«Русские женщины – это настоящие солдаты в юбках.
Они готовы сражаться, в ратном деле могут заткнуть
за пояс многих мужчин».
Из дневника немецкого солдата.
Непоседой Маша была с пелёнок, куклы, наряды – это не для неё. «Тебе мальчиком надо было родиться» - говорила мама, обрабатывая её разбитые коленки зелёнкой. Детство прошло, закончилась школьная пора, поступив в институт, на радость родителям, девочка успокоилась. Погружаясь с головой в знания, засиживалась допоздна за учебниками, чтобы хорошо запомнить нужную информацию по несколько раз переписывала её, помогало, наверное, поэтому училась только на пятёрки. Радость каникул после окончания второго курса, омрачило известие – началась война. До поздней осени, она и её сверстники осаждали военкомат, кому-то «везло», их брали на фронт, Маша же осталась в родном городе. Через два месяца после начала войны работы хватало и тут, эшелоны привозили на станцию раненых, вот где были нужны люди, Маша была там. Когда при институте открыли курсы медсестёр, подруги уговаривали девушку идти на них, сами-то они уже записались, но Маша понимала, что это не её, ей нужно что-то другое, совсем, совсем опасное. Так в ожиданиях и заботах о раненых в госпитале прошёл год.
Однажды, один из знакомых сказал, что открылась школа, в ней готовят зенитчиков, берут и девушек. Маша аж подпрыгнула, вот, вот, что ей надо, освободившись в госпитале, побежала туда. После недели обучения, преподаватели заметили усердие девушки, особенно её хорошее знание математики, назначили командиром отделения, а в конце месяца, когда все учащиеся приняли присягу, ей присвоили звание младшего сержанта, теперь целый взвод был под её командованием. Борясь с нежеланием некоторых подчиняться с виду такой же девчонке, как она, Маша добилась успеха, в её взводе была дисциплина и порядок, это снова увидели руководители школы. Когда на фронт уходил первый набор, девушка осталась при школе, плакала и проклинала себя всю ночь. Командуя уже вторым взводом, на некоторое время забылась, но на тренировках, наводя прицел зенитной пушки, «видела» в небе немецкий самолёт. Дождавшись второго выпуска, завалила рапортами начальника школы. На листах бумаги были всего несколько слов, сначала просьбы, а потом требование отпустить её на фронт. Третий набор, она снова в школе.
Оглядела строй, семнадцать девушек, совсем молодых, одной только-только исполнилось восемнадцать. Прибывших ещё не переодели, переминаясь с ноги на ногу, девушки с тревогой смотрели на своего командира.
- Я ваш командир взвода, если вы что-то захотите, то первым кто об этом должен узнать являюсь я.
- А в туалет тоже у тебя спрашиваться? Маша посмотрела на того, кто задал неуместный в армии вопрос. Это была чернявая, чуть выше Маши ростом, девушка, с её головы свисали две косички.
- При обращении к старшему по званию, нужно спросить разрешение, представиться, вопрос или предложение задавать кратко, - Маша по своему объясняла Устав Красной армии. Та девушка ей понравилась, в ней было то, что Маша в институте забыла, она была такой же пацанкой, как и она, теперь уже командир взвода. На следующий день всех переодели, форма сгладила различие между девушками. В её взводе было семь человек из деревенской местности. Со смехом наблюдала, как они, при наличии душа, ловили капли воды, набирая тазик, а некоторые вилки ни разу не видели.
Начались занятия, определив способных к точным наукам, Маша составила расчёты, не знаешь математику, крути ручку, после двух дней практических занятий, некоторые крутили её даже во сне. На дворе уже была зима, а девушки одеты в юбки, перед занятиями на улице, Маша советовала одевать по два комплекта нижнего белья, по своему опыту знала, что так теплее. Потом случилась женская радость. Старшина школы где-то раздобыл женские шерстяные колготы, теперь с улицы никто в помещение не рвался, на холод не отвлекались. Видя недовольство преподавателя, отставного майора, который проводил политзанятия, тем, что девушки засыпают прямо за партами, его урок был последним, Маша добилась, чтобы учебный день начинался именно с этого урока, майор подобрел.
Ночью вся школа проснулась от страшного грохота, стёкла со звоном вылетали из рам, в их большой комнате возникла паника. Перекрикивая шум на улице, Маша закричала во весь голос:
- Стоять! Девушки остановились в нерешительности.
