Павел Степанович наклонился, чтобы переложить в миску для собаки все остатки еды, что накопились за вчерашний день. Аппетита что-то нет в последнее время. То, что казалось вкусным когда-то, давно уж не имеет такого приятного воздействия, а процесс поедания пищи стал привычно механическим и исключительно потому, что так было нужно.
В былые годы он помнит, как его супруга клала ему целую тарелку вареников со шкварками, помнит ещё как с удовольствием он их уплетал один за другим, а та всё удивлялась, куда ж в него столько лезет.
Февральская метель бушевала уже второй день. Вчера старик не выходил на улицу, боясь упасть где-то в сугробе, ведь не найдёт же никто после. Но сегодня хочешь, не хочешь, а идти важно, так как нет больше наготовленных дров в сенях.
Натянув на себя тулуп, валенки и ушанку, Павел Степанович вышел, скрипя то ли сам от старости, то ли дверью, которая образовала наледь по низу и не сразу открылась.
Много ли ему ещё ходить по этой земле отведено, всё обдумывал старик в последнее время. Жена померла уж десять лет назад, сын единственный живёт далеко от него, подался за границу. Оттуда иногда посылает письма, звонит, узнавая жив ли отец его ещё или нет. А отец жив, словно и сдаваться вовсе не собирается.
Ветер задувал так, будто специально противостоял желанию весны отвоевать себе своё время. Топор, преданный и верный друг в таких делах, ждал его у двери, которая выводила на крыльцо. Да, а к сараю то и не пробраться, подумал Павел, беря в руки лопату и готовясь кидать снег от дверей сарая.
Добравшись наконец-то внутрь и изрядно устав, он выкатил несколько чурок на улицу, подтаскивая к тому месту, где он обычно раскалывал их колуном. Всё было занесено снегом, поэтому пришлось и тут немного орудовать лопатой.
Хорошо, что были ещё силы шевелиться, зимой нельзя без дела сидеть или болеть, иначе и вовсе замёрзнуть в хате можно насмерть. Из животных у старика осталась лишь собака, преданно виляющая хвостом, снующая под ногами всё время пока Павел Степанович пытался добыть дрова, чтобы согреться.
Раньше у него ещё были куры, овцы, да лошадь, но лет пять назад он избавился от них от всех, так как силёнки были уже далеко не те, чтобы возиться с такой оравой.
‒ Уйди прочь, окаянная, – он заругался на собачонку, которая так и ластилась к хозяину, пока тот наклонялся за поленьями, складывая их между согнутой рукой и тулупом. Ну вот, будет и тепло сегодня в доме, а значит он ещё денёк проживёт.
В печи приятно загудел огонь под действием тяги в трубе, дрова потрескивали, согревая не только тело старика, но и душу. Вот уж и чайник закипел, можно присесть в своё любимое кресло у окна.
На нём была вязанная его супругой накидка, давно уж выцветшая от старости и от того, что её просто не стирали. Эх, была бы супруга рядом, хоть её ворчание послушать про то, как он всё неуклюже делает. Сейчас и это он снести был бы рад.
Световой день был на удивление коротким, поэтому в 5 уже начинало смеркаться, день готовился к своему завершению. Старик включил радио, вслушиваясь в то, что происходит в мире и не слышал ничего, что могло бы его удивить. Также кто-то спорит, воюет, стреляет, уничтожает, рожает и двигает вперёд этот мир.
За окном завывала пурга, усиливая своё действие так, что и ближайшего дома не было видно через дорогу. Павел Степанович вглядывался в белую мглу, думая о своём.
Ему тогда было 20, он отслужил и вернулся домой, счастливый и гордый тем, что сейчас у него вся жизнь впереди и можно отправится в любое место, всюду ему будут рады.
Тут в деревне он решил не оставаться, потому что перспектив никаких не видел для себя, а имея корочки шофёра, приобретённые в армии, знал, что может в любом месте сейчас обустроиться.
Ему приглянулся город на Волге – Нижний Новгород. Город с многолетней историей и шикарной архитектурой очаровал его с первых секунд пребывания, и Павел тогда был уверен, что он тут навсегда.
Устроиться у него получилось сразу же. Получив не только работу, но и маленькую комнатку в коммунальной квартире, молодой тогда парень чувствовал себя героем, которому море по колено.
Девушку с интересным именем Стелла он встретил однажды в кафе, куда они с другом зашли перекусить, после тяжёлого трудового дня. Молодая и миловидная официантка с белыми завитушками не имела столь же добрый характер, каким была её внешность.
Что-то в тот день у девушки не задалось, поэтому она агрессивно разговаривала с посетителями, огрызаясь на замечания, периодически выдаваемые ей начальницей. Именно этот гонор тогда и зацепил парня.
Уже через два месяца молодые расписались, прогуливаясь в свой счастливый день по улочкам города вдвоём. Павел Степанович помнит, как он был тогда счастлив и полон сил, когда вёл свою молодую супругу под руку по набережной великой реки Волга.
Ещё через год у них родилась девочка с таким же красивым выражением глаз, как и у её матери. Несмотря на маленький размер комнатки в коммуналке молодые были бесконечно счастливы, упиваясь тем, что могут находиться вечерами все вместе.
Успокаивая девочку Стелла пела колыбельную, нежно прижимая дочь к себе, она упивалась своим материнством, возясь бесконечно с малышкой. Он помнит, кажется, ещё её нежный голосок, раскачивающуюся фигурку из стороны в сторону и радостный блеск глаз.
Девочка много плакала и дожила всего до двух месяцев, а после её не стало. Вместе с ней не стало и того счастья, что было между ними. Всё закончилось в один момент, будто счастье было вырвано с корнем.
Исчезли колыбельные, нежные глаза супруги, её улыбка и весёлый смех. Больше не было ничего. Теперь, когда он приходил с работы, то видел её сгорбившуюся фигурку, сидевшую неподвижно в кресле.
Она перестала плакать со временем, но эмоции к ней не возвращались. Молодой супруг пытался вернуть в их семью хоть какие-то радости, приглашая жену на прогулку или готовя вкусный ужин, но та не собиралась реагировать ни на что.
А после она уехала к матери. Этот момент он тоже отлично запомнил. Ощущение одиночества в большом городе, где теперь не всё для него, как он думал раньше, где теперь он уже больше никому не нужен. Боль и холод от одиночества накрывали с головой.
Супруга приехала через неделю обратно, но стала собирать свои вещи, оправдываясь тем, что ей тут всё, даже супруг, напоминает о трагедии. Она не может с ним жить, потому что ей больно.
Тогда он сорвался, пытался доказать или может просто высказать то, что у него было на сердце, ведь он тоже потерял ребёнка, ведь ему тоже больно, ему тоже нужна поддержка и внимание близкого человека, но она будто не слышала его.
Прошло три года, и Павел Степанович однажды встретился взглядом с той, которую не переставал всё это время любить, сохраняя в своём сердце нежность по отношению к бывшей супруге.
Она стояла на остановке, а он проезжал мимо на автобусе, который не шёл в нужном ей направлении. Рядом с ней был молодой мужчина, держащий на руках маленького ребёнка. Их семья была счастливой, он же был ужасно одинок.
Они встретились взглядом, он помахал ей рукой, держа свою боль глубоко внутри себя. И сейчас старик помнит её глаза в тот момент, взгляд полный безразличия к его унылому существованию.
Ещё через год Павел перестал искать счастье в городе, который встретил его так приветливо, но который так жестко с ним обошёлся. Вернувшись в родные края, он стал шоферить в селе, где долгое время работали его отец и мать.
Тут же он встретил свою супругу, с которой прожил долгие годы душа в душу. Такой любви, как со Стеллой он не испытывал больше никогда, наверное, просто запрещая себе больше так сильно надрывать свои сердце.
Та девушка из Нижнего Новгорода осталась в его памяти некой болью и разочарованием, всплывая в памяти, мучая его и не позволяя забыть. Сколько бы он не пытался искоренить то, что произошло тогда, у него никогда это так и не получилось.
Вот и теперь, наблюдая за февральской метелью, старик опять вспоминает холодный взгляд Стеллы на остановке, когда она уже обрела своё новое счастье, а он всё ещё продолжал страдать.
