Ранняя весна нынче, жаркая. Только радости от этой весны я не чувствовала. Почему-то замечала не распускающиеся деревья, а мусор, схороненный за зиму в сугробах, и теперь торчащий на каждом углу. Замечала, что в автобусах и маршрутках дышать было нечем от потных разгоряченных тел. Люди, вы, что - не моетесь? Еще и дезодорант для таких, как вы, изобрели.
Пока ехала по городу, у меня было ощущение, что меня вот-вот стошнит от этой людской суеты, весенней эйфории и хаоса. Хотелось спрятаться в тихий уголок, чтобы никого не видеть и не слышать. Эта мысль не покидала меня всю дорогу до дома, где я жаждала обрести островок тишины и покоя.
Я стояла в прихожей своей квартиры, все еще сжимая в руках пластиковый пакет с остатками прошлой жизни. Нервное напряжение последних трех дней дало о себе знать, и я без сил плюхнулась на пуфик.
Что мне сейчас делать? Я с двадцати лет ни одного дня не была безработной. Сначала работала оформителем в городском доме культуры, потом несколько лет чертила проекты в одной строительной компании и вот последние восемь лет в рекламной фирме. Нельзя сказать, что я трудоголик, но не представляю, как можно жить по-другому.
На самом деле я устала. В «Дизайн стрит» для сотрудников не предусмотрены отпуска. Можно раз в год уйти на недельку отдохнуть, в крайнем случае - на две. Я за восемь лет отдыхала-то всего три раза. Один раз ездили с Виктором в Турцию, один раз я брала неделю отгулов, когда маму хоронили, и еще один раз лежала в больнице после операции по-женски.
В голове потихоньку формировалась мысль: «Надо отдохнуть». От чего? От этого тяжелого дня, или отдохнуть вообще от работы, от суеты. Первые два часа я лежала на диване, даже не переодевшись в домашнюю одежду. Странное чувство, что я днем в рабочий день дома. Непривычное чувство, как будто я что-то должна делать, а я тут разлеглась и бездельничаю.
Нет, хватит валяться! Надо хоть ужин приготовить да переодеться. Может умные мысли, как жить дальше, придут все-таки в голову.
Я прошла в комнату, включила телевизор. Показывали какую-то деревню. Одна улица, пять покосившихся домов. А на заднем плане сосновый лес с березовыми перелесками! Такая красота! Тишина, идиллия. Даже не верится, что на свете есть такие места, где людей почти нет, машин нет, проблем нет…
И тут меня осенило – а ведь есть такое место! У нас в деревне в Сибири от деда домик остался. Деда похоронили уже три года как, я даже на похороны не смогла приехать. Одна дорога только два дня занимает. Так этот дом я продать не могу, все некогда, да и покупателей не найти. От центра далеко, дом старый, деревня почти вымерла. Интересно, как там сейчас?
Деревня наша – настоящая глубинка. В России есть провинция, а есть глубинка. Провинция – это маленькие городки в пределах «Золотого кольца». Глубинка же намного дальше от центра, можно сказать, на краю света. Там не проходят федеральные трассы и не проводятся большие мероприятия всероссийского масштаба. Молодежь сбегает оттуда, едва дожив до совершеннолетия. Бежит на огни больших и не очень больших городов, лишь бы поближе к цивилизации, к жизни.
Вот и я родилась и выросла в такой глубинке, в небольшом сибирском селе Малый Остров, я бы даже сказала, в деревне. В детстве я была уверена, что мы живем на краю мира, что от нас можно уехать только по одной-единственной дороге в ближайший городок, а в другую сторону уже начинается бескрайняя нехоженая Тайга.
Я помню свою деревню умирающей. Восьмидесятые годы, время перестройки и разрухи, противоречие старых идеалов и новых веяний, но я не задумывалась о политике и замечала только красоту этого мира. Мне казалось, что я живу в сказочном заколдованном месте, где чудеса могут поджидать за каждым поворотом. В центре села стояла разрушенная церковь, которая была для нас с друзьями замком рыцарей и людоедов. Это было любимое место для наших игр. Мы часто находили между разрушенными кирпичами старинные монетки и мечтали найти там клад побольше.