- Всем одеться, боевая тревога, - уже спокойно сказала Маша. Через две минуты её взвод был на улице, они были единственные из всех, кто был одет, другие девушки кутались в одеяла, стоя босиком на снегу. Не теряя, ни минуты, Маша отдала приказ расчётам занять места на трёх учебных зенитках, двое бойцов выносили из подвала ящики со снарядами, зарядив орудия, взвод был готов к бою, но налёт кончился. После обеда хоронили погибших, в её взводе потерь не было. Вечером, на построении, Маше присвоили звание сержанта, девушки её взвода поздравили своего командира.
Ночной налёт вражеской авиации показал всем, что враг близко, в подтверждение этому, следующей ночью видели алую зарницу на горизонте. Утром Машу вызвал к себе начальник школы, идя по коридору, она заметила, что другие взвода собираются, укладывая свои вещи.
- Товарищ майор, сержант….
- Садись, не до рапортов сейчас. Просилась на фронт? Он сам к тебе пришёл. Твоя задача привести в походное состояние зенитки, помочь упаковать документацию, завтра школа эвакуируется.
- А как же мой взвод?
- Выполняй приказ. Распределив своих курсантов, Маша укладывала листы бумаги в большие мешки, что там написано, не читала, все её мысли были там, там, где она покажет немецким самолётам, что нельзя безнаказанно бомбить Советскую землю!
Отправив последнюю машину, Маша не находила себе места, подошла к начальнику школы, тот отмахнулся, даже их пожилой, с усами как у Будённого, старшина ничего не знал, лишь пожал плечами. Оставшись со своим взводом одна, в пустой школе, провела вечернюю поверку, поужинали сухим пайком. Ночью, когда она только-только уснула, послышался голос их старшины:
- Подъём, на сборы десять минут. Через пять минут её взвод стоял в коридоре в полной готовности. Начальник школы раз пять прошёл мимо строя. Наконец сказал:
- Товарищи курсанты, враг уже здесь. Ваш взвод отправляется на фронт. Приказ: помочь эвакуировать раненых из прифронтового госпиталя. Машина ждёт на улице. После команды Маши, взвод покинул помещение, все принялись размещаться в кузове автомобиля, водитель приоткрыл дверь кабины, приглашая Машу как командира занять место рядом, но Маша отказалась, она всегда рядом со своими девушками.
Начало светать, иней раскрасил деревья красивой бахромой, проезжая мимо близкостоявшего к дороге дерева, повинуясь детскому желанию, Маша стукнула рукой по ветке, обернувшись, видела, как маленькие льдинки сыплются на землю.
- Воздух! Это кричала та самая черноволосая девушка, косичек уже не было, остригла. Задумавшись, Маша даже не услышала самолёт, а он уже, развернувшись, заходил на их машину. Курсанты вцепились в кабину, борта, водитель петлял, мешая немецкому лётчику прицелиться. Снежные фонтанчики приближались к машине, пули застучали по машине, резко свернув вправо, автомобиль остановился, из-под капота шёл то ли дым, то ли пар. Пришедшая в себя Маша, скомандовала:
- Покинуть машину, всем в лес! Девушки прыгали на землю, торопились укрыться, самолёт делал круг, готовясь к новой атаке. Маша открыла дверь кабины, водитель был мёртв, его тело лежало на руле, от головы почти ничего не осталось, подавляя рвоту, она скрылась в кустах.
Дождавшись, когда самолёт улетит, взвод вернулся к машине, забрали вещмешки, построились, теперь пешком. Ведя курсантов, Маша задумалась: «Какая сила их спасла, никто даже не ранен, а водитель погиб?!». Впереди слышались взрывы, ветер доносил шум боя. Выйдя к редким постройкам, Маша поняла, что они опоздали. Повсюду валялись окровавленные бинты, остатки обмундирования, Маша обходила территорию бывшего госпиталя, может, кто остался, может помощь, кому нужна? Вокруг стояла тишина, и что теперь делать? Построила взвод, что-то объяснять курсантам надобности не было, все сами всё видели.
- Раз здесь от нас пользы нет, значит нужно идти туда, где мы будем бить врага. Все согласны? Маша первый раз что-то спрашивала у своих курсантов, но этот случай был особый. Девушки стояли по стойке «смирно», смотрели на своего командира. Скомандовав, повела взвод, ориентируясь на звуки боя.
