Вчера посмотрела эту известную мелодраму и, честно говоря, была шокирована откровенно высосанным из пальца сюжетом. Я вообще не знала, что написать об этом фильме, кроме как, что Янковский великолепен! Потом впечатления "отстоялись", и возник центральный вопрос: а кому из двоих в специфичной паре будет сложнее? Ведь, положа руку на сердце, оба не подарки.
Мой вердикт: однозначно тяжелее будет Игорю. Скромная и страшненькая библиотекарша будет пилить его и сводить с ума своими придирками, поправками, а позже и ревностью. Лупоглазая белобрысая Мальвина нашла своего Буратино, подогрела, обобрала... То есть подобрала, обогрела. Нашла, чтобы вылепить из него того, кто никуда уже от нее не денется. Я даже не уверена, что предложение эксперимента на предмет взаимной влюбленности — блеф, а не холодный расчет. Очень уж быстро звучит предложение Веры о взаимности. Этакий сумасшедший ученый, для которого люди — подопытные мыши.
Не надо обольщаться, невзрачность внешности Веры компенсирована огромным самомнением. Я вообще не доверяю "страшненьким" женщинам, которые в один миг способны преобразиться. Сцена, когда плачущая Вера буквально размазывает по стене свою маму, сыграна сильно. В ее внешнем несовершенстве виновата не она, а мать с отцом — уроды, которых надо было стерилизовать, чтоб не плодили себе подобных!
Эти мысли явно и давно были сформулированы в вериной голове — она выдает целую речь, связную и логичную. Учитывая ее эмоциональное состояние, с трудом верится, что это экспромт. Нет, все эти тезисы были сформулированы давно. Все она понимала — что некрасивая, неженственная, с тяжелой бабьей фигурой, что не умеет одеваться.
Да, Вера понимала, что не Софи Лорен. А раз так, зачем напрягаться — работать над фигурой, волосы на бигуди накручивать, реснички подкрашивать? Не царское это дело. Таким делано равнодушным отношением к внешнему виду Вера словно плевала миру в лицо: выкуси, буду выглядеть как страшко, но под вечные понятия красоты и гармонии не прогнусь!
Лучше пойти в науку. Точнее, в библиотекари — в науке-то конкуренция высокая, там надо крутиться, а не просто книги по полочкам расставлять и цитаты в тетрадки выписывать. А среди библиотекарш Вера сразу взошла на пьедестал идеальности и светила оттуда редким ценителям. Настолько редким, что даже пьяница-работяга показался ей приличным вариантом, чтобы поиграть в любовь.
Вера эгоцентрична. В первую очередь ее волнуют свои мысли, свои чувства, свои желания, свои идеи. Все остальное она просто не замечает. Игорь идеально ей подходит потому что... он в депрессии, кризисе. Он потерял жизненную цель: поставил все на спорт, но проиграл. Поэтому он пьет. Заливает серьезную потерю — самого себя. Из знаменитого спортсмена он стал заточником. Машинальные движения успокаивают нервы, потому что настроиться на более серьезную работу в его состоянии сложно.
Он переживает внутреннюю драму: из спорта Игорь ушел не потому что его не взяли в загранку, а потому что он увидел несправедливость системы, увидел, что он — лишь маленький винтик, несмотря на все свои первые места. Заточник, увы, гораздо более независим, чем профессиональный спортсмен. Но рев трибун и аплодисменты шумят из подсознания, вот он и глушит их алкоголем, сильнодействующим средством от всех земных невзгод.
Игорь — сильная личность. У него есть стержень. Он искал за что зацепиться. Поэтому и согласился на верин эксперимент. Согласился, потому что имел сильное внутреннее желание выгрести из болота, в которое попал, слетев со своего велосипеда. Он понимал, что завис где-то посередине, что надо куда-то двигаться, но в его положении выбирать не приходится. А Вера? Заполучив в свое распоряжение такого шикарного мужчину, вместо того, чтобы попытаться ему понравиться, тычет ему под нос свои интеллектуальные достоинства: "Полюби меня такой, какая я есть".
Для тех, кто в танке поясню, что я имею в виду под "попытаться понравиться": мужчины любят глазами. Накачивать силиконом разные выступающие части тела не обязательно, достаточно женственной кофточки, каблучка, хотя бы легкого макияжа, волосы уложить интересно. Для начала можно хотя бы заправить блузку, чтобы обозначилась талия и выбрать цвета, которые будут подчеркивать внешность, а не уродовать ее. Блеклая светлая Вера носит кофты цвета детских овощных пюре. Или коричневый.
И ладно, что при первых встречах Вера была не при параде, простительно. (Хотя нет, не простительно — молодая женщина должна следить за собой, а Вера просто небрежна и не имеет вкуса несмотря на все свои высокие интеллектуальные запросы).
Но уже потом, когда сама же втянула мужика в этот эксперимент, она выглядит вот так:
Да у меня бабушка и в свои 80 с лишним так не одевается! А ведь Игорь ей сразу высказал претензии по поводу внешнего вида. Но Вера не снизошла до такой глупой просьбы: сделать брови и одеваться поинтереснее! Она совершенна, потому что познала дзен аутотренингов. И тебя вылечат, и меня...
А ведь это ничто иное, как нарушение чужих границ. Вера это делает с легкостью, ведь только ее мнение правильное! Когда Игорь не запрыгал от восторга при виде открыток, она сразу начинает критиковать его, а в ответ на упреки о внешнем виде, дает отповедь, что на первом месте у женщины должна быть не красота. Но Игорь отбивает эту манипуляцию мудрыми словами о том, что только красавицы могут не думать о внешности. Очень жизненно, крыть нечем и Вера первая оскорбляет своего ученика:
— Примитив.
— Каракатица!
