Однажды мы возвращались из командировки и наша автомашина неожиданно забарахлила в дороге. Тут-то мы с нашим шофёром-молчуном и решили остановиться в ближайшей деревне – просто в надежде на то, что там есть какая-нибудь «шиномонтажка» или ещё какая мастерская. Мастерская, к нашей радости, отыскалась. Ремонт, похоже, должен был несколько затянуться, и я, чтобы не путаться под ногами у нашего шофёра и мужика, согласившегося нам помочь, перекинул ветровку через плечо и решил пройтись. Места тут немного знакомые: река, мост, а дальше, выше по течению, должны быть и рыбные – помнится, однажды как-то проездом в летнюю жару мы здесь купались. Нынче же был конец мая, да и погода особым теплом не радовала. Подумав немножко, я всё-таки решил ополоснуться в реке…
Правда, сначала расспросил у слесаря, который взялся помочь ремонтировать нашу «Волгу», про своих тутошних знакомых. Сват мой, который когда-то переехал из соседней деревни в этот колхоз, оказывается, уже отошёл в мир иной. Пил, как рассказал слесарь, страшно, «глушил» любую гадость: и вьетнамскую водку, и тройной одеколон, не гнушался и самогона, короче, дошёл до тормозной жидкости… Заодно узнал и про другого знакомца – бывшего местного участкового милиционера. Тот на милицейской службе оказался ещё в молодые годы, после нашего общего с ним окончания педучилища, по призыву комсомола – тогда это было в моде. Ну а теперь этот бывший гроза пьяниц был уже в отставке. Жил в райцентре, а сюда, в деревню, приезжал только на выходные – отдыхать от поселковой суеты и покопаться на дачном огороде.
После этого небольшого разговора я всё же дошёл до моста. Весь берег реки был страшно захламлён – всюду валялись полиэтиленовые мешки, какая-то бумага, картонные коробки да бутылки из-под пива и водки. Шум проходящих машин действовал на нервы, напоминая о городской суете, и я поднялся выше по течению, туда, где был перекат: кто как, но я с детства люблю купаться на перекатах, где сильный напор воды и сама вода чистая. Неподалеку от этого переката по берегу виднелись небольшие домишки. На перекате рыбачил какой-то пацан…
– Здравствуй, друг! Клюёт?
– Клюёт…мелкие хариусы,– ответил мальчишка небольшого роста, лет девяти, пристально смотревший на меня, словно пытался узнать во мне давнего знакомого.
– А щука? – снова спросил я, с ностальгией припоминая своё отрочество, и услышал в ответ:
– Щуки нет, дяденьки сетью всё вылавливают… Они на удочки не рыбачат… А ты к кому приехал? – спросил он, по-деревенски называя меня на «ты», но звучало это совсем не обидно. Поэтому и я просто объяснил мальчишке, что сам-то не местный, а остановились мы здесь ненадолго, лишь пока налаживают легковушку…
– Вот, захотелось немного поплескаться...
– Во-он там водоворот глубокий – достает до шеи!.. – показал пальцем пацан.
– До чьей шеи? – пошутил я.
Малец, осмелев, отвечал:
– До моей!..
Вода и вправду была мутноватая и достаточно холодная, поэтому я не стал долго возиться, а, быстро освежив лицо и шею, направился обратно к густым кустам, где раздевался. Не спеша брёл по берегу, шурша мелкими камушками да галькой, и каким-то боковым зрением заметил, как за пушистым ивняком худощавый мужчина, отхлебнув чего-то из небольшой бутылки и чем-то это зажевав, с удовольствием опустился на широкий камень напротив мальчика-рыбака, докуривая бычок.
Одевшись, я достал из кармана ветровки часы: время тянулось медленно.
Чтоб пожелать на прощанье удачной рыбалки молодому рыболову, я направился к мальчишке.
– Привет, братан! – поздоровался сидящий на камне парень, пронзив меня острым взглядом карих глаз, и я от души ответил:
– Привет, привет! Вот, слегка окунулся, легко стало…
– Вроде старше меня, может, вмажешь маленько? Спирт есть! – всерьёз или в шутку неожиданно предложил он, но я отрицательно мотнул головой.
Тогда он предложил закурить, и я достал свои сигареты. Не спросив разрешения, он ловко вытащил сигарету из моей пачки и стал прикуривать. «198…» – заметил я татуировку на пальцах его левой руки – должно быть, год рождения. А чуть ниже плеча ещё одна, но уже в виде картинки: одинокая сосна на скале. Скала мне показалась знакомой. Да-да, точно: каменистый склон в конце деревни, там и сосна такая слегка качается на ветру. Одетый в старенькую зеленоватую футболку, этот молодой человек лихо выплюнул докуренную сигарету в сторону мальчика-рыбака, и по мелководью тут же запрыгали рыбки: видимо, приняли окурок за что-нибудь съедобное.