Пока шли, впереди всё стихло и это пугало, может враг гораздо ближе, чем Маша думала? Оставив за себя курсанта Вознюк, ту самую черноволосую девушку, Маша пошла на разведку. Пройдя редколесье, увидела поле боя, всюду дым, который стелился по земле, огромные воронки, слышала приказы командиров, ага, значит наши. Вернувшись к взводу, повела проверенной дорогой, через двадцать минут девушки уже были в траншее. Узнав, где находится командир подразделения, приказала своим ждать, нужно было доложиться.
- Восемнадцать?! - переспросил майор, выслушав её доклад, молодой лейтенант бинтовал ему руку.
- Так точно.
- Я просил гораздо больше, после последнего артобстрела и половины личного состава не будет. Оружие есть?
- Никак нет. Мы не пополнение. Маша рассказала о приказе, о госпитале.
- Они вчера ещё съехали. И что мне с вами делать?
- Не знаю, - простодушно ответила Маша.
- Лейтенант, да брось ты это дело, вооружи пополнение. С винтовками управитесь?
- Так точно, обучены.
- Бронетранспортёр видишь? – майор указал здоровой рукой вдоль траншеи.
- Что? – не поняла Маша.
- Машину железную, …! – майор выругался.
- Вижу, - Маша хотела приподняться, чтобы было лучше видно, но сидящий за её спиной боец, прижал её к земле.
- Ваш участок. Танков не бойтесь, перед вами наши мины, не дайте пехоте обойти нас с фланга. Там пулемётный расчёт, поможете, если что друг другу.
Пока было тихо, страшно не было, девушки улыбались, примеряя по очереди каску, она падала с головы каждой.
- Приказ такой. Маша передала слова майора, курсанты внимательно слушали. Через десять минут подползли трое бойцов, они доставили винтовки, два цинка с патронами, один из них заботливо их открыл как консервную банку.
- У вас еда-то есть?
- Да, нам суточный паёк выдали.
- А больше и не надо, нам бы сутки выдержать. Скоро начнётся.
- Что начнётся?
- Увидите. Ложитесь и головы не поднимайте. «Скоро» наступило быстро, сначала где-то вдали послышались раскаты грома, потом гул и началось то, про что говорил боец. Взрывы были везде, спереди и сзади, слева и справа, казалось, что ещё секунда и очередной снаряд взорвётся прямо под ногами. Маша, лёжа на дне траншеи, зажмурилась, её тело подпрыгивало при каждом взрыве, на её голову, больно ударяя, сыпались куски мёрзлой земли, сейчас бы та каска ох как пригодилась!
Кажется, стихло, Маша приподняла голову, слышался непонятный шум, посмотрела выше бруствера, никого, а что шумит? Догадалась, что шум в её голове, пошла по траншее, переживала за девушек. Те тоже оглядывались, ища, где шумит, махали головами, пытаясь отогнать надоедливый рой пчёл. Кто-то лежит! Перевернув тело, Маша отскочила, как будто ошпарилась, у девушки, что лежала перед ней, не было лица, кровавая маска. Как же так?! Василиса, которую все звали просто Вася, была ранена, курсант Лапина перевязывала ей голову, глаза девушки были устремлены в одну точку, Маша посмотрела туда, из стенки траншеи торчал большой осколок металла, он ещё дымился.
- Царапнул чуток, товарищ сержант, - Василиса как бы извинялась за своё ранение.
- Остальные как?
- Морковку ранило, или контузило, она дальше, - Лапина указала на траншею, чтобы туда попасть, нужно было ползком преодолеть завал. Ирина Морковина, необычайной красоты девушка, Маша слышала, что перед тем как записаться в школу, она отрезала метровой длины косу, Маша знала, что значит для девушки такое богатство. Ирина сидела в луже крови, глаза открыты, Маша осмотрела её, на прикосновение та не реагировала, потянув на себя её тело, поняла, что девушка мертва, большая, толстая щепка торчала из её спины.
Послышался шум, Маша приподняла голову, прямо на неё ехали пять немецких танков, пехота следовала за ними.
- Взвод, к бою! Не успев перед криком вдохнуть больше воздуха, Маша закашлялась.
- Не кричи, сержант, мы видим, - рядом была Вознюк.
- Катя, давай к пулемёту, помоги там.
- Есть, командир. Обдирая коленки, Вознюк поползла за бронетранспортёр, там был пулемёт. Устроив свою винтовку на земляную насыпь, Маша прицелилась, для ориентира выбрала молоденькую берёзку, она одна стояла на том поле.