— Неудачник!
В ответ Игорь указывает на дверь, мигом ставя новую знакомую на место. С чувством собственного достоинства у него все в порядке. То, что его драму не способна оценить девочка из библиотеки, которая не теряла в жизни ничего ценнее, чем зонтик, его не задевает. Но называть его неудачником он ей не позволит!
Тем не менее он чувствует, что ему нужна эта странная дурнушка. С одной стороны она дает ему то, чего ему так не хватает: внимание. С другой, Вера умна, в ней есть глубина. Игорь привык общаться с теми, кто лучше многих. Ему не хватает людей того уровня, сосед-собутыльник Коля для него что-то типа телевизора или радио: внешний фон. Потому что Коля — примитив. А с Верой ему интересно: сам процесс общения увлекает. Плюс она поднаторела в философии, поэтому говорит ему то, что понемногу исцеляет его измученную душу.
Слоганом фильма вообще должны стать слова Веры (точнее Шопенгауэра) про дикобразов.
"Люди похожи на дикобразов, идущих по ледяной снежной пустыне: они жмутся друг к другу от холода и страха, и колют друг друга своими иглами."
Только произнося эти слова, она уверена, что дикобраз здесь только один — Игорь. Свои иглы она не замечает. Она, например, до последнего не верит, что может быть интересна, как женщина. И поэтому одевается, как бабушка.
Однако примечательно, что игнорируя в упор мужскую потребность видеть рядом с собой симпатичную девушку, тем не менее Вера устраивает ему допрос, когда Игорь пошел наконец на... сеновал с другой. Сердце не обманешь или... все она понимала, что одними аутотренингами мужика не накормишь, но никак не могла переломить себя и решиться хоть как-то подыграть ему? А ведь отношения — это всегда риск, избегать их из страха стать отверженной — инфантилизм чистой воды.
А ведь Вера буквально сама толкнула Игоря на сеновал к Наташе: после стычки с упакованным быдлом, чья болонка гадила на братскую могилу, Игорь почувствовал себя героем и от полноты чувств поцеловал Веру. И она самым натуральным образом испортила этот волшебный момент вопросом: "Зачем ты это сделал"?
И хотя потом побежала, наконец, покупать нарядную кофточку, порцию нежности, предназначенную ей, уступила Наташе. Игорь не привык к такой реакции на свои ласки, поэтому ему понадобилось срочное подтверждение своей мужской состоятельности.
У Игоря есть огромное достоинство — он простой и естественный. Ему с детства твердили, что надо быть чемпионом, кандидатом. Он выполнил родительскую программу (отцовскую, скорее всего). Но не сроднился с этой лицемерной и шаткой средой, где надо держать ухо востро, чтобы тебя ненароком не подтолкнули плечиком. Остался верен себе, хотя и признавал, что пришлось заплатить высокую цену, такую, что потом едва на жизнь хватало.
А Вера, напротив, заумная. Слепила из того, что было, образ себя и тщательно следила, чтобы ничто не нарушало его целостность. Поэтому и забурилась в библиотеку, как крот, внушив аутотренингами, что именно это — профессия ее мечты. Если она что-то внушала себе, это не вырубить было и топором: например, она в глубине души была уверена, что "никуда не денется, влюбится и женится" в отношение Игоря. Поэтому была такая реакция на "Наташу". Не сделав ровным счетом ничего кроме демонстрации своего опыта с аутотренингами, она смертельно обиделась на весь мир, когда мужик нашел себе кого-то попроще и посимпатичнее!
Но "загул" Игоря (который вот точно ничего ей не обещал), отрезвил ее. Да и худосочный ценитель прекрасного оказался кстати: она хотела было с помощью очередной псевдонаучной теории выбить дурь из головы, да не свезло. Убедилась только еще больше, как сильно нужен ей Игорь!
Да и он понял в тот вечер, что Вера ему нужнее, чем симпатичная Наташа. Потому что Вера — новое начало в его жизни, а Наташа — продлевание агонии старого.
Но это не значит, что им будет легко. Загоны и комплексы Веры никуда не денутся. Под магнетическим взглядом Игоря в ней наконец проснулась женщина. Она наконец сделала то, что должна была — стала покрывать поцелуями потрясающе красивого мужчину, к которому испытывала сильнейшее влечение. Но после акта любви она выдает очередную порцию бреда так, что у блаженно отрубившегося было Игоря тревожно распахиваются глаза:
— Теперь можно и умереть...
Ну и потом про начало мира, и что страшно... К этим потокам сознания вслух можно, конечно, привыкнуть и относиться как к легкой блажи, но упрямство и зацикленность на том, чтобы все было правильно и по ее, никуда не денется. В плане эмоционального интеллекта Вера проигрывает Игорю, а он, как сильный и знающий чего хочет мужчина, долго сюсюкаться с ней не будет. Она начнет обижаться и потихоньку манипулировать. Его это начнет раздражать. Дети будут в большей степени похожи на Веру, потому что Игорю не будет очень интересно заниматься воспитанием, а она наоборот погрузится в это с головой, учить жизни — ее призвание.
Но никуда он от нее не денется. Игорь уже свой среди чужих, чужой среди своих. С большим спортом он порвал, с рабочей средой не сроднился. И не сроднится. Возраст не тот, болезненный, тяжелый опыт за плечами. Он так и будет нести по жизни убеждение, что "вторые — неудачники". Низвергнутый с пьедестала, он будет ценить то, что дала ему судьба. Но он как никто знает, что хорошее должно быть лучшим. А это не про Веру. Поэтому ему будет тяжелее в этом браке.
Ему до конца жизни плыть против течения и тащить за собой Веру, слабо понимающую законы мира, в котором живет и имеющую на все свое, далеко не всегда жизнеспособное мнение.
