- Дядя, а ты мой папа? - раздался звонкий детский голосок.
Олег вздрогнул и очнулся от своих невеселых дум, перед ним стояла девочка лет 4-5 и внимательно смотрела на него своими карими круглыми глазками. Она нахмурила бровки и, жадно всматриваясь в его лицо, терпеливо ждала ответа.
Олег смутился, и пока он думал, что же ей ответить, девочку быстро подхватила на руки молодая женщина и, вздохнув, присела рядом на скамейке.
- Сонечка, ну сколько тебе можно объяснять, - прошептала она укоризненно, склонившись к самому уху девочки, - что папа уехал далеко, и он не может сидеть сейчас на каждой скамейке и ждать тебя. Нельзя приставать к каждому похожему на него дяденьке. Это нехорошо.
Глаза Сонечки сразу же налились слезами, и она спрятала на груди матери свое лицо.
- Вы простите, пожалуйста, мою дочку, - снова вздохнула женщина, - у нее сейчас возраст такой, в каждом мужчине видит своего отца, что-то вдруг замкнуло в ее сознании. И тогда моя мама решила, что внучка должна знать в лицо своего настоящего отца, показала ей фотографию и сказала, что папа уехал далеко, у него важные дела. А он... в Чечне, ну вы... понимаете, уже три года как, - женщина выразительно посмотрела Олегу в глаза, чтобы не произносить вслух при ребенке эти страшные слова.
- П-понимаю, - с трудом выдавил он, его горло перехватил мучительный спазм. Он посмотрел на женщину и прижавшуюся к ней девочку, и волна какой-то мучительной невыплеснутой нежности залила его сердце.
- А можно... я ее подержу немного, вдруг нам обоим станет легче? Можно побыть... другом ее отца?
Женщина замерла и подняла на него удивленные глаза, а он решительно протянул руки к девочке.
- Привет, малышка, - прожурчал ласково его голос, когда он осторожно взял ребенка на руки и пересадил к себе на колени. Она доверчиво посмотрела ему в глаза, и ее лицо вдруг просияло:
- Ты папин друг? Значит, и мой тоже? - она порывисто обняла его, прижавшись головой к его груди.
Олег растерянно перевел свой взгляд на ее мать, а та укоризненно на него взглянула.
- Ну зачем вы? - читалось в ее взоре.
- Конечно... и твой тоже, - сказал он и погладил девочку по голове, а потом нежно прижал к себе.
- И ты будешь к нам приходить? - задрав голову, она восторженно смотрела ему в глаза.
Он улыбнулся, и на душе вдруг стало необычайно легко и хорошо, словно он только что встретил родную душу, полюбившую его безоговорочно, со всеми его недостатками - всей своей маленькой, но такой чистой душой.
- А знаешь, что, Сонечка? - вдруг весело проговорил он, - а давай встречаться здесь каждый вечер после моей работы, вот на этой скамейке? Хорошо?
- Да, да!!! - радостно вскричала Сонечка и умоляюще схватила маму за рукав, - мамочка, можно?
- Ну что вы делаете? - укоризненно проговорила молодая мама, и ее зеленые глаза вспыхнули, - это же вам не игрушка! Что я ей потом скажу, когда вам надоедят эти игры?
- Мне не надоедят, честное слово, - твердо проговорил Олег и серьезно посмотрел в глаза женщине, - лишь бы вам не надоело... Ведь у меня... тоже есть дочка, чуть младше вашей... - его голос непроизвольно дрогнул, - ее мать забрала и увезла с собой, в новую жизнь, к новому папе...
Он перевел свой взгляд на девочку, та смотрела на него, не отрываясь, словно впитывала в себя каждое его слово.
- Мы похожи с вашей дочкой, - усмехнулся он, - одна и та же боль притянула нас. Наверное, мы нужны друг другу. Видите, даже на откровенность меня потянуло...
Он снова взглянул женщине в глаза и протянул ей с улыбкой руку:
- Олег!
- Ольга, - улыбнулась женщина и вложила свою ладонь в его руку.
- О как! Да мы почти тезки, - тоже улыбнулся он, хотел добавить по привычке любимое словцо: "судьба", но потом передумал: судьба, как оказалось, не прощает легкомысленно брошенных на ветер слов...
***
С той поры и повелось: едва заканчивался рабочий день, как Олег со всех ног мчался к заветной скамейке, чтобы прижать к груди свою названную дочь.
Примерно через неделю хорошая погода сменилась дождливой. С утра с неба накрапывало, и как ни молил Олег Бога улучшить к вечеру погоду, она становилась все более мерзопакостной. Но он все равно направился к скамейке, соображая, куда бы пригласить семейство - в кафе или кино. Зарплату катастрофически задерживали, а занять денег было не у кого, все так жили. И ему было неловко признаться Ольге и Сонечке в своем финансовом бессилии. У него не было своего жилья, и в ту холостяцкую обшарпанную комнату в общаге, которую выделило предприятие, было стыдно приглашать женщин.
Он мучительно обдумывал свое незавидное положение, когда подойдя к скамейке, еще издали увидел спешащую к нему закутанную в дождевик женскую фигурку. Она подбежала к нему, и он узнал Ольгу.
- Идемте к нам, - запыхавшись, проговорила она, - Сонечка вас ждет - не дождется! Не под дождем же встречаться!