Считается, что существительное дача – это производное от древнего глагола дати (то, что дали, даровали, подарили). Возникли дачи в России в начале 18 века, когда Петр I после победы над «шведом» начал давать приближенным землю вокруг строящейся столицы. Бесспорно, за заслуги перед государством. А еще – под впечатлением от европейской моды на загородные дома.
Но главной причиной невиданной щедрости первого русского императора была все же его прагматичность: пригороды Санкт-Петербурга нужно было «обживать», и кто, как не государевы люди (вельможи и аристократы) лучше всего с этим справятся.
Опять же, важные чиновники должны быть всегда рядом, а не в своих поместьях на бескрайних просторах матушки России. И под контролем: ближайшие подданные строили дома в самых красивых местах в окрестностях северной столицы, и Петр по дороге в свой загородный дворец Петергоф мог их без труда инспектировать.
От поместий дачи вельмож отличались тем, что не являлись их собственностью (правда, передавались по наследству). И служили они исключительно для отдыха – образ жизни владельцев новых дач не позволял покидать столицу, чтобы несколько месяцев в году проводить в далеком родовом имении. К слову сказать, у некоторых новых аристократов «дворянского гнезда» и вовсе не было... Обедневшие, но более родовитые дворяне все еще уезжали летом в свои деревенские поместья (здесь уместно вспомнить пушкинское «и горожанка молодая, в деревне лето провождая...» из «Евгения Онегина»).
Покинуть раскаленный каменный Питер летом стремились все, кто мог себе это позволить: столица становилась опасным, грязным и вредным для здоровья местом. А единственным «оазисом» в Петербурге был Летний сад, который уже не мог вместить всех желающих пофланировать «в тени густой». Так что именно дача постепенно стала своеобразным спасением: «горожане жили зимою и летом в городе, в городской черте, и только по праздникам, в хорошую погоду, прогуливались за городом», – писал позднее в своем очерке «Дачи» Фаддей Булгарин.
К концу 18 века уже многие состоятельные горожане самых разных сословий проводили лето на съемных дачах. И. Г. Георги, описывая «увеселительные сады» на окраинах города в путеводителе по Петербургу (1794), отмечал, что некоторые из петербуржцев перебирались на лето в район Стрельны. А Николай Греч, чья семья в 1796 году снимала дом на Черной речке, писал в мемуарах, что о роскоши на даче говорить не приходилось: было «скудно, бедно, неловко, а весело». Развлекались в соседском саду графа Строганова, но и там «не было ни кофейни, ни трактира. Графские люди продавали все съестное и питейное, и очень дешево, потому что запасались провизиею из графских кладовых».
К началу 19 века дача все еще была «новостью столичной жизни», но на страницах первых журналов и альманахов (например, «Северной пчелы») уже стали печататься особые дачные тексты. Так что тема эта, по сути, появилась одновременно с возникновением современной русской литературы.
В прозаическом отрывке «Гости съезжались на дачу» (1828) А.С.Пушкин описывает дачное времяпрепровождение, как привычные городские развлечения: гости играли в вист, рассматривали литографии, читали, разговаривали и музицировали. Занимались и исключительно дачным отдыхом – рыбачили, варили варенье, катались на лодках и верхом (со временем верховая езда была вытеснена повальной модой на велосипедную), любовались северными белыми ночами…
В общем, дачная культура постепенно заменяла культуру салонную, освобождая петербуржцев от городских условностей. Ну и расцвет романтизма с его стремлением к природной естественности вполне способствовал популярности дач. Британский историк Стивен Ловелл писал:
«К середине XIX века почти никто, глядя на жизнь загорода, уже не сомневался в том, что дача – это не только место, но и образ жизни. С ней был связан определенный набор социальных ритуалов, форм общения, культурных ценностей и схем поведения».