За огородами черной стеной стояла Тайга. Я знала, что в Тайге можно заблудиться почти сразу, как только в неё войдешь, но не боялась этого. А чего бояться внучке лесника? Я знала, какие травы и ягоды можно есть, как сделать себе шалаш и найти воду. Лес был другом, к которому я часто бегала в гости.
Я обожала нашу маленькую речку Серпушку. Широкой полосой протекала она рядом с нашим селом. Речка была центром притяжения всей местной ребятни круглый год. На речку ходили не столько купаться и рыбачить, сколько общаться.
Я любила бескрайние полынные луга с их невероятным острым запахом. Этот запах будоражил и тянул на приключения. Мы с подругами знали, что сухость лугов обманчива, и она в любой момент могла стать топким болотом. Но нас это не останавливало.
Мы шарились по «задам», лазили на свалках в поисках «очень нужных и полезных штучек». Свалки тех лет – это самое ценное для детей место. Пластика тогда еще не было, и на свалках были настоящие сокровища: ржавые конструкции непонятного назначения, старые транзисторы и разноцветные стекляшки. Всё это тщательно изучалось и тащилось в дом, где мама потихоньку снова возвращала эти сокровища на свалку.
Я очень любила свою сказочную страну. Я обожала даже почву под ногами. Она была везде такая, какая нужна была в каждом месте. В садах плодородная и жирная, на дорогах песчаная, а на реке с вкраплением маленьких камушек и ракушек. Я любила каждую птичку и каждую стрекозку.
А больше всего я любила людей. В Малом Острове жили невероятно добрые и отзывчивые люди. Они и сейчас там живут. Мы с подругами могли заглянуть в любой дом, поболтать с хозяевами. Шумной ватагой мы заходили в гости к друзьям и их мамы всегда угощали нас чем-то простым, но очень вкусным: лепешками с вареньем или бутербродами с домашним маслом.
Их бабушки рассказывали нам старые истории и учили чему-то, как нам казалось, бесполезному: прясть шерсть или вязать коврики. Но мы были «современными» детьми, и такие глупости нас не увлекали. Нам больше нравилось ходить к Адольфу, местном чудаку – коллекционеру видеотехники. У него можно было посмотреть новые боевики и любовные фильмы. Об этом мы конечно родителям не рассказывали, потому что в те годы еще не поощрялась иностранщина. Для советских школьников тогда в кинотеатре показывали «правильные» фильмы.
Мысль о старом дедушкином доме придала мне сил. А может, чем черт не шутит, съездить на пару недель на Малый Остров, отдохнуть, подумать, как дальше жить. Сейчас в деревне хорошо! Весна в самом разгаре, черемуха цветет, птички поют.
Долго я там, конечно, не выдержу. Все-таки уже много лет городской житель. Да и чем я там заниматься буду? Ну, по лесочкам погуляю, книжки почитаю на веранде. И все. И хватит. Наберусь сил, и снова в бой! Работа сама себя не найдет.
Мне вдруг стало так хорошо. Еще полчаса назад мне жить не хотелось, чувствовала себя ненужной в этой жизни, бесполезной. Даже само слово «безработная» звучало для меня оскорбительно. А сейчас оно заиграло новыми красками. Безработная, значит не надо работать, значит, вольна делать, что хочу! Куда хочу – туда лечу! Вот она эта мысль «надо отдохнуть» и нашла себе выход.
Продолжение читайте здесь
Это 2 глава романа "Я деревенская".
С вами была Ольга Усачева. Все мои книги можно приобрести в магазинах: ЛитРес Ridero Wildberries
Ссылки на рассказы канала "Я деревенская" можно посмотреть здесь