Но сначала мои рассуждалки.
Сегодня и завтра несколько историй о людях, которые не маскировали свой страх перед реальной возможностью стать инвалидами или погибнуть идеологическими обоснованиями и протестными заявлениями.
Расскажу о тех, которые испытывали обычный человеческий страх перед ситуацией неопределенности и непредсказуемости.
Это чувство - обычное для всех людей и во все времена.
Да и уровень опасности все воспринимают по разному.
И не считаю это чувство зазорным. Не все его могут преодолеть. Может не те книжки или фильмы в детстве смотрели или такими мама с папой родили. Никто не знает.
Мне отец как то рассказал, что его, 18-летнего раненого солдатика, доктор, после излечения в госпитале, спросил перед выпиской: "
Ну ты теперь куда? На фронт или к мамке?"
Хотя, судя по ранению, доктору и так было понятно, что отца надо было комиссовывать. Уточню. Старший брат отца был кадровым военным - артиллеристом. И все им в семье гордились.
Ответ был: "К мамке".
Подчеркиваю, я не о трусах, а о тех кто не всегда способен подавить в себе тревогу или не всегда может справиться с этим чувством.
И не об обычных гражданских, которые воевать то и не собирались.
И не об армейцах, профессия которых - Родину защищать.
Я о сотрудниках органов внутренних дел, чья трудовая деятельность предполагает вооруженное противостояние преступности. Но не участие в боевых действиях.
Правда, сегодня многое поменялось. И ТАМ, как и во время чеченских войн, среди армейских боевых порядков находятся сотрудники СОБР и ОМОН, теперь уже не в качестве работников МВД, а сотрудников Росгвардии России.
Итак, несколько реальных историй, свидетелем которых был я лично.
Дал им общее название:
"Я не трус, но я боюсь"
1. Январь 1995 года. Первая Чеченская идет почти месяц.
Ввод наших войск в Чеченскую Республику в декабре 1994 года я не воспринимал иначе, как "подавление мятежа" в одном из субъектов Российской Федерации.
На лестнице центрального корпуса Академии управления МВД встречаю хорошего знакомого. В 1982 году мы вместе начинали службу в милиции на Павелецком вокзале. Только я в должности постового милиционера, а он уже служил младшим инспектором уголовного розыска.
Итак, он проходит переподготовку на одном из факультетов Академии. Зацепились языками. Пообсуждали то, да се. Коснулись темы, набирающей обороты, анти террористической операции.
И я был поражен, когда мой знакомый в запале высказал: "Да я удостоверение брошу, но ТУДА не поеду. Я еще жить хочу".
Вот такая не обычная реакция была у человека, которого вряд ли кто-то назвал бы трусом.
Для него была нормальной ситуация, когда он, буквально смотрел "смерти в лицо", потому что она имела реальные очертания конкретного человека, стоящего прямо перед ним.
Но на любой войне, зачастую, ты не знаешь откуда тебе "прилетит", а в боестолкновении ты порой, не видишь того, что хочет тебя убить.
Наверное, от этой неопределенности и появляется у человека все нарастающая тревога, оторопь, дрожь, множащееся беспокойство, испуг.
И не каждый способен их преодолеть или придавить.
2.
В МВД масса сугубо мирных профессий, которые, с моей точки зрения, лишь по какому то недоразумению, приравниваются к службе в погонах - экономисты, бухгалтеры, делопроизводители, специалисты по связям с общественностью, юрисконсульты, даже часть кадровиков, занимающихся комплектованием.
Но они нужны в органах внутренних дел, как люди, обеспечивающие борьбу с преступностью. Но бороться с ней не их задача. Да и не затем они в милицию-полицию на работу устраивались.
В МВД был установлен порядок - сопровождать отряды от места постоянной дислокации к месту службы в Чечне и обратно. Разные, наверное, были поводы. Озвучу один из них, с точки зрения более высокого начальства, - "Съездите ТУДА и посмотрите, как там Ваши подчиненные живут. Пороху понюхайте".
И ведь были случаи, когда сопровождавшие из других Управлений МВД действительно попадали в реальные передряги.
У нас же все проходило спокойно, во всяком случае без пальбы-стрельбы со стороны противника.
Не знаю ни одного случая, когда бы мои сопровождающие продемонстрировали страх, но вернувшись обратно, в узком кругу, не стесняясь, говорили: "Я ТУДА больше не поеду!"
Правда, после этого, я к ним своего уважения не потерял. Ну не их ЭТО, не их.
Каждый должен выполнять свою работу.
3. После первой командировки, несколько человек из Отряда пожелали перевестись в обычные милицейские подразделения. Они больше "не хотели испытывать судьбу". Мы, командиры, не возражали против таких переводов, исходя из того, что не всем "дано воевать".
А завтра и послезавтра я расскажу о тех, кто делал свою работу, но при этом не претендовал на роль храбреца. И тоже боялся.
Продолжение следует.
Уважаемые читатели, если считаете для себя возможным поддержать мой канал, подпишитесь, а потом поставьте лайк или напишите комментарий, ибо Дзен не будет продвигать канал, если лайк поставлен без подписки.