******
Посвящается времени бесшабашной
юности и молодости 80-х - 90-х, полной
надежд и испитой нами до дна. И юности
сегодняшней, дабы послужить уроком.
Это не будет книгой, в привычном для литературы понимании. Даже сам жанр написанного будет затруднителен для определения. И объём всё же не тот. Но у написанного будет продолжение, потому как, фактуры довольно много. Так что, было бы для кого писать и было бы желание. Хотя, полагаю, будет первое, появится и второе.
В определённом смысле, это пессимистическая грусть о том, что было и о том, что к чему пришли сегодня. Здесь пойдёт речь не столько о внешнем и видимом антураже окружающей действительности, сколько размышления о её сути. Скорее, это дневниковые рассуждения. А в некоторых строках, я являюсь лишь звеном в цепочке пересказов. Но в этом успокаивает то, что в этой цепочке мне везло быть либо первым, либо одним из первых звеньев. Поэтому, многое из пересказанного, несмотря на субъективность источников, будет максимально близким к правде.
Меня впервые посетила мысль написать что-то реалистичное об окружающей жизни годам к 25. А написать было что и было о чём. О друзьях юности, о том, как замысловато и неожиданно складываются их судьбы. О событиях юности, которые казалось, были насыщены самыми яркими красками среди серой, однообразной и беспросветной советской обыденности. Мне хотелось запечатлеть те яркие события и образы, отдать им дань памяти и благодарности. Но, так как я был по обыкновению возраста занят то учёбой, то построением карьеры, то метаниями в поиске ценностей и прочей, часто нужной, но всё же суетой, я отложил написание задуманного годам к 30. Тем более, жизнь не просто бурлила, она фонтанировала событиями и стремительно менялась, чередуя события и лица вокруг со скоростью 48 кадров в секунду.
В тридцать лет так ничего написано и не было. Жизнь продолжала бурлить, оставаясь разнообразной, насыщенной, непростой, но яркой. Казалось, что фактуры только добавится, если отложу написание сочинения. Тогда я уже немного пробовал себя в публицистике и полагал, что набравшись опыта, напишу гораздо интереснее. Но жизнь забавная штука. Со временем и память начала подводить, выбрасывая хорошие заготовки, и очередной вираж судьбы неожиданно сменил вокруг людей, декорации и маски. Так, однажды, я вдруг понял, что уже ничего не буду писать - итак написано много хорошего, а уж писательского мусора и подавно написаны горы. Во мне проснулся Екклесиаст, сказавший мне – всё суета сует и ни к чему марать бумагу. Но, опять прошло какое-то время и очередной жизненный нежданчик одарил меня вынужденным изобилием свободного времени. Не столько для написания, сколько для размышления. И я понял, что мне всё же не будет лишним поделиться своими мыслями о прошлом и настоящем, о людях и судьбах, о взглядах на события и явления в нашей жизни. В разное время жизнь меня сталкивала с интереснейшими людьми и будет жаль, если их истории, рассказы и настроения, как и мои размышления, канут в Лету, не послужив кому-то примером, кому-то уроком, а кому-то просто поводом к размышлению.
Скажу банальность, но не глупость – наша жизнь вообще странно устроена. Пока смотришь вперёд, видишь бесконечность времени, но только стоит оглянуться назад, и понимаешь, насколько оно быстротечно. Поэтому, пусть всё это написанное живёт дальше своей жизнью, где-нибудь в сети, без оглядки на чей либо возраст и время.
Я предлагаю небольшую подборку повествований и, одновременно, размышлений. Их можно читать подряд, так как определённая связь между ними имеется. Но можно читать и главами отдельно. Все лица здесь являются реальными, без капли художественного вымысла. Но имена и фамилии многих, по соображениям корректности, изменены. Наверняка, кто-то здесь встретит знакомые сюжеты из отголосков прошлого или параллели из настоящего. У кого-то прочтённое возможно вызовет недоумение, отторжение или вообще раздражение. А кому-то, более сведущему и глубоко мыслящему, возможно будут заметны неточности или недосказанности. Но чего здесь точно нет, так это лжи. А моё субъективное мнение и мои мысли прошу не судить строго, как и не взвешивать написанное с точки зрения литературной ценности. В свою же очередь, я не претендую на лавры литератора. Я просто пишу о том, что помню, о том, что знаю, о том, что чувствую, осознавая, что эта поздняя попытка развёрнуто поделиться словом, может оказаться последней. Да и пока система это позволяет, я пишу. Ведь мы же живём вроде как в свободной стране…
ГОРОД (Часть 1)
Когда-то, один мой знакомый профессиональный мерзловед – да, да, мерзловед – оказалось, что есть такая очень узкая специализация в геологии, пояснил мне, что такие города вообще являются уникальными в мире образованиями. Есть четыре крупных полярных мировых державы – Канада, США, Дания (с принадлежащей ей Гренландии) и Россия, как наследница СССР. И только в СССР в условиях Крайнего Севера, в Приполярье и Заполярье были построены не просто поселения, а полноценные города, с развитой самостоятельной промышленной и социальной инфраструктурой и такой большой численностью населения.
