Михаил Степанович не спал всю ночь, переживал, ворочался. Утром он приехал на квартиру Савелия, чтобы ещё раз поговорить с внуком.
Дверь ему открыла вернувшаяся из срочной поездки Светлана.
— Мне Лёшку, — коротко сказал дед и виновато отвёл взгляд в сторону.
— Алексей дежурит в больнице у отца, — ответила женщина. — Савелию Абрамовичу сегодня утром сделали операцию.
— Ага, ну понятно. Ты, стало быть, вернулась из командировки и сейчас тут хозяйничаешь? — В мужчине вновь пробудился бес. — Погубила мою доченьку, а сама живёшь припеваючи.
— Вот что, Михаил Степанович, — строго сказала Светлана. — Войдите и немедленно объясните мне ваши намёки.
— Чего же не войти! Войду. И такое скажу, что мало не покажется.
Михаил Степанович, не разуваясь, без приглашения зашёл в гостиную. На стоявшем посреди комнаты столе он увидел разложенные фотографии Екатерины.
— Что здесь делают фотографии моей Катеньки? — требовательно спросил Оборин. — Хочешь их выбросить, пока Бакмана нет?
— Вы ошибаетесь, Михаил Степанович. Просто Алексей попросил их найти, — спокойно ответила Светлана.
— Давай, давай, хозяйничай... Ай, молодец!
— Да ничего я не хозяйничаю. Просто пришла помочь. У меня семья, дети. Зачем я буду хозяйничать в чужом доме? Что вы ко мне прикопались?
— Надо же! Семья у неё! — с сарказмом воскликнул мужчина. — А как же любовь с Бакманом? Что, так ничего и не получилось? Не взял он тебя замуж. Так тебе и надо, вешалка.
— Подождите, Михаил Степанович, вы что-то знаете? Расскажите, — не стала ругаться Светлана.
— А что рассказывать? Я помню тот день как вчерашний. Ты шла с преподавателем вдоль здания института. Потом остановились с ним, стали обниматься, целоваться. Только не нужно говорить, что этого ничего не было. Я всё видел... Ты быстро свалила, пока я его материл. А потом пошёл и рассказал всё Катеньке. Я знаю абсолютно точно, она звонила Савелию, они долго разговаривали по телефону на повышенных тонах, но я не вмешивался...
— Боже мой, вы ничего не знаете, — с досадой сказала Светлана. — Совершенно ничего, с самого начала. И вы не удосужились ни у кого ничего спросить, проверить. Сразу сделали свои гнусные выводы.
— Ты дурака-то, вон, из Бакмана делай, но не из меня! — разгневался Михаил Степанович. — Я всё видел своими глазами, девонька.
— Я не отрицаю, что любила Савелия, и хотела, чтобы он во мне видел не только ученицу-аспирантку. Я хотела, чтобы он видел во мне и женщину. Я боготворила его, делала всё, вешалась ему на шею... Но только он не замечал этого. И тогда, двадцать лет назад, я сама его поцеловала. А он даже после поцелуя деликатно мне отказал. И даже после смерти вашей дочери Савелий остался ей верен. — Возникла пауза. Михаил Степанович как будто ждал продолжения, он заслушался, даже присел на стул. — Он любил и любит только одну женщину — вашу Катю. — Светлана придвинула одну из фотографий к пожилому мужчине. — К сожалению, она оказалась не столь сообразительной, не смогла понять, какое счастье поднесла ей судьба — любовь знаменитого учёного и прекрасного человека. Да что тут говорить! — Светлана взяла с полки толстую тетрадь и положила её перед Михаилом Степановичем. — Вот, старый дневник Савелия. Почитайте. Почитайте, и вы сами всё поймёте.
Светлана вышла из комнаты, оставив Михаила Степановича наедине со своими мыслями. Тот держал в руке фотографию дочери, а из глаз мужчины падали слёзы.