Все так активно переживают за Вениамина Карловича, что я всё же решила совершить очередное насилие над его кошачьей личностью и нанести визит родителям не просто так, а с целью.
Цель, конечно, не особо была рада, но так как я в связи с болезнью довольно долго не приходила, он решил, что счастье есть и был халатно расслаблен. По жизни и вообще…
Халатность заключилась в том, что когда я вошла в квартиру, Веник лежал ВОЗЛЕ кресла, а не ЗА ним! И смотрел на меня двумя выпученными от возмущения глазами, а не сверлил одним горящим ненавистью оком, как обычно. Он был так фраппирован моим появлением, что не убежал даже, когда я похлопала в ладоши и сказала:
- Веничек! А вот и я!
Веничек приподнял пышный филей и сделал вид, что уже бежит, но всё же оглянулся в глупой надежде – вдруг я всё-таки мимоходом и даже чаю не попью?!
- Веня, ау! Я уже иду! – страшным добрым голосом сказала я.
И разулась!
- ….! – засветилось у Вениамина в глазах. – Она всё-таки припёрлась! Алярм! Алярм!
И, подобрав пышные окорока, Веник тяжелой, но бодрой рысью утёк за кресло и залёг на дно.
- Ну не трогай его пока! – маман встала грудью за любимца. – Он нервничает. Привыкает.
За десять лет бедолага Веничек так ко мне и не привык, как показала жизнь. А за десять минут должен привыкнуть? Ну ладно, пусть. Хотя как по мне – так лучше пять минут потерпеть, а потом два часа спокойно лежать. Тем более, что потерпеть – это про любовь.
Я же Веника очень люблю, честно. Даже чешу его за ушком. Правда, Веня так сжимается и втягивает голову в плечи, а уши – в голову, что не очень-то и почешешь. Куда ни ткнёшь пальцем – везде занято. Один сплошной комок нервов. И жирочек.
Зато Серафима на кухне убегать не подумала. Даже милостиво позволила погладить её и почесать. Мама сказала, что Сима мне рада. Правда, у Симы от природы такое выражение лица, что даже когда она рада, то снаружи явно читается «Вы все уроды и меня бесите».
Однако она действительно начала тихонько тарахтеть. У меня в связи с этим образовался когнитивный диссонанс между Симиным поведением и выражением лица. Но видимо, маман права, а лицо… ну что лицо. Зато Сима красивая!
Отдав дань Симиной красоте и изяществу, я всё-таки пошла истязать любить ВениаминКарлыча. ВениаминКарлыч предусмотрительно забился за батарею и попытался слиться с ландшафтом. Да только габариты не учёл. Плохо сливаются такие габариты с чем угодно, даже с батареей.
Так что Веничку я выцарапала и начала фотосессию. То есть попыталась фотосессию. Веничек орал, что он нефотогеничный и прятал морду мне под мышку, сжимаясь в большой пушистый шар.
И вот что ни говори, а маман права – у Веничка мышцы. Причём мышцы пресса – как у ежа. В том плане, что скрученного в комок Веника разогнуть практически нереально.
- Мама! Роди меня обратно, - страдальчески пыхтел Веник, когда я пыталась его раскрутить.
Я его раскручиваю – он обратно. Я раскручиваю – он никак.
- Врагу не сдаётся мой гордый Варяг! - сопротивлялся Веничка.
Да я бы его и не трогала, но ведь народ желал лицезреть Вениамина Карловича, а я обещала. Я человек до отвращения ответственный. Не могу же я вам показать скрученного в рулет кота.
Я сдалась первой и сунула рулон кота обратно под батарею. В конце концов, не совсем уж я садистка какая. И села перекинуться с отцом пару партеек в нарды.
И минут через десять – уж не знаю, что так на Веничку подействовало: то ли умиротворяющий стук костей (не моих, нет! кубиков!), то ли у Вени случилась кратковременная амнезия – Вениамин вышел из-за кресла и вальяжно понёс себя в сторону, разумеется, кухни.
- О! Веня! Ты ли это, душа моя?! – обрадовалась я, навостряя телефон.
Веня вздрогнул. Замер. Медленно оглянулся на звук. Вспомнил, ЧТО, собственно, происходит, и КОГО он видит… присел на полупальцы. И… не меняя направления и скорости, продолжил движение по выбранной траектории.
И это, ящитаю, подвиг! Демонстрация силы духа и стойкости. И достоинства.
И только выйдя за пределы комнаты, Веня с пробуксовкой рванул в сторону кухни. Под прикрытие дражайшей хозяйки. Единственной, кому он доверяет драгоценную тушку. Свою, разумеется.
- Ай, Веня! – донеслось возмущённое из кухни.
Это Вениамин Карлович в порыве чувств и будучи на эмоциях, укусил хозяйку за пятку. И о себе напомнил, и выплеснул, так сказать, наболевшее.