– Дай сюда, балда, я сам… – обратился парень к мальчишке. – Червяка подай!.. – и мальчик протянул ему своё, явно видавшее виды старое удилище из черёмухи.
Минуту спустя я увидел, что рыбалка у нового рыбака получается: сначала он вытянул средненького хариуса, а чуть спустя и крупного ерша вытащил. Я стал с любопытством наблюдать за его действиями – видно было, что какой-никакой опыт у него имелся. Он кинул вновь добытый улов под ноги радостно улыбающегося мальчишки.
В это время послышался хрипловатый голос женщины, полоскавшей бельё чуть выше по реке, она махала рукой: «Иди домой, Ра…!» – то ли Рамис, то ли Ралис – непонятно. Много нынче появилось разных имен, не очень разборчивых на слух.
Мальчуган, прежде чем тронуться с места, буркнул: «Удочку спрячьте там», указывая подбородком в сторону густо заросшей крапивы.
Произнес он это так, словно и меня, человека проезжего, можно было отнести к праздношатающимся, а значит, лодырям. Вспомнилось, что и у меня на малой родине точно так же называют бездельников, то есть людей, которые никак не могут, да и не хотят занять себя каким-либо полезным делом. Кстати, в моей родной деревне ещё в дореволюционное время, говорят, жил один такой «сверхбездельник» по имени Карим – его одинокая мать была богатой женщиной, имела в подчинении батраков, помощников по хозяйству, а этот только болтался между ними да совался с ненужными советами. Не знаю, насколько всё верно, но старики часто вспоминали этого «знаменитого» Карима.
Вскоре и новый рыбак, махнув рукой на надоевшую уже, видимо, рыбалку, спрятал удочку в указанное мальчишкой место и начал как-то жалобно клянчить денег на пиво, ссылаясь на глубокое похмелье.
– Ты что? – улыбаясь, промолвил я. – Ведь только что опохмелился…
– О-о-о, братан, глаз у тебя острый! Маловато оказалось, чуть-чуть не хватило… Вчера переборщил.
– Что ж ты средь бела дня пьянствуешь?! – попытался я пристыдить его, а сам подумал: «Может, выручить его? Чует, наверное, что у меня в кармане ветровки есть мелочёвка…».
– Братан, по почте верну долг. Или в другой раз отдам, когда будешь в наших краях, вон около сосны мой дом. А у меня, дай бог, скоро шабашка будет… – честно и преданно глядя мне в глаза, умоляюще ответил он.
– Смотри, ведь так скоро совсем алкашом станешь!.. – ответил я в сердцах, словно он приходился мне каким-нибудь родственником. В глаза мне опять бросились татуировки, которыми были разукрашены его руки. – Вот, бога поминаешь, ждёшь от него помощи!.. А ведь большой грех мусульманам на теле татуировки рисовать, да тем более иголкой тыкать …
– Зэк же я, братан… Получилось глупо как-то, неожиданно для себя набедокурил... Всего-навсего на рыбалку ходил, только порыбачить и хотел…
И, как бы в подтверждение своих слов, незнакомец замахал тонкими, но жилистыми руками. А потом, секунду спустя, вдруг ни с того ни с сего начал рассказывать. Надо отдать ему должное: рассказывать он умел, заслушаешься. Я, услышав слово «рыбалка», конечно, задержался, и мы снова закурили…
– Я люблю рыбачить по-всякому: и в любую погоду, и на спиннинги, и на удилища... Ну и вот шесть лет назад как-то на велике через три переката и три горы приехал я на берег Агидели. Всё цветёт, погода что надо!
Где и какая рыба – это моё! Вот, например, щука. Я же знаю, где она стоит! Как только размахнусь своей удочкой, так и вытаскиваю очередную щуку, одна даже потянула на полтора кг…
– Бывает… – глубоко вздыхая, ударился я в сопереживание. – Когда калина отцветает, щуки хорошо берут, только успевай вытаскивать, я знаю…
Заметив, что я заинтересовался, рассказчик ещё азартнее продолжил, размахивая руками.
– Подхожу к своему любимому месту, вижу на берегу, на мелкой гальке, – зелёная «Нива», а на траве два буржуя пир устроили. Удочки, сети, даже ружья разбросаны кругом как попало. Дикую утку варят – до этого слышал выстрел дуплетом. Стой, подумал, дай-ка я их удивлю. Как только дошёл до них, закинул блесну, ага… вижу, клюнуло что-то большое: или судак, или окунь-горбач! Тащу, то есть кручу катушку, а там судак на пару кило... Редкая рыба в наших краях. Складываю в рюкзак и слышу с берега: «А ну-ка, браконьер, поди сюда!» – пальцем зовёт меня с поляны полуголый бугай. «Улов конфискуем! Знаешь, кто я? Челябинский… опер… убой…».
