало дух. Бабушка Маша качала головой и набирала следующий номер, отмечая карандашиком проверенные.
— Два осталось, - вздохнула женщина.
Оля, которая всё это время сидела рядом у трюмо с телефоном и жадно прислушивалась к доносящимся из трубки речам, вышла в зал и села на самый кончик дивана. С балкона виднелся тополь - сухой ветер срывал с него последний пух. Слепило горячее солнце. Глупая затея! Никого она не найдёт, зато потеряет Тишку! Нужно было остаться с ним. Где она теперь будет искать его одна? И если он в приюте, кто ей, десятилетней беспризорнице, отдаст ребёнка?! Только выкрасть его. Да! Она сама напросится в тот детдом и они сбегут вдвоём! Но для начала нужно его найти.
— Вы Алла? Алла Николаевна, правда? - оживилась в коридоре бабушка Маша. Оля навострила уши. - Нет... Ах, это ваша мама! А скажите, брата вашей мамы зовут случайно не Анатолий?
На том конце трубки замешкались. Оля подбежала. Её сердечко с силой забилось о грудную клетку.
— Да, Анатолий, а вы кто? - послышался молодой и звонкий голос.
— А я... понимаете, тут такое дело... Её разыскивает племянница, девочка Оля. Не могли бы вы передать трубку Алле Николаевне, чтобы они поговорили?
— К сожалению, не могу. Мама уже второй год парализована после инсульта. Так, говорите, племянница? У неё что-то случилось?
Бабушка Маша растерянно взглянула на Олю, которая в силу возраста не поняла, почему тётя не может подойти. Внутри девочки спешила разливаться радость - она всё-таки нашла папину сестру!
— Да... но не хотелось бы по телефону...
— Хорошо, приходите завтра, будет суббота, а то я сейчас опять ухожу на работу. Просто я отпрашиваюсь в обед, чтобы покормить маму. Запишите адрес.
Она продиктовала тот же адрес, что был в телефонном справочнике. Бабушка Маша положила трубку и озадаченно посмотрела на Олю.
— Твоя тётя парализована. Понимаешь, что это значит?
— Нет...
— Она лежачая. Не встаёт. Не может двигаться.
Олин мозг отказывался перерабатывать эти слова. Она расправила складки "нового" платья, которое ранее предназначалось для внучки бабушки Маши, скользнула взглядом по своим необычайно чистым, но усеянным синяками ногам. С тётей Аллой что-то не так? Она не сможет взять их с Тишкой к себе?
Пока время, как ленивый кот, медленно тянулось к вечеру, женщина с девочкой успели вдоволь настояться в магазинной очереди, а после принять гостей: проведать бабушку Машу пришли дочь с внучкой. Какая пропасть лежала между нею и этим вылюбленным ребёнком! Наивность и безоблачное детство против ощетинившегося и недоверчивого зверька. Девочка пыталась разыграть Олю, развеселить, но та не понимала смысла ни в куклах, ни в одёжках для них. У Оли была одна задача - выжить в этом бессердечном мире, который вместо воды неизменно подсовывал ей уксус.
— Не боишься, что обчистит тебя? - шёпотом проявила беспокойство дочь бабушки Маши.
Она не разделяла материного великодушия и вместо сочувствия проявляла к Оле настороженность. Кучка одежды и пара обуви, ранее предназначавшиеся для её дочери, теперь были отложены для Оли.
— Я не думаю... Но если это произойдёт, значит, ей нужнее.
— Мама! - возмутилась молодая женщина и шикнула, - хотя бы золото спрячь!
***
Пока поднимались на третий этаж в квартиру тёти Аллы, Оля забывала, как нужно дышать. Дверь им открыла беременная девушка, её дочь.
— Настя.
— Оля.
— Стало быть, мы двоюродные сёстры...
Анастасия во все глаза смотрела на девочку. Никакого сходства.
— Мама задремала, проходите пока в гостиную, а я принесу чай.
Там их приветливо встретил молодой человек - её муж. После недолгих предисловий Оля, подбадриваемая тётей Машей, начала рассказывать свою судьбу. У Анастасии с мужем вставали дыбом волосы, вытягивались лица... Настя погладила шевельнувшийся живот. До них медленно, но доходило, зачем девочка пожаловала в такую даль.
Тётя Алла, исхудалая и седая, хлопала на Олю выцвевшими глазами и плакала. В последний раз она видела девочку крохой, а о рождении Тишки знала лишь из короткого письма. Все намерения Оли улетучились, все надежды на спасение и нормальную жизнь испарились без следа. Она стояла перед постелью тяжелобольной, как истукан. Молча.
— Ну, давай же, Оленька, - сказала бабушка Маша, - расскажи тёте о себе.
Тётя Алла что-то нетерпеливо мычала, закованная в обездвиженное тело. Оля не могла на неё смотреть, она вцепилась испуганными глазами в цветочки на простыне.
— Мамы с папой больше нет. Мы с Тишкой, ему четыре, остались одни. Жили на улице, пока нас не поймала милиция. Тишка остался в больнице с пневмонией, а я сбежала, чтобы найти вас, чтобы попросить...
Оля осеклась. О чём теперь просить? Тётя Алла побелела, как мел.
Слышно было, как в гостиной эмоционально перешёптываются молодые люди. Девочка обняла лежачую женщину. От неё пахло одними лекарствами.
— Простите меня. Я зря вас побеспокоила.
Оля с бабушкой Машей собрались уходить. Поношенные сандалики никак не хотели застёгиваться. Из гостиной с мокрым лицом вышла Анастасия.
— Оля, у тебя есть какие-то вещи или ты без ничего?
Ответила бабушка Маша:
— Там были одни лохмотья да чудом сохранившиеся документы. Я ей выделила кое-что от внучки.
— Оставайся.
Анастасия пронзительно смотрела на Олю, не веря в собственное благородство.
— Что?
— Оставайся жить у нас. Мы решили с дядей Лёшей удочерить тебя. Не представляю пока, как это сделать... Но разберёмся. Всё-таки мы родня...
— А... А мой брат, Тишка?
— Зая... Ведь он уже в детдоме, верно? И так далеко! Боюсь, вас двоих мы не потянем. У нас скоро родится малыш, а время такое, что все полки на кухне пустые. Так ты остаёшься?
Оля вопросительно и растерянно обратилась к бабушке Маше. Та улыбнулась и кивнула.
— Я завтра привезу тебе вещички. Может, ещё кое-что подсобираю.
На расстеленном диване Оля ворочалась всю ночь. Гостиная большая, прохладная. К утру она приняла твёрдое решение.
— Раз вы можете взять только одного из нас, умоляю вас забрать к себе Тишку. Он совсем маленький, беззащитный и очень хороший. С ним не будет никаких хлопот. А я на улице поживу, я привыкла.
Настя, опешив, выронила вилку с нанизанным кусочком яичницы. Оля продолжила дрогнувшим голоском:
— Я сама раздобуду денег на билет, я умею... И поеду искать его в Москву. Ведь вы возьмёте его, пожалуйста? Он намного лучше меня, честное слово...