Во второй половине 19 века дача уже не является привилегией немногих аристократов – судя по газетным фельетонам и «физиологическим очеркам» в категорию дачников входили люди из самых разных социальных слоев. Летом в Петербурге оставались лишь слабонервные мечтатели, вроде рассказчика из «Белых ночей» Ф.М.Достоевского (1848): «все разъехались по дачам, опустели проспекты, и решительно никого из знакомых нельзя было встретить в городе».
Заботиться о найме дачи начинали с ранней весны – уже в марте присматривали «белые билетики» на окнах домов в окрестностях города. Многие дачи сдавались с мебелью и посудой, но далеко не всегда объявление соответствовало реальному положению дел.
«Ишь, нагородили сколько!.. Удобная дача со всеми принадлежностями… Дача со всеми удобствами в живописной и здоровой местности… Барский дом-дача с отличным купаньем и вековым парком… Одним словом, чего душа хочет, того душа просит. А как поедешь смотреть, так и окажется, что дача со всеми удобствами курятник какой-нибудь… Превосходным купаньем называется гнилая лужа, а чудный парк состоит из полудюжины ощипанных деревьев, с которых даже розги не выберешь… чтобы ребятишек выпороть» (из рассказа Алексея Пазухина «Март»).
В русской художественной литературе во второй половине 19 века господствует мотив угасания русской усадьбы и постепенного исчезновения усадебной культуры («Обрыв» И.А. Гончарова, «Вишневый сад» и «Дядя Ваня» А.П. Чехова; «Суходол» и «Жизнь Арсеньева» И.А. Бунина). Вместе с тем появляется и мотив нравственно очищающих свойств дачной жизни. Пример из гончаровского «Обломова»:
«Встает он в семь часов, читает, носит куда-то книги. На лице ни сна, ни усталости, ни скуки. На нем появились даже краски, в глазах блеск... Халата не видать на нем… Выходит он в сюртуке, прекрасно сшитом, в щегольской шляпе… Он весел, напевает… Отчего же это?.. Вот он сидит у окна своей дачи (он живет на даче, в нескольких верстах от города), подле него лежит букет цветов. Он что-то проворно дописывает, а сам беспрестанно поглядывает через кусты, на дорожку и опять спешит писать…»
Впрочем, практически все произведения русской классической литературы того времени буквально «замешаны» на дачной теме: здесь выясняют отношения герои романа Ф.М.Достоевского «Идиот», там же происходит действие чуть ли не половины произведений А.П.Чехова, знаменитая пьеса Максима Горького так и называется«Дачники»…
Вокруг Санкт-Петербурга тогда уже образуются свои дачные районы, и самый популярный, пожалуй, – Сиверская дачная местность (ее возникновение связывают со строительством Варшавской железной дороги и станции Сиверская в 1857 году). Собственные дачи здесь имели: министр двора и уделов барон В.Б.Фредерикс, министр путей сообщения С.В.Рухлов, купцы Елисеевы и Дерновы, основатель «Товарищества передвижных художественных выставок» И.Н.Крамской, пейзажист И.И.Шишкин, литераторы М. Е. Салтыков-Щедрин и А. Н. Майков, популярный издатель А. Ф. Маркс, знаменитая актриса Вера Комиссаржевская и другие.
В 1892 году был даже издан путеводитель «Куда ехать на дачу?», в котором особое место уделялось Гатчине. На рубеже 19 и 20 веков дачные местности возникают в окрестностях Сестрорецка, а в 1907 – большой дачный поселок Вырица. Тогда же дачное строительство стало постепенно перемещаться к Карельскому перешейку.
Жизнь в центре Питера в начале 20 века для простого горожанина была уже очень дорогая – началось переселение в пригород. Все большее семей оставались зимовать на даче (их звали «зимогорами»), что привело к превращению дачных мест в поселки Лигово, Ольгино, Новоселье…
Понятно, что после революции о дачах в изначальном понимании этого слова уже не могло быть и речи, потому как такой образ жизни считался сугубо «буржуазным». Но со временем…
Как дача появилась в жизни советского человека читайте в наших следующих публикациях – подпишитесь на канал, чтобы не пропускать интересное.
И поставьте лайк, 👇 пожалуйста!