Одним из них был и мой Город. Основой промышленности в нём была добыча полезных ископаемых. Он представлял собой непосредственно сам город и обилие рабочих посёлков вокруг него. На пике своего развития, к середине 80-х, общее население города было даже огромным для условий Крайнего Севера. Как и многие советские поселения Севера и Дальнего востока, возник Город и получил развитие на основе ГУЛага и, соответственно, впитал в себя всё его наследие, как экономическое, так и культурное и чисто лагерное. Да, культурное наследие от ГУЛага тоже осталось. Даже в таких условиях, строились театры, формировались театральные и художественные коллективы высокого класса, а в их состав часто входили известные фамилии советской сцены. Достаточно обратить внимание на биографии многих советских артистов той эпохи, чтобы понять, что многим из них пришлось пройти через годы лагерей или ссылок. Немало было художников, архитекторов и инженеров, благодаря которым, совсем уж казённый облик северных городов начал преображаться, демонстрируя определённый изыск в формах и архитектурных решениях, копируя в миниатюре знакомые черты Москвы и Ленинграда.
Город был настолько интернациональным по своему духу, что национальный вопрос здесь если и затрагивался, то только на кухонно-бытовом уровне. Зачастую, парни с улицы, только попав в Советскую Армию, начинали понимать , что в «дружной советской семье народов», он всё же откровенно имел место быть. Но на Севере не могло быть иначе. Не берусь судить о Севере забугорном, но советский, российский Север выделялся неким, особым менталитетом. Несмотря на всю свою разность, люди как-то невидимо и неведомо были более тесно объединены и связаны друг с другом. Уже в 70-е, атмосфера города вращалась вокруг всячески превозносимой оси трудовой успешности и умения с шиком отдохнуть. Чтобы иметь возможность заработать больше, люди буквально пахали в нечеловеческих условиях, подгоняемые стимулом и жить лучше, и быть прославленными на трудовом поприще.
Всё-же, за ограниченностью стимула материального, моральный стимул имел очень большое значение и эксплуатировался властью максимально. Популярный некогда призыв – «Вперёд за орденами!», был без преувеличения таким народным и отражал общий настрой в рабочей среде. Тяжёлые условия труда, наверно и обуславливали отличительную суровость нрава северян, но эту же суровость уравновешивала совершенно противоположная черта – это сердечность и широта натур.
Напряг беспросветных трудовых будней, в условиях месяцами окружающей темноты полярной ночи и часто весьма убогих жилищных условий, требовал выпуска пара.
Часть находила такую отдушину в спорте. Спорт действительно был тогда развит и всячески поддерживался властью. Людей, наиболее заметных в спорте нередко освобождали от основной работы с сохранением зарплаты по лучшему участку на производстве - лишь бы защищал спортивную честь предприятия - ведь официально профессионального спорта у нас не было и все чемпионы могли быть только любителями)).
Я знал одного такого студента - комсомольца - спортсмена и просто хорошего футболиста, которого переманили из Москвы по этой схеме. Его оформили на хороший участок производства, где он периодически появлялся исключительно для приличия и получал зарплату в среднем 1200 рублей в месяц, что для начала 80-х было довольно крупной суммой даже для Севера. Примечательно, что в последствии, он сделал успешную для себя карьеру чиновника.
Но не все были спортсменами, тем более заметными, и такие люди , искали другие отдушины, которых было в общем-то немного. И тогда начинались кутежи. Тот полжизни понял, кто видел кутежи северного человека! На память приходят слова из одной песенки – «Хрусты летели и летели, а мы давно уже вспотели»!.. Эти кутежи не были заурядными пьянками, это был размах и полёт души честного работяги. На длинные выходные, те из тружеников Севера, кто не чувствовал себя особенно обременённым бытовыми заботами, могли себе позволить вылететь в пятницу в другой город на самолёте, чтобы оторваться там, в ресторане, а в понедельник уже выйти на работу. А что уж говорить об отпуске… Читающему эти строки и не знакомому с тем временем, наверно покажется, что люди на Севере жили, как в манне небесной. Конечно это не так. Просто система материальных ценностей, сформированная тогда, сильно разнится с той, в которой мы живём сейчас. Тогда же, мы подростками, заработав и поднакопив, кто на производственной практике, кто на фарцовке или там и там, начиная с 15-16 лет, самостоятельно выезжали на «отдых», связанный с каникулами. Дважды в год – зимой, чаще всего, это были Москва и Ленинград, а летом, Крым, Сочи, Геленджик. Родители на удивление отпускали и, конечно же, добавляли денег, мол пусть дети страну посмотрят, жизнь увидят. И мы видели. Видели своими юношескими глазами.
Самим фактом своего самостоятельного присутствия, юные, дружные и довольно многочисленные компании немало удивляли местное население, как и тем, что мы приезжали с заметными для того времени деньгами. Эти деньги и достаточно дорогой, даже солидный прикид, который ну никак не соответствовал часто ни разу ещё не бритым лицам, открывали пацанам - детям тружеников Советского Севера, двери не только в культурные достопримечательности крупных городов Союза, но и в местные заведения, несколько удалённые от культуры, в общепринятом понимании - в довольно злачные места, такие к примеру, как очень известный далеко за пределами столицы, пивной ресторан «Жигули» на Арбате.
Годы спустя, когда вышел фильм «Стиляги», я несколько раз пересматривал в нём характерный эпизод с проходом молодой, шумной и счастливой компании в ресторан мимо очереди. Уверенная ладонь с купюрой внутри, прижатая к дверному стеклу, открывала как сами двери, так и помогала, в дальнейшем, заводить знакомства и даже наводить мосты дружбы не хуже МИДовских , покупать, улыбки, внимание и качество сервиса, который в массе своей, оставлял желать лучшего, приобретать интересующий дефицитный ширпотреб и просто блистать. Да! Это было поразительное явление, очередь в ресторан! Она меня удивляла. Люди готовы были стоять в любое время года в очереди, чтобы дождаться места в вожделенном престижном питейном заведении, но это было! Шикарная и очень правдоподобная сцена из того времени.
Но пивной ресторан "Жигули" достоин отдельного внимания - это легенда той эпохи и он будет достоин отдельного упоминания в дальнейшем. Уже тогда ходили слухи о том, что сведущему человеку там можно было купить, достать, заказать всё, что угодно и завести любые знакомства. И это было похоже на правду. Контингент там собирался специфический и часто статусный. Так, мы, по сути совсем пацанами, однажды пили за одним столом с дипломатами колумбийского посольства и спорили о футболе. А мне, пятнадцатилетнему пацану, повезло как-то тем, что меня, по причине хронической нехватки мест, администратор подсадил не за стол нашей компании, а к достаточно серьёзным дядькам с крабами, копчёностями и прочими деликатесами на столе. Они говорили малопонятными для меня фразами о золоте, каких-то заоблачных деньгах и угощали меня всем, что у них было. Но, к теме "Жигулей" я ещё вернусь.
Мы, дети советских рабочих, веселились, познавали разнообразие окружающей жизни, умничали и чувствовали себя взрослыми. Однажды, очередной московский визит, в одной из московских гостиниц, мы устроили неприличный шум в номерах, предварительно накупив море шампанского в гостиничном ресторане. А утром нас вызвали к директору гостиницы, которого больше волновала не столько тема вчерашнего шума, сколько вопрос – откуда у нас в таком возрасте такие деньги. И было нам тогда всего по 17-18 лет. Пожалуй, дальше-то и стоит упомянуть одну особенность, характерную далеко не для всех городов СССР и присущую моему Городу. И об этом расскажу далее.
(Продолжение следует. Будет интересно и картинки тоже будут).)