- Как пехота до берёзки дойдёт – огонь! Справа и слева ответили, голоса она не различала, слышала только звуки. Милая берёзка, прости, что тебя так используем, сколько песен и стихов посвящено тебе, а теперь вот так, ничего не поделаешь – война! Враг приближался, Маше казалось, что она видела как горят глаза у немецких солдат, прицелилась в одного, уж больно хорошо он себя чувствовал, улыбался, а может, казалось. Первый его шаг, всего один шаг, нога немца ступила за берёзку, Маша нажала на спуск, видела, как фашист прошёл ещё метр, упав, уткнулся лицом в снег. «Со всеми так будет!» - Маша перезарядила винтовку, новая цель. За «железной машиной», так её назвал для Маши майор, строчил пулемёт, два танка подорвались на минах, остальные остановились, их пушки выпускали вместе с дымом смерть, она летела к ним, Маша слышала крики боли, её правая рука снова и снова отводила затвор винтовки.
Отбились, неужели отбились?! Один из трёх уцелевших танков, попытался приблизиться, подорвался, спасибо тем, кто минировал! Два танка двигаясь задним ходом, продолжали стрелять, но главное было в том, что они отступали. Оставшаяся немецкая пехота не стреляла, они отступали вместе с танками, прячась за их броню. Маша пошла проверить курсантов, сползала к пулемёту. Вознюк помогала заряжать ленту патронами, рядом лежал убитый боец, второй, стащив пулемёт в воронку, лил воду в его кожух.
- А как дали мы им, а, товарищ сержант?!
- Дали, и ещё дадим. Думаю, снова пушки по нам стрелять будут, вы уж тут спрячьтесь, а главное пулемёт берегите.
- Сбережём, командир. Вознюк продолжала свою работу, совершенно не обращая внимания, что её юбка разорвана до пояса, даже не прикрылась девушка, а кому сейчас до этого есть дело?! Маша посчитала тех, кто мог держать оружие, от взвода осталось десять человек. Никитину, раненую в левое плечо, поставили, подпёрли дрыном, она категорически отказывалась ложиться, хорошо хоть дала себя перевязать. Надо до командира добраться, может чего нового будет. Маша ползком пробралась через обвалившуюся траншею, нашла майора.
Тело лейтенанта, того, который перевязывал майора, лежало чуть поодаль. Майор прижимал руку к животу, сквозь его пальцы сочилась кровь.
- Здравствуй, сержант! Видел, всё видел, молодцы девчонки, а ведь я в вас не верил. Сколько осталось?
- Десять.
- Десять это хорошо, приказ не отменяю, держите свой фланг, пулемёт исправен? Маша кивнула:
- Патроны в ленту заряжают.
- Это хорошо, пока пулемёт есть, я спокоен.
- Вы ранены?
- Пустяки, осколок в живот угодил, руки, ноги целы. Вот, возьми, - майор протянул Маше пистолет с толстым дулом, - знаешь что это?
- Нет.
- Ракетница. Совсем худо будет, стрельни.
- Зачем?
- А накроют всё тут снарядами, муравей не выживет!
- Муравьи зимой спят.
- Значит, во сне и помрут. Голова майора упала набок, Маша поняла, что командира больше у них нет. Где прошла, где ползла, видела бойцов готовых к новой атаке, старшина, придерживая почти оторванную руку, пытался вскрыть цинки с патронами, Маша назначила ему помощников, мужчины её слушались.
Снова раскаты грома, набрав больше воздуха, Маша крикнула:
- Ложись! Упав на землю, увидела муху, та ползла по рыхлой земле, с трудом перебирая лапками, зажала её в ладони, может она выживет! Вечерняя тишина была страшной, Маша огляделась, понимала, что будет новая атака.
- Приготовиться к бою! К оружию! – прокричала она, вспомнив фильм про матросов в Кронштадте. В этот раз танков не было, научили фрицев наши мины, линия за линией, на поле выходила немецкая пехота. Маша поняла, что враг решил обойти их позицию с правого края, там солдат было больше, они не шли, они бежали, вся надежда на пулемёт. Ещё молчали винтовки, когда заработал пулемёт, вражеская пехота легла, обождав минуту, поднялась, пулемёт снова уложил врага на землю.