Не разобрал, не понял, он долго говорил. Вытащил из кармана майорской формы, которая висела в машине, красную корочку: вот, мол, если не веришь. И, надменно выпячивая грудь, сунул обратно в карман. Напарник – худенький очкарик – пытается осадить его, а ему хоть бы хны.
– Вот идиот! Тоже мне, правозащитник!.. – неожиданно для себя закачал я головой, как будто сам всё это видел. Спокойно идущий рядом со мной зэк вдруг остановился.
– Вот на то я и обиделся: будто он меня допрашивает. Что, мол, тут делаешь? Это, говорит, запретная зона. Всё путает: ногами – здесь, а мозгами – в челябинской стороне, наверное. Решив не тратить время на эти разборки, я пошёл прочь, а сзади опять слышу его крик: «А ну вернись, падла, оставь улов!». Я бы пошёл своей дорогой, наплевав на его крики, но он, видно, зарядил свою двустволку. Первый выстрел – в воздух, картечь с шумом осыпала поверхность воды. Заяц, что ли, я – от всякого без оглядки убегать? Ещё не хватало, «падлой» обзывает, меня, коренного башкира! Расстегнув пуговицы штормовки, я подставил ему грудь: «Стреляй, фашист!»
Я был полностью захвачен его рассказом и слушал не отрываясь. А рассказчик, подобрав с земли какую-то палочку, направил её в свою татуированную грудь и продолжал:
– Вот так и стоим, братан! Извини – браток… И знаешь, когда тот бугай перевёл курок в боевое положение, я подумал – всё. Не теряя ни секунды, резко, мгновенно выдернул у мента пушку и развернул на все сто восемьдесят – то есть, ему в грудь. Не испугался, сволочь, просто вроде немного отрезвел… Пистолет попытался вытащить из кобуры. Только кто уж тут успеет? Я бабах… ему в шею! А он тут же концы и отдал.
Я молчал, и лишь на мгновение в сознании мелькнуло сомнение: «Слишком уж быстро и гладко чешет…». Но сомнение как-то быстро покинуло меня…
– А верный его друг-товарищ в одних трусах галопом шпарит в сторону леса. Ну, я и его решил порешить, да вышла осечка: второй ствол оказался пустой – его уже использовал его начальник-бугай, выстрелив в воздух до меня. Ну, а после что? Ружьё бросил в сторону. Стою как потерянный… Допил бутылку водки, потом ненадолго залез в воду… После этого как-то немного успокоился.
– Да-а…– протянул я, не зная, что тут и сказать.
А он торопливо продолжил.
– Что дальше делать? Вопрос… Через гору, кое-как, с тяжёлой головой, дошёл до соседней деревни. Сестра старшая живёт там. Зять, в прошлом учитель, дома оказался, попросил меня уху сварить. А мне и есть не хочется. Выпили с ним. Зять, видно что-то заподозрив, ещё налил. Ну, тут уж меня прорвало – не выдержал и всё как на духу выложил ему.
– Ну и как среагировал твой зять? – с некоторым сочувствием промолвил я.
– Сдавайся, мол, – вот и вся его реакция. Сам совершил, то есть, смог совершить такое, смоги и вынести всё, весь этот тяжкий груз, на своих плечах – вот его слова. А я-то думал, что он похвалит: «Молодец, старик, всё правильно сделал!», поддержит… Не тут-то было… Он побежал в клуб – я, правда, не возражал – позвонил в райотдел милиции. Ну и те, конечно, сразу приехали – забрали и в наручники… А тот долговязый очкарик – друг покойного – сидел в кустах спрятавшись, пока я не ушёл. И тоже потом передал обо всём по рации куда следует. Эх, брат, знал бы, что такое случится, ни за что не ходил бы в этот день на рыбалку…
– Да ладно, живи да радуйся, цел и невредим вернулся…
Видимо испугавшись, что я уйду, он опять заканючил:
– Ладно, брат, дай, что просил...
– Знаешь, не люблю деньги незнакомым раздавать… – сказал я. – Вот в Уфе жил один актёр. Так он всеми способами выпрашивал деньги на водку: «Вижу по глазам, что у тебя в кармане деньги есть, у такого мужчины должны водиться деньги. Давай выручай! Такого золотого мужика жадность да скупердяйство не красят!». Вот таким образом своего и добивался всегда. Но он хоть был талант. А ты словно овод голодный! – как раз в этот момент я лихо сбросил большого овода со своей руки. Зэк тоже не растерялся, тут же принялся рассказывать дальше.
– Слушай дальше, брат, чем всё это кончилось…
По татуировкам на его пальцах я прикинул, сколько ему лет, – примерно двадцать семь. И в армию зэков не берут. Я взглянул на часы и встал под тень густой черёмухи: да, так просто от него не отвяжешься.
– Фигня, всего семь лет дали… Самооборона всё-таки. Тот мент оказался большой скотиной в погонах, короче, оборотень. Постоянно избивал свою жену, над детьми издевался как хотел. Взятки грёб только так.
Они тоже, в свою очередь, против него дали показания. Даже тот очкарик вроде как меня защищал. Если «башкир» – это он про меня так говорил – не вырвал бы ружьё у майора, кто знает, может, тот и его самого, как свидетеля, в расход бы пустил. Запросто…
Ну а когда отсидел я половину срока, то освободили досрочно за примерное поведение, и тут-то мой путь домой пролёг через Челябинск. Погоди, думаю, дай-ка загляну к супруге майора. Адрес-то хорошо запомнил во время суда. Нашёл, зашёл, гостинцы протянул, поздоровался. Особо к себе не приглашала, но и не выгнала. Ну а потом поехали на её дачу. Печь отремонтировал, электричество починил в теплице, короче, по хозяйству помог. У неё там даже камин есть…
– Богатая, наверное, дача-то? – чтобы что-то сказать, спросил я.
– Буржуйское хозяйство, но видно, что не хватает мужской руки. Угощения вдоволь, баня… А потом мы с хозяйкой… В общем, сам понимаешь – как в кино. Извини, брат, лишнего, кажись, сболтнул…
Я не стал особо обращать на это внимания, хотя и было неприятно. Засомневался я что-то в его таком гладком рассказе.
А он всё о своём.
– Недавно письмецо ей отправил, она обрадовалась, зовет в гости…
«Ну и чего ещё ждешь, не едешь к ней?» – хотел было спросить я, но тут послышался сигнальный гудок автомашины, которая ждала меня у моста, и я заторопился.
Он, в свою очередь, тоже засуетился.
– Слушай, брат, жадность…. Не красит человека… Твои слова? Уфимские-то обычно добрые бывают…
– Да-а-а? В какой сказке это прочитал? Или сам придумал? – выгребая всё, что было в кармане ветровки, – две-три десятки со всей, до копейки, мелочью, – пробормотал я и высыпал ему в ладонь.
– Слушай, брат, в другой раз обязательно верну, ладно? Живы будем – встретимся ещё!..
– Увидимся… Тем более что ты мне, кажется, будешь нужен…
Зачем он мне будет нужен, я не стал объяснять. Последнее время всё больше и больше становится нищих, бомжей да ханыг за каждым углом, особенно у торговых точек, всюду так называемые люди в грязных одежках с протянутой рукой… Господи! Не дай бог!..
* * *
Взяв пример с меня, наш шофёр тоже быстренько искупался поблизости. С моста хорошо было видно, как недавний попрошайка торопился в деревню.
Слушая того «липучку», я и забыл про желудок – захотелось чего-нибудь поесть. Не столько даже о себе подумал, сколько о водителе. Ладно, впереди должно быть придорожное кафе.
Стоп! Не доезжая до кафешки, инспектор ГИБДД велел нашей «Волге» остановиться:
– Машина редакции? В кафе «Кумысный» просят вас минут пять подождать…
Я кивнул головой, а водитель наш удивлённо буркнул на приветливое обращение лейтенанта: «Смотри-ка, какой гаишник ласковый!..».
Три… Пять минут…
Хотя и пришлось немного поволноваться, всё-таки про себя подумал: не бывший ли участковый милиции проявляет такое внимание к моей персоне?
Два-три года назад я ему немного помог – ускорил выход в печати статьи о нём: участковый собирался в отставку, и про него написали. Всё, конечно, только позитивное – лучшего в округе нет, и всё такое… Вот и он решил, наверное, ответить добром.
Попал в точку. Заказав кое-что на обед, только устроились за столом под сосной, как подъехала крутая синяя иномарка, а из нее торопливо вышел мой бывший однокашник и обнял меня. В рубашечке, в новой бейсболке, с барсеткой в руке. Самодовольный, кругленький, упитанный, солидный. Чувствуется, знает себе цену. Только ещё словоохотливее да разговорчивее стал.
– Открываю гараж, сосед кричит: уфимские в шиномонтажке про тебя спрашивали. Запомнил госномер автомобиля, организацию. Ну, я и подумал, что это ты. Позвонил на пост ГАИ: успею – