Марьяна. Глава 27.
Марьяна зашла в комнату к детям. Они, похоже, давно не спали, лежали себе, рассматривая все вокруг.
- Заходи, сфотографируй и исчезни уже.
- Ух, ты ути-пути! Папочка за вами приехал, да-а-а, папочка. Мамка ваша боится бабушки, при ней не соглашается уехать с папочкой. Ничего, сейчас мы с ней договоримся. Она у вас умная мамочка, поймет, если не вернется к папе, то без всяких его денег будет растить и воспитывать вас. Да-а-а. Как-то вот так.
- Слушай, хватит. Я не спрашиваю стыдно ли тебе. У тебя нет понятия об этом чувстве. Фотографируй, хвастаться будешь, что у тебя такие замечательные парни, может кому на жалость давить. Имеешь право, снимай.
- Мне стыдно? Ты в своем уме? Разве я бросил тебя и уехал с двумя детьми? Я столько на тебя потратил, денег, сил, внимания. И вот твоя благодарность! Это ты бессовестная. Воспользовалась мной, завела детей, теперь собираешься меня доить. Заметь, не я, а ты с этого развода будешь иметь выгоду.
- Все сказал? Фотографируй и уходи. Мне неинтересно знать, что ты обо мне думаешь.
Олег молча постоял некоторое время, отвернувшись к окну. К Марьяне повернулся совсем другой человек.
- Марьяночка! Это не я, это обида моя говорит. Не гони меня, пожалуйста! Я ведь жизни без тебя не представляю. Сыновей люблю, я без них скучаю. Ты бросила меня одного в пустом доме, в чужом городе. Да, я не всегда был прав. Ты устала сидеть дома безвылазно, одна, с маленькими детьми. Каюсь, честное слово, каюсь. От всей души говорю.
Я многое понял за эти дни, многое осознал. Теперь все будет по-другому. Я изменюсь, помогать тебе буду во всем. Ты не можешь вот так взять и вычеркнуть меня из своей жизни, забыть нашу любовь, оставить детей без отца!
- Не поняла! Из какого произведения монолог? Долго наизусть заучивал? Скажу тебе честно, это не самое лучшее твое выступление.
Какие слова подобрать, как объяснить, чтобы ты понял и оставил нас в покое? Зачем мы тебе нужны, для чего?
- В покое? Оставить тебя в покое? Меня в жизни никто не бросал, и ты не сделаешь этого. Просто хорохоришься. Не пожила без меня, не наглоталась тайных горючих бабьих слез! Я подожду, сама позовешь. Это не последний наш разговор.
Вышел, даже не прощаясь с сыновьями, не сфотографировав, со злостью хлопнув дверью.
Отец сидел на кухне, обедал.
- Дочь! Что это было? Что это он выскочил как ошпаренный?
- Они изволят сердиться, пап. Приехал, уверенный, что я обрадуюсь и побегу за ним. Ошибался.
- Молодец, дочка! Моя кровь. Мы, Ветлугины, не имеем привычки вертеться флюгером. Спасибо мать, наелся. Чай не буду, пойду потереблю пацанов маленько.
- Доченька, я отцу не сказала, как тут твой бывший выступал. А то он ведь разозлится, грехов не оберешься. Нам только семейной драки не хватает.
Переодевайся, да зови Марата, обедайте, я с отцом поела. Торт в холодильник поставила. Вечером все вместе чаю попьем. Переживаешь?
- Ай, мам! В первый раз что ли? Слыхала я его песни. У него ни одного слова правды нет. Врет, как дышит. Он из-за копейки рад удавиться. Готов терпеть нелюбимую жену и детей от нее, лишь бы не платить алименты. Еще не один раз приедет, скоро не отвяжется.
- Марьяш, может, ну его? Отступись, проживем без его денег.
- Извини, мамочка, пусть платит. Это его дети. У меня документы готовы, хотела сегодня сходить в суд. Отпустишь?
- Отпущу, конечно. Все нужно делать вовремя. Детей покормим, на улицу вынесем и иди себе. Пока погода хорошая надо подольше с ними гулять. Обедайте, Марат голодный, наверно. Че-то, дочь, я в взлохмаченных чувствах. Сердце из груди выпрыгивает. От злости что ли?
- Сама-то, мам, не могу. Кое-как вытерпела, чтобы не дать ему по м.рде. Так противно на него смотреть, аж лопатки сводит. А я ведь его любила! Где были мои глаза, мое сердце? Как я могла доверять такому прой.охе?
- Дочь, стоп! Это было в прошлом. Ты это забыла. К тому, что было, не возвращаемся. Нечего самоедством заниматься! Пойду к детям. Обедайте.
Виктор Михайлович стоял у детских кроватей, беседы с пацанами беседовал. А те в ответ улыбались, ручонками махали, гулюкали.
- Все, отец, иди уже. У нас свои дела. Что, мои хорошие, небось полные штаны напрудили. Мы это дело немедленно поправим. Вот так, проветрите пока свои поп.чки, сейчас памперсы сухие наденем. Мамочка вам смеси наведет, покушаем и пойдем гулять.
Поуспокоились немного, детишек накормили, Марата на улицу к ребятам отпустили. Марьяна собралась, мальчишек одели и вышли во двор. Коляска как стояла у подъезда, так и стоит. Положили ребятишек в коляску, и Марьяна пошла по своим делам.
Как всегда, лавка у подъезда не пустовала.
- Маш, иди сюда, посиди с нами.
- Нет, бабоньки, гулять мне надо, сидеть на лавочке не могу, ребятишки заревут. Они кататься любят. Пойду, до леса их свожу.
- И я с тобой, пожалуй, прогуляюсь, а то сидим как колоды, остомело уж все.
- Ну, пойдем тогда, пройдемся. День-то сколь хорош! Не скажешь, что осень.
- Что я хотела сказать тебе, Мария. Ты с дочкой поговорила бы. Не след такими мужиками разбрасываться. Давече он выскочил от вас, сел на лавку, за голову схватился.
Я смотрю, мужик-то не в себе. Расстроенный! Говорю ему: «Че, милок, поди че с тобой случилось?» А он мне отвечает, у самого глаза горестные:
«Вот, бабуля, за женой приехал, она выгнала меня. Люблю ее без ума, жить без нее не могу. Она забрала детей и уехала. Все у нее было: дом двухэтажный, сад большой, баня. За буханкой хлеба не хаживала, все продукты сам привозил.
Сына ее принял, полюбил, как родного. Бабка приехала и забрала его. Вслед за ним и жена с моими родными детьми уехала. Так вот и разбила нашу семью мать моей жены».
Сам сказывает, у самого даже слеза выкатилась. Так жалко мужика стало! Ты, Мария неправильно живешь. Нельзя лезть в семью дочери. Моя вот вышла, живет, да живет. А твоя че творит?
Смотри, такой мужик долго кланяться не станет. Найдется, кому его пожалеть. При таком доме, при машине, да он себе пару живо два найдет. А твоя Марьянка останется на бобах. Пусть к мужу возвращается, пока не поздно.
- Вера! Ты все сказала? Теперь иди, гуляй обратно! Я не даю советы, как жить твоей дочери, хотя все знают, какой у нее муж. Мне нет дела до твоей дочки, и ты моей не касайся. Как хочет, так и живет.
- Ладно, Маш! Всю жизнь рядышком проживаем, не ругивались. Не сердись, коли не так что сказала. Я ведь от чистого сердца. Я завсегда в глаза говорю. Всем двором вашу семью обсуждают, в лицо никто не скажет, кроме меня. Не сердись!
Продолжение. Начало читайте здесь: Глава 1.
Продолжение читайте здесь Глава 28.