Откуда он взялась? Да ниоткуда. Влетела в его мальчишечью судьбу как бестия. Как шельма. Как молния. Он не успел и опомниться. Только успела узнать как его зовут, а он ушел по срочному заказу: яму копать возле коровника.
Она пришла на следующий день и спросила у доярок: «Скажите, а где Виктор?»
Так по-взрослому его еще никто не называл. Витя, Витек. Пусть он и перешел в десятый класс, но все же был еще школьником. Пацаном. А тут вдруг Виктор. С ума сойти.
«А, вот ты где прячешься!»
Она продела палец в дырку на майке, со стороны спины и резко потянула палец вниз.
Майка порвалась напополам.
Он почувствовал, как глаза наливаются слезами. Вспомнилось, как планировали с матерью прожить месяц, и словно карты, раскладывали полученные нищие алименты. И выкроили денег на майку. Вместе пошли на рынок. Выбрали черного цвета. Он бегал в ней на тренировках. Побеждал на соревнованиях.
Ну, подумаешь, дырка. Зашил бы. Прикрыл бы соревновательным номером.
Она опешила, увидев, как он безутешно плачет.
«Ты чего?».
Он не ответил. Она ушла. И больше не приходила.
Он увидел ее осенью, когда пришел в администрацию совхоза получать зарплату.
Она стояла рядом с парнем, который держал в руках вилы и виртуозно, шутки ради, сгребал листопад и солому, которые, куражась, крутил сентябрьский ветер.
«Молодята, -шептались бабы, - недавно свадьбу сыграли».
В нем не было ни сожаления, ни ревности. Он подсознательно понял, что за этим стройненьким парнем она будет как за каменной стеной. Парень и дом отстроит, и поле вспашет, и хозяйство заведет.
А Виктора время еще не пришло.
Еще не скоро солдатские сапоги. Институт еще не скоро. И первая загранкомандировка после института. Становление еще не началось.
И все же он часто ее вспоминал: «Ах ты, бестия! Шельма! Молния!»