6 мая 1828 года на балу у Авдулиных Пушкин, как шутливо сообщил жене Вяземский, «отбил» у него Закревскую. Именно в том году происходили частые встречи Пушкина и красавицы Аграфены на балах, в салонах и званых приёмах. Петербургский свет не больно-то привечал её, но, хочешь не хочешь — она жена министра внутренних дел.
О влюблённости Пушкина в Закревскую записала в свой дневник 11 августа дочь президента Академии художеств Анна Оленина. Как раз в то время Пушкин сватался к ней (впрочем, в тот же период сватовства к Олениной, кроме Закревской, у Пушкина была мимолётная любовная связь с Анной Керн). Осенью Вяземский писал А.И. Тургеневу, что Пушкин «целое лето кружился в вихре петербургской жизни» и воспевал Закревскую.
Графиня Лидия Андреевна Ростопчина, внучка московского градоначальника и генерал-губернатора Москвы во время наполеоновского нашествия, современница молодой жены Закревского, в своей «Семейной хронике» набросала портрет во многом знаковой героини той эпохи:
«Графиня Закревская была весьма оригинальной личностью, выведенной во многих романах того времени. Она давала обильную пищу злословию, и по всей Москве ходили сплетни на её счёт. Очень умная, без предрассудков, нисколько не считавшаяся с условными требованиями морали и внешности, она обладала способностью искренней привязанности».
Живи она веком позже, наверняка стала бы поборницей «новой морали» и «свободной любви» и, кто знает, ещё одной валькирией революции вроде Александры Коллонтай, чьё имя и о чьих неприкрытых и бурных романах в начале XX века знали все. В начале XIX века имя Аграфены Закревской, чьи частые увлечения объяснялись презрением к светским условностям и свободным отношением к брачным обязательствам, тоже знали все. Образ её привлекал внимание лучших поэтов 1820—1830-х годов.
Слух людей и впрямь был утомлён «Молвой побед её бесстыдных // И соблазнительных связéй» , как ранее предсказал Баратынский. Но это ничуть не смущало Пушкина. Он знал про её связь с Евгением Баратынским и о поэме «Бал», в которой тот вывел внушающую страх необузданностью желаний женщину-вамп под именем княгини Нины. Но стоило ему только увидеть эту женщину с «пылающей душой» и «бурными страстями», он стал её «наперсником».
Твоих признаний, жалоб нежных
Ловлю я жадно каждый крик:
Страстей безумных и мятежных
Так упоителен язык!
Хотя себе признавался, что их отношения мучительны: сам влюблён в неё без памяти и ревнует её ко всем и к каждому. Племянница Закревской по секрету всему свету делилась «тайной» взаимоотношений тётушки с Пушкиным:
«Ещё недавно в гостях у Соловых он, ревнуя её за то, что она занимается с кем-то больше, чем с ним, разозлился на неё и впустил ей в руку свои длинные ногти так глубоко, что показалась кровь...».
Почему так? Что двигало им? Может, ответ найдём в строках письма Пушкина Елизавете Михайловне Хитрово (дочь М.И. Кутузова, мать Д.Ф. Фикельмон)? Елизавета Михайловна питала к Пушкину, можно сказать и так, «самую нежную, страстную дружбу». Чувства стареющей женщины порой тяготили поэта. Хотя, надо признать, она старалась философски смотреть на его увлечения другими, более молодыми, женщинами. Письмо написано в октябре 1828 года:
«Я больше всего на свете боюсь порядочных женщин и возвышенных чувств. Да здравствуют гризетки* — это и гораздо короче, и гораздо удобнее. Я не прихожу к вам оттого, что очень занят и могу выходить из дому лишь весьма поздно. Мне нужно бы было видеть тысячу людей, а между тем я их не вижу.
Хотите, чтоб я говорил с вами откровенно? Быть может, я изящен и порядочен в моих писаниях, но сердце моё совсем вульгарно, и все наклонности у меня вполне мещанские. Я пресытился интригами, чувствами, перепиской и т.п. Я имею несчастье быть в связи с особой умной, болезненной и страстной, которая доводит меня до бешенства, хотя я её и люблю всем сердцем. Этого более чем достаточно для моих забот и моего темперамента. Вас ведь не рассердит моя откровенность, правда?»
* Гризетка (фр. Grisette) — молодая горожанка (швея, продавщица, модистка, цветочница), кокетка, особа легкомысленного поведения, не очень строго придерживающаяся нравственных правил (обычно в романах, пьесах и т.п., отражающих жизнь французов).
Той же осенью Пушкин пишет П.А. Вяземскому, что Закревская «произвела его в свои сводники».
Пушкин, обуреваемый «бешенством желаний» и «любовным пылом» (выражения самого поэта), полный самых противоречивых страстей, считал возможным не проходить мимо тех, кто «не отличался семейными добродетелями». Его увлечения нередко были, можно сказать, легковесными, а диапазон внимания довольно широк. В одних случаях он мог волочиться за женщиной, потому что сознавал её доступность. В других случаях его вела страсть. Бывало, он влюблялся нежно и даже безнадёжно.
Его чувство к Екатерине Бакуниной не походило на чувство к Е.А. Карамзиной, влюблённость в Евдокию Голицыну разнилась со страстью, например, к Амалии Ризнич, самоотверженная страсть Е.М. Хитрово воспринималась им иначе, чем сердечные чувства к нему Анны Вульф или П.А. Осиповой, а отношения, что складывалось у него с Каролиной Собаньской, не имели и капли похожести с тем, что было с Аглаей Антоновной Давыдовой.
Уважаемые читатели, если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал. Комментируйте и читайте мои предыдущие эссе о жизни Пушкина (1 — 15) повествования "Как наше сердце своенравно!".