Посердилась малость Глашка на Степана и простила. Плохо ей в соре-то было, будто ком какой в груди дышать не давал. А осенью пришла пора расставаться. Тяжко им расставание далось, но ничего не поделаешь, доля такая. Проводила Глафира Степана, поплакала, да принялась денёчки в календаре отсчитывать, ожидая его возвращения.
Так и год пролетел. Мария на пенсию вышла. Глашке пришлось комнату в городе искать. Боязно было одной-то через лес домой возвращаться. Смены рано начинались, а в страду в поле, иной раз, и до ночи приходилось задержаться, рабочих кормить.
На неделе Глафира в городе жила, а в выходные в деревню выбиралась, матери подсобить, да и скучала. А в городе снимала она комнату у Лукерьи, да Николая Степановых. Семья хорошая, приветливая. Дочь у них была Тамарка, года на два Глафиру помладше. И вот повадился к Степановым Валентин ходить. Почитай каждый день захаживал, да допоздна засиживался. Тамарка радовалась ему, ждала. У Глафиры от сердца отлегло, мол, забылся Валентин, на Тамарку переключился.
На том и успокоилась. А зря.
Тамарке-то дюже Степан нравился, ещё бы, по Степану почитай все девки в городе сохли. Да только выбрал он себе зазнобу деревенскую - Глашку. Посудачили девки, покручинились, да и забылись, к другим женихам приглядываться стали. Вот и Тамарка к Валентину сперва пригляделась, а опосля и прикипела. Поначалу радовалась она его визитам, а потом затосковала.
- Ты чего это, Тамарка, понурая ходишь, ровно склевала чего? - спросила её мать.
- А с чего мне радоваться? - хмыкнула она.
- Ну, как с чего? - опешила Лукерья - нешто Валентин тебе боле не люб стал?
- Люб - всплакнула Тамарка - еще как люб, да только я ему не по нраву.
- Вот ещё - взмахнула руками Лукерья - как же это не по нраву-то, ежили он почитай каждый вечер у нас ошивается?
- Мамк, ну поди не глупая, нешто не видишь, что из-за Глашки он к нам ходит - вспылила она.
- Из-за Глашки? - подивилась Лукерья - вот ещё, наговоришь тоже. И откуда у тобя мысли-то такие?
- Глаза у меня есть - отрезала Тамарка – сидит, разговоры сказывает, а сам на Глашку так и косится. Пряников мне не носит, на гулянку не зовёт. А всё приживалка эта, вертихвостка тому виной - сердито кивнув в сторону Глашкиной комнаты, загнусила она.
Лукерья призадумалась, да обтерев руки о рушник, до Коваленко подалась.
- Верк! А Верк! - кричала она под окнами - дома ты?
- А, Лукерья - выглянув из окна, кивнула Верка – дома я, дома, заходь.
- Ага - кивнула Лукерья и, суетясь, забежала в дом.
- Ну, случилось чё? - вопросительно вскинув брови, спросила Верка.
- А может и случилось - загадочно щуря глаза, ответила Лукерья.
- И чё же? - полюбопытствовала Верка.
- Так это - торопливо начала Лукерья - к Глашке-то вашей Валентин ходить повадился, ага - кивнула она - почитай каждый день ходит, сидит, разговоры сказывает, а сам на неё так и косится, так и косится.
- Да ты чё? - всплеснула руками Верка.
- Ага - закивала Лукерья – я-то сперва думала к Тамарке моей ходит, ан нет - развела она руками - пряников не носит, на гулянку не зовёт, сидит, да на Глашку вашу пялится.
- А она чё? - присев, спросила Верка.
- Чё? - вскинув брови, покачала головой Лукерья - я так скажу, ежели девка поводу не подаст, так и ходить никто не будет.
- Ой! - вскрикнула Верка.
- Вот и я о том - зашептала Лукерья – мож было чего у них со Степаном-то, а? А теперь вот кровь-то молодая играет... тянет на дело-то это...
- Ой, чё делается - заслонив лицо ладонями, ахнула Верка - вот сразу она мне не по нраву пришлась, и чего только Стёпка мой нашел-то в ней, ведь беднота необразованная, с матерью, вон, с копейки на копейку перебиваются.
- Вот, и я том – закивала Лукерья - то ли дело Тамарка моя - опустив глаза, напевала она - и ладная и рукастая, ко всему приучена - вы бы пригляделись, а? – вскинув глаза на Верку, запричитала она.
- Да я то чё? - хлопнув себя по бокам, всхлипнула Верка - ты ж Стёпку-то моего знаешь, ведь ежели в голову ему чего стукнет, не отступится.
- А ты к Марии сходи, поговори с ней по душам, мол, так и так – продолжала науськивать ее Лукерья - ведь Глафире двадцать один годок уже, засиделась она в девках-то, а Валентин, мол, партия выгодная, да и любит её шибко.
Следующим же утром побежала Верка в деревню, к матери Глашкиной.
- Я, Мария, лукавить не стану - отхлебнув чаю из чашки, вздохнула Верка - не по нраву мне Глафира твоя, вот не лежит душа у меня к ней и всё тут. И Степану я не указ, он у меня шибко характерный - замолчала она и снова хлебнула из чашки - ну, вот ты сама подумай, Глафире твоей двадцать второй годок пошёл, пересиживает девка, ой как пересиживает - закачала она головой - а ежели Степан мой на чужбине подженится? Ведь сколько раз такое бывало, что хлопцы с женой молодой со службы воротились. Али не знаешь? Он у меня девок пробовал, поди подвернётся какая и не стерпится. А Валентин партия для вас выгодная, вон, дом у них какой, да и любит он Глафиру шибко, каждый день к Степановым является. Люди уж шушукаться стали, поди приятно мне... - всхлипнула она.
Мария слушала и молчала.
А Вечером с дочерью по душам поговорить решила. Только вот Глашка и слушать ее не стала, отмахнулась и от обиды в город, на квартиру убежала.
Тем же вечером к Степановым Валентин явился с пряниками, да с большим букетом ромашек.
_____________________
Уникальность текста зафиксирован на сайте text.ru