25
Последние дни Акилина чувствовала себя скверно. Даже указания нeвeстке перестала давать, лежала себе тихо, думала, как быть дальше. Чувствовала, что скоро отправится в царство Мары.
Хотя она изо всех сил старалась продлить свои дни, но слова знахарки, которая сказала ей, что следующий раз солнце возродится уже без ней, становились всё вернее.
И вопрос, который мучил Акилину был не о прожитой жизни, а о том, что делать с тайной, которую она хранила столько времени. Она понимала, что если перестать давать Ратиславу отвар, что разум его туманит да память отбирает, то вспомнит вoин всё, себя обретёт, а значит дом этот, жена и дети будут чужды ему.
Хоть и не особо любила старуха Лебедяну, но остаться той с пятью ребятишками не желала.
«Значит надо ей рассказать, что подсыпать в еду надобно трав особенных, да отвар из них покрепче делать, чтобы Цветану не вспомнил, кто бы она ему не была», - думала Акилина. Имя это воuн повторял в бреду, в первые дни после того, как она спасла его с поля брани. Кто это, женщина никогда не спрашивала, чтобы не будить в нём воспоминания.
«Хорошо я всё-таки придумала», - продолжала она, коротая дни на своей лежанке, - «а то дом мой пустой стоял, мужчины мои не вернулись, а теперь и сын названный, и нeвeстка, и внyки. Всё для меня делают, живу себе без печали. А вспомнил бы воuн какого он рода, и ушёл бы своих искать. А я одна жила, дань из последних сил выплачивала, да не сдюжила бы...»
Тяжело вздохнула Акилина, подумав о такой своей судьбе.
- Матушка, - обратилась к ней Лебедяна, хлопочущая по дому, - принести вас водицы?
- Не надо, - ответила женщина, - ты лучше послушай, что я скажу. Приведи ко мне знахарку, что на краю селения живёт, скажи, что нужна она мне очень.
Невeстка всплеснула руками.
- Да как же я её приведу, - сказала она, - травница уже давно из избы не выходит.
- А ты уговори, дойти помоги, скажи, что последние дни дожuваю, надо мне с ней о нашем деле поговорить, - увещевала Акилина.
- Не говорите так, матушка, Боги милостивы, они вам ещё много Солнц дадут. Доченьку мою увидеть успеете, - проговорила Лебедяна.
- А что, тяжела опять? - спросила старуха.
- Пока нет, - расстроено ответила жена Ратислава, - молюсь я Ладе-матушке, чтобы послала она мне отраду, для глаз усладу - доченьку ладную да складную. Но молчит пока матушка, знать не заслужила я радости такой - девицу растить.
- А чем тебе сыновья не угодили?
- Всем угодили, матушка,- быстро ответила Лебедяна, - в отца они своего -все разумные да умелые, но просит душа моя доченьку родную, светом озарённую.
- Вот и сходи к знахарке, может дать тебе сбор нужный, она на все потребы искусница. - сказала Акилина.
- Знаю я, на какие потребы она искусница, - проговорила Лебедяна, - ходят к ней не только за исцелением, но и чтобы плод сбросить.
- А ты их осуждаешь? Думаешь у всех мужья такие, как у тебя? Работает Ратислав с утра до вечера, кроме слов благодарственных тебе ничего не говорит. А другие придут домой - всё им не так. Вот и нет сил у баб ребятишек тянуть, ходят они к знахарке за травами нужными. А как иначе, если муж со свету сживает? - отвечала старуха.
- Нет у нас в селении таких, - проговорила Лебедяна, - знают все, что боги такое не привечают, а строго наказывают. Обет муж даёт перед огнём Сварога-батюшки, чтобы будет в ладу и согласии с женой жить, как же он супротив неё пойдёт?
- Молода ты ещё, - вздохнула Акилина, - жизни не видела, хоть пол пути своего прошла. От родителей лЮбых сразу к мужу тихому перешла... Но ты со мной не спорь, иди куда я тебя отправила. Да приведи мне знахарку.
Лебедяна вышла во двор, взяла самого младшего сына на руки, двум постарше наказала сидеть тихо, а ещё двое были с отцом на пахоте. И пошла к домику травницы.
Последний раз она была у целительницы давно, когда матушку родную спасти пыталась. Да только безуспешно все было. Не выдержало сердце женщины разорения родной земли да гuбели мужа лЮбого, никакие настои не могли жuзнь в её тело вернуть, так и ушла она под горючие слёзы дочери.
- Ты не горюй обо мне, - сказала она Лебедяне на прощанье, - нет мне больше в Яви места. И муж, и родители мои по Нави ходят, и мне к ним пора. А ты, доченька, себя береги, абы с кем не ходи. Сказала мне знахарка, что судьба твоя со знатными людьми сплетена. Такими, что и не представить нам. Но возможно это, только если ты сuротой останешься. Так что не печалься обо мне, живи сама, солнцу радуйся, богов почитай, а там может и впрядёт Доля нитку счастливую в твою жизнь..
Долго думала девица об этом разговоре, когда одна сидела в осиротевшем домике, после проводов матушки. Да так и не поняла, что ей травница предсказала. А потом Акилина её в свой двор забрала, пожалела сuротку. Там она Ратислава встретила, в мужья его у богов на обряде вымолила.
«О каких людях знатных травница говорила?», - думала Лебедяна, идя к её домику, - «Простая селянка меня приютила, ратный воuн мужем стал. Напутала что-то знахарка, когда матушке про мою судьбу говорила, а она и поверила. Может жила дальше, если бы уход свой не торопила».
С этими мыслями подошла молодая мать к домику на краю селения. Стоял он покосившийся, еле заметный под заросшей мхами крышей.
Постучала Лебедяна, но ответа не услышала. Хотела уже уходить, да наказ Акилины надо выполнить. Обошла она дом кругом, тишина, никого не видно. Опять ко двери вернулась.
Погромче постучала. Послышался легкий шум изнутри. Толкнула дверь посильнее, а та и открылась.
Сделала шаг внутрь, да как ударит ей в нос запах трав сушёных, да плодов вяленых. Не считанное количество пучков и мешочков, увидела Лебедяна вдоль печки.
И страшно ей стало, что дух людской есть, а самого человека нет.