- По врагу – огонь! Маша кричала больше для себя, именно ей сейчас нужна была команда, руки тряслись, что это было, страх, холод? Редела немецкая пехота, но продолжала наступать, несколько взрывов в траншее, есть у врага поддержка.
- Прекратить огонь, отставить, подпустите ближе! Маша хотела, чтобы враг подошёл как можно близко, тогда его пушки стрелять не будут.
В вечерних сумерках, Маша пошла по траншее, пошла сначала в сторону, которую занимали бойцы, мужчины. Окровавленные тела, ногой отодвинула с прохода чью-то руку, подобрала автомат, как им пользоваться она не знала. Бойцы, видя ее, привставали, отдавали, таким образом, воинское приветствие. Маша ничего не говорила, ничего не спрашивала, просто шла.
- Кого ищешь? – спросил пожилой солдат.
- Есть кто из командиров?
- Нет никого, ты теперь командир, командуй.
- Смотрите за врагом. Ничего больше Маша сказать не смогла, усталость валила её с ног, заметив это, несколько бойцов растащили бревна, оставшиеся от блиндажа, постелили несколько шинелей.
- Ложись, сержант, поспи маленько, мы охранять будем. Маша повиновалась.
Морозный туман скрыл поле боя, наблюдатели доложили, что ночью слышали движение, похоже, что сняли наши мины, теперь жди беды. Маша, насколько это было возможно, выспавшись, добралась до пулемёта. Вознюк заправила ленту в казённик:
- Я готова, товарищ сержант.
- А где…? Рядом с первым погибшим ранее пулемётчиком, лежал второй.
- Ночью преставился. Маше показалось, что девушка сказала это равнодушно, хотела возмутиться, но вспомнила, как она сама ногой отодвинула человеческую руку.
- Отправлю тебе кого-нибудь, смотри за врагом.
- Смотрю, Маша. Только на обратном пути до командира взвода дошло, что курсант назвал её по имени. «Вернусь, отругаю!». Бойцы мужчины были готовы, некоторые протирали мокрой тряпкой лицо, видать всю ночь не спали.
В небе загудело, три самолёта снижаясь до минимальной высоты, сбросили бомбы, потом ещё три, потом ещё. Отряхиваясь, Маша посмотрела на поле, там были танки и очень много вражеской пехоты. «Вот теперь будет настоящая атака!» - подумала Маша и во всю свою мощь крикнула – огонь! Стреляли винтовки, два пулемёта слева вели огонь, выкашивая приближающуюся пехоту, только танкам всё было нипочем. Снова противник группировался на правом крае, Маша надеялась на пулемёт Вознюк, она не подведёт. Один из бойцов показал ей, как пользоваться автоматом, объяснил, что если враг далеко стрелять не стоит. Продвигаясь по траншее, Маша брала винтовку убитого бойца, выстрелив столько, сколько было патронов, шла дальше. Четверо девушек, вели огонь из своего оружия, Маша хотела что-то им сказать, но рядом разорвался снаряд, её отбросило. Чувствуя боль в груди, она попыталась встать.
- Лежи, я тебя перевяжу, - Маша Зуева достала пакет, но что-то в неё попало, девушка упала на землю, мертва. Впихнув под гимнастёрку скомканный бинт, Маша поняла, что молчит пулемёт, с трудом, но добралась до него. Вознюк лежала на краю воронки.
- Всё, Маша, нет у нас пулемёта! Маша посмотрела на ноги Вознюк и Кати Ермолаевой, которую она отправила в помощь, их почти не было, месиво из костей и мяса.
- Отползайте в тыл.
- Ну, уж нет. Что там у тебя? Дай мне ракетницу, - Вознюк протянула руку.
- Знаешь, что будет, если из неё выстрелить?!
- Знаю. Лужина я, мой отец в тридцать девятом командовал дивизией. Дай пистолет, сама уходи. Маша замерла, она не знала что делать, прикрывая голову от близких разрывов снарядов, думала.
- Иди, Маша, иди, - Вознюк взвела курок на ракетнице, - мы подождём. Маша посмотрела на линию траншеи, вернее на то, что от неё осталось, редкие выстрелы показывали, что в обороне ещё есть бойцы.
- Кто может, отступаем! На последнем звуке голос девушки сорвался, только хрип вышел из горла. С большим трудом Маша выползла на гребень холма, над её головой взвилась ракета, три минуты, и в воздух поднялось всё, части немецких танков, земля, брёвна. Через четыре дня Маша умерла, осколок дошёл до её сердца.
