Retrospectiva.ru

Грядет расторжение договора с яндекс дзен. Я живу в непризнанной республике и мои данные не вписываются в прокрустово ложе анкеты. На прощание хочется сказать великое спасибо четырехтысячным подписчикам, которые читали мои статьи. Спасибо за добрые, теплые комментарии Казачке Лене, Альмире Сафиной, Сергею Семенчуку и многим, многим другим. Были грустные комментарии, от которых наворачивались слезы. В других комментариях выплескивалась на чистый лист страницы чья-то мозолистая, честная судьба. Я благодарен Дзену. За время нашего сотрудничества не было заблокировано ни одной моей статьи...

После болезни или долгих перерывах в тренировках я восстанавливал беговую форму в посадках. Чтобы не видели люди как я ползу, словно черепаха и называю это бегом. Иной раз заходил в такие дебри, что уму непостижимо. И в одном из оврагов, густо поросшим терновником, обнаружил кузов угнанных «Жигулей». Кузов был старенький, уже поржавевший, но алюминиевая планочка с номером кузова была как новенькая. Мелькнула мысль, что надо бы сообщить в милицию. Через пару дней я побежал туда же, чтобы просмотреть возможность подъезда милицейским транспортом. Увы! Кузов напополам был порезан сваркой. Алюминиевой планочки с номером кузова уже не было...

- Виктор Тихонович, как дела? - Живу и здравствую как Советский Союз. Виктора Тихоновича давно уже нет. Поставили ему на могиле крест. Но не простоял он долго. На третий же день весь растрескался. Только щепки от него остались. Был покойник убежденным, заядлым атеистом. Может оттого и крест не прижился на могиле. Потом поставили серебристый металлический памятничек с красной звездой. И уже потом, когда осел могильный холмик, поставили черный памятник из гранитной крошки. На памятнике портрет, на котором Виктор Тихонович в костюме и при галстуке. Таким его сельчане редко помнят. Разве что в праздник...

Чтобы бегать быстро и без травм тщательно подбирайте спортивную обувь. Много я читал об этом, писалось об этом много и на все лады. Но считал я все это ерундой. Еще мальчишкой, когда денег в семье было в обрез, на тренировках я бегал в тех же ботинках или туфлях, в которых ходил в школу и в повседневной жизни. И ничего. Бежалось и еще как. Уже повзрослев, где-то прочел, что великий чешский бегун Эмиль Затопек тренировался в тяжелых армейских ботинках. А когда обувал на соревнования шиповки, бежал по дорожке, словно выросли крылья за спиной. Пастух из Австралии Клифф Янг выиграл у именитых бегунов многодневный пробег, преодолев всю дистанцию в старых калошах, в которых он пас овец...

Вечер. Конец ноября. Необычно тепло. Плюс четырнадцать. Обманчиво все это. Завтра грядет зима со снегами и метелями. Будум вспоминать эти теплые дни. Иду встречать с работы жену. Улицы темные. Лишь кое-где фонари. Тротуары разбитые. Поэтому всегда беру с собой фонарик. Дабы не споткнуться. Или не вляпаться в лужу. Ну, встретил. Держу жену под руку. Освещаю фонариком тротуар. Жена по телефону с кем-то разговаривает. И вдруг она наклоняется и поднимает лежащую на самом краю тротуара сотню. Деньги вроде и небольшие, а приятно. А у меня внутри что-то ревностно екает: "Ну почему не я нашел эту сотню? Жалость-то какая!" У жены прямо-таки интуиция на деньги...

На столе стояла старенькая пишущая машинка «Ундервуд». Он вставил тетрадный лист в клеточку и одним пальцем напечатал: У Аллы свитер алый, На нем рисунок четкий, А еще у Аллы Красивая прическа. Аллу он знал давно. Одиннадцатилетней девчоночкой она пришла на стадион. Тренер разглядел в ней задатки барьеристки. Но тренировал разнопланово и не форсировал нагрузки. Чтобы не навредить. Не подорвать хрупкий детский организм. Пока он служил в армии, Алла выросла. И сейчас ее было не узнать. Стройная длинноногая девушка. Она училась уже в медучилище. Они шли на стадион. На соревнования. Она взяла его под руку...

На стадиончике была одна яма с песком. Она предназначалась как для прыжков в высоту, так и в длину. Мне и подумалось, что неплохо было бы вплетать в беговые тренировки и прыжки высоту. Вместо стоек возьму палки с заостренными концами с одной стороны. Чтобы втыкать в землю. В палки через каждые пять сантиметров понабиваю гвоздиков. Найду небольшую алюминиевую планочку. И готово. Можно прыгать. С правой ноги, с левой, с двух. Там, смотришь, и ребятишки подсоединятся, слоняющиеся по стадиончику. Вот только лопата еще нужна. Песок вскапывать. Чтобы приземляться не жестко было. Высота большая не нужна...

Тихону пришла разнарядка. Ехать в Вёшки за пшеницей. Путь неблизкий. Вёшки, (так называли ее между собой казаки), а по другому станица Вёшенская, располагалась примерно в ста километрах от колхоза, где трудился Тихон. Поэтому он поднялся, когда еще не рассвело, запряг лошадей и поехал. Приехать-то приехал, да вот незадача – кинулся шарить по карманам, а деньги дома забыл. А выпить-то как хочется, мама родная! Не он один приехал, из других хуторов тоже казаки за пшеницей приехали. Собрались у сельпо, выпивают, гутарят между собой. А Тихон вроде как безлошадный. Стоп! Безлошадный. И пришла Тихону в голову шальная мысль...

Весь огород решили пустить под картошку. Большой участок. Почти полгектара чернозема. Зачем? А бог его знает. Ну, как-то и не подумали сразу. Не подрасчитали. Ведь хорошо, когда картошки много. Наняли трактор по осени. Вспахали огород. По весне посадили картошку. В жаркие летние дни пропалывали. Окучивали. Поливали. Травили жука колорадского. Работы хватало. Вот и осень на подходе. Конец августа. Пора картошку копать. Приготовили лопаты. Наточили хорошенько. Поделили огород на участки. Чтобы копать легче было. Дай-то бог, чтобы дожди не спустились. Не испортили задуманное. Чтобы клубни не испортились в мокрой земле...

Узнала жена, что матери плохо. Сестра из Москвы уже выехала. Но путь неблизкий. Тысяча километров. У матери юбилей скоро. Девяносто лет. Жена моя, никому ни слова, побежала в гараж, открыла, завела «Рено Логан» и в путь. В ночь. В непогоду. Потом уже известила по какому случаю она в дороге. Гнаться было бесполезно. Да и не на чем. Оставалось переживать. И ждать. А путь тоже неблизкий. Четыреста километров. Трасса М4 была на удивление пустой. Лишь отдельные светлячки автомобилей. Да длиннющие «сараи» фур. Машина, словно чувствуя беду хозяйки неслась как ласточка. Сто, сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят...

Тогда я был уже на пенсии, но продолжал работать. И слово «пенсионер» не воспринимал всерьез. И, казалось, ко мне оно не относится. Что здесь какая-то ошибка. Но к делу это не относится. В городе, может и не везде, но как-то внезапно отключили горячее водоснабжение. И только когда в город, по каким-то вопросам, приехал президент Украины Леонид Данилович Кучма, водоснабжение дали на три дня. Ровно на столько, сколько он находился в городе. Потом снова отключили. «Ребята,- сказал шеф, - рекомендую установить дома бойлер». Первым бойлером, установленном в нашей квартире, был бойлер итальянского производства...

Откуда он взялась? Да ниоткуда. Влетела в его мальчишечью судьбу как бестия. Как шельма. Как молния. Он не успел и опомниться. Только успела узнать как его зовут, а он ушел по срочному заказу: яму копать возле коровника. Она пришла на следующий день и спросила у доярок: «Скажите, а где Виктор?» Так по-взрослому его еще никто не называл. Витя, Витек. Пусть он и перешел в десятый класс, но все же был еще школьником. Пацаном. А тут вдруг Виктор. С ума сойти. «А, вот ты где прячешься!» Она продела палец в дырку на майке, со стороны спины и резко потянула палец вниз. Майка порвалась напополам. Он почувствовал, как глаза наливаются слезами...