Глава 13.
Марина вошла во двор, Матрена сидела на ступеньках крыльца в длинной ночной рубахе, больше похожей на рубище, да на плечах была накинута косынка.
- Бабуленька, ты, что тут сидишь? – опешила Марина.
- Жду тебя, - просто ответила та.
- Так ведь, я могла и не сейчас прийти, а завтра, ты бы так все и сидела?
- Я так три дня сижу, и дольше сидела бы. – И тут подойдя поближе, Марина заметила, как осунулось ее лицо, заострились черты, а руки старушки дрожат.
- Прости меня, пожалуйста, за то, что не послушалась тебя, не надо мне было с девчонками в лес идти, - и Марина, обняв бабушку за плечи, села рядом и горько заплакала.
- Может не надо, а может, и надо. Нам не ведомо, - сказала бабка Матрёна, непонятную фразу. – Ну, да ладно, сделанного, не воротишь, пошли в избу. Ты, небось, вымоталась совсем, оголодала? Мы, тебя всей деревней, как пропала, так и ищем. Все леса вокруг прочесали. Верка третий день ревёт. Как же ты выйти-то сумела?
- Наткнулась на избушку в лесу, в ней оказались охотники, они и помогли выйти, - уклончиво ответила Марина.
Бабка хлопотливо накрывала на стол, а внучка, скинув с себя грязную одежду баландалась у рукомойника.
- Баньку истопим, напарю, намою тебя, как следует, - ворковала Матрёна, - вся лесная грязь смоется.
- Бабуленька, ты родителям уже сообщила о моей пропаже? – спросила Марина, не сомневаясь в положительном ответе.
- Нет, Маринушка, не стала их тревожить, знала, что ты жива и вернешься обязательно.
- Откуда? – опешила девушка.
- Сердцем чувствовала, - просто ответила бабка. – Сейчас, Пеструху подою, молочка парного попьешь, и силы восстановятся. Молочко парное, оно завсегда полезное, - щебетала Матрена уже в сенях.
Марина решила прилечь на минутку, пока бабка возится с коровой. Легла на кровать и мгновенно провалилась в глубокий долгий сон, без сновидений.
Проснулась уже под вечер. Бабка Матрена, суетилась вокруг:
- Выспалась, Маринушка, а я как раз баньку истопила, пойдем, попаримся.
- Пойдем, бабуля, я с удовольствием! – и они с бабкой пошли в баню
на дальнем конце огорода. Баня у бабки Матрены была не простая, а целебная. В предбаннике на стенах развешаны веники и пучки сушеных трав. В зависимости от потребности, Матрена зашпаривала определенные из них и использовала в лечебных целях. Так и тут, у нее стояли две деревянные шайки, а в них плавали пучки и букетики. По всем правилам банного искусства, бабка то гоняла внучку в парную и хлестала веником, то окунала в огромную бочку с холодной водой, стоявшую у входа. Проведя эту процедуру троекратно, пересыпая её все время какими-то замысловатыми приговорами, она напоследок, окатила ее сначала настоем из одной шайки, а потом из другой.
- Ну, вот, внученька, и попарилась, и помылась. И от неприятных мыслей, забылась! – приговаривала старушка.
- А если, мысли разные, бабуля? – весело спросила Марина. После Матрёниной баньки, у неё как будто выросли крылья, упал тяжкий груз с души, и она успокоилась, в твердой уверенности, что Пётр обязательно придёт на условленное место.
- Если, мысли хорошие, добрые, то они не забываются, - обстоятельно объясняла бабка. - Потому, как русская баня, на хорошие мысли настраивает, а плохие, мы все веником выбили, вот так-то…
Потом, прибежали девчонки, рвавшиеся ещё с утра, начали её тискать и обнимать, поздравляя с возвращением. Верка валялась в ногах, вымаливая прощение за то, что не доглядела. Марина зла на подругу не держала, сама виновата, слишком увлеклась грибной охотой. На вопросы девчат, о том, как выбралась из леса, рассказывала ту же версию с охотниками, что и бабке Матрёне. А сама ждала темноты и мечтала, чтобы старушка уснула покрепче…
Вот и наступила долгожданная ночь, бабка Матрена, прочитала как обычно, перед сном, все нужные молитвы и в придачу благодарственный молебен за Маринино благополучное возвращение и, пожелав внучке спокойной ночи, угомонилась на печи. Марина выждала для верности еще полчаса, и когда бабка тихонько захрапела, осторожно, на цыпочках выскользнула в сени. Там прихватила куртку и приготовленную корзинку, в которую заранее сложила нехитрый провиант: бутыль молока, да краюху ржаного хлеба. И, стараясь не скрипеть дверью, вышла на улицу…
Деревенский народ засыпает рано, и сейчас ни в одном окне не горел свет. «В Москве в это время, только настоящая жизнь начинается», - подумалось ей без сожаления, потому, что здесь, в Калиновке, у Марины, как раз и начиналась самая настоящая жизнь. Могла ли она представить ещё неделю назад, какие чудеса с ней здесь приключатся? Если бы даже заранее знала, что предстоят скитания по лесу, поехала бы всё равно, конечно из-за Петра. Он теперь занимал все её мысли. Пройдя по сонной деревне, девушка спустилась к мостику, а когда миновала его, стало как-то страшновато. Впереди чернел безмолвный таинственный лес, но она все-таки пошла дальше. «Хоть бы пришел! Если его нет, сколько ждать? Вдруг он меня не услышал? А, может, услышал, но не придет, сказал же: «Прощай!» Только бы найти это место!» - такие мысли роились в голове, когда она услышала неприятный сиплый голос:
- Витёк, глянь-ка! К нам Красная Шапочка пожаловала! – и из темных кустов, Марине навстречу выдвинулись две мощные фигуры, явно неместные жители.
- Да у неё, и корзинка с собой, наверное, нам пирожки принесла, - ответил второй голос, ничуть не лучше первого.
- А я, как раз серый волк, давайте познакомимся поближе! – глумливо
рассмеялся первый. Марина разглядела в темноте их одежду, незнакомцы были одеты в черные тюремные робы. Она стояла в полном смятении, не зная, что предпринять. Бежать было поздно, до деревни далеко, а эти двое вышли так близко от неё, и были совсем рядом. Кричать? В деревне, вряд ли кто услышит, да и не дадут ей даже пикнуть. Вон один встал перед ней, как скала, а второй пытается обойти и загородить путь к отступлению. «Надо же, как глупо получилось, - думала Марина, - в лесу не пропала, а тут около деревни, ни за что, пропадаю! "
- Ребята, - начала она, как можно тверже, - вы бы шли своей дорогой, а я – своей пойду!
- А, может, у нас дорога общая? Пойдем вместе, с нами не соскучишься! – зэки просто так её отпускать, конечно, не собирались.
- Нет, молодые люди, у нас с вами разные дороги, - она старалась не
- выдать своего волнения, ни голосом, ни поведением, но в это время, тот, что зашел сзади, крепко схватил её за локоть, а второй прошипел злобно:
- Хватит болтать, а если пикнешь, то вот, - в руке у него блеснул выкидной нож, и он сделал им довольно недвусмысленный жест. -
Тащи ее с дороги, - сказал тот, что с ножом, - я видел тут одно уютное
местечко, там и позабавимся…