Родители Алексея позвонили директору детского дома, с легкой руки которого Оглобля начала травлю Светланы. Подростки изгалялись как могли, мстили за своё несчастливое детство, за то, что у неё была любовь, а они были этого лишены. Света терпела. Совсем сникла, когда возле школы подкараулила её домоправительница родителей Алексея и молча сунула в её руки письмо. Любимый писал о том, что его отправляют в другой город, к родственнице, оттуда, закончив школу, он поедет учиться заграницу. Пообещал писать Свете каждый день письма и клялся в своей любви. Оглобля, пристально следившая за тем, что происходит со Светой, заметила передачу письма, выкрала его и устроила Свете очередную гадость: издевательски зачитывала строки из письма перед детдомовцами, в лицах изображала «любовь между Светой и Алёшкой», в итоге порвала на мелкие кусочки и бросила на пол. Свету обуяла такая ярость, что она не раздумывая бросилась на ненавистную ей Оглоблю. Завязалась нешуточная драка. Подростки улюлюкали и криками поддерживали дерущихся во дворе детского дома девушек, пока не вмешались взрослые. Света, глядя в замызганное зеркало детдомовского туалета, отмывая кровь с разорванного платья, мысленно поклялась себе добиться успеха, стать знаменитой и утереть нос сегодняшним измывателям.
Прошел год. Позади экзамены и выпускной. За это время Света не получила ни одного письма. Спрашивала у директора, бегала на почту, но писем от Алексея не было. Чтобы забыться, она поднажала на учебу и хорошо закончила школу. Впереди маячило поступление, особого выбора не было, ехать в столицу без денег нельзя, Света выбрала педагогический институт в соседнем городке. Успешно сдала вступительные экзамены и поступила, чтобы стать учителем начальных классов. В списках поступивших увидела знакомую фамилию – Оглобля воспользовалась льготой, поступила на факультет физической культуры.
Пять лет учебы пролетели незаметно. Света быстро приспособилась к условиям общежития с полчищами тараканов, вечно отсутствующими лампочками в туалете и бычками в раковине. Подружилась с девчонками по комнате, научилась вкусно готовить, стирать, шить и вязать. На дискотеки не бегала, предпочитая развлечениям книжку. Изредка слышала про Оглоблю, одно время она была на грани отчисления. Но, к счастью для себя, Света практически с ней не встречалась. По распределению попала в небольшое село, что находилось недалеко от города, и даже немного обрадовалась: ей хотелось уехать из города.
Небольшое уютное село Полозовка располагалось возле красивого большого озера. Здесь же было здание школы, которое встретило Свету яркими клумбами возле крыльца и свежеокрашенными оконными рамами. Зоя Матвеевна, директор школы, встретила её радушно, показала кабинет, познакомила с коллегами, определила на постой к бабулечке, что с первой минуты знакомства велела называть её баба Нюра.
– Где ж твои вещи, девонька? Один чемоданчик и всё? – спросила она.
Света кивнула.
– Как же тебя такую молодусенькую родители да без вещей отправили?
– А нету у меня, баба Нюра, никого, детдомовская я! – с надрывом в голосе ответила Света.
– Матушка ты моя. Да как же это? Ничё, девонька, не журись, постельное я тебе дам, подушку, одеяло тоже, а посуды у меня своей полно, да ты проходи, проходи, не стесняйся.
Маленькая выбеленная комнатка выходила приоткрытым окном в небольшой сад, терпко пахло отцветающими хризантемами и дымом от костра, на котором жгли картофельную ботву. Койка, шифоньер, стол, маленькая этажерка – в этом пространстве Свете предстояло жить. На глазах выступили слезы. Эта комната напомнила детство, родительский дом, бабушку, время, когда она была счастлива.
Света потихоньку обживалась. Баба Нюра оказалась доброй и милой женщиной, помогла устроить быт, после работы Свету всегда ждал горячий ужин.
Село было совсем небольшим с населением чуть больше тысячи. В центре напротив друг друга красовались сельский клуб и белоснежная церковь с золотыми куполами. Жизнь в селе кипела: проводились праздники, дискотеки, а сельский хор прославился на всю округу.
Коллектив школы состоял из педагогов пенсионного и предпенсионного возраста. Узнав, что Света воспитывалась в детском доме, коллеги окружили её заботой и вниманием, каждый норовил угостить вкусненьким, приносили домашние заготовки, по-отечески, ненавязчиво обучали премудростям профессии.
Конец августа выдался холодным, дождливым. Света проводила вечера дома, помогая бабе Нюре по хозяйству.
Накануне первого сентября в школе появился новый педагог – Оглобля. Увидев её в коридоре, Света окаменела, как-то разом нахлынули воспоминания: детский дом, издевательства Оглобли и её свиты, драка. Она встряхнулась и решительным шагом подошла к ней.
– Здравствуй, Наташа, – по жизни Оглобля была Натальей Леонидовной.
– Привет. Я смотрю, ты здесь уже как своя. Давай рассказывай, что тут и как? Как директриса? Сильно достаёт? А старухи эти колхозные как? Не лезут в личную жизнь?
Оглобля совсем не изменилась. Тот же пренебрежительный тон по отношению к другим, то же хамство и невоспитанность. Света с ужасом подумала о том, что таких людей вовсе не нужно допускать к детям, чему может научить этот человек? Сухо ответив Оглобле, она поспешила в класс, решив для себя свести всё общение с Натальей Леонидовной на минимум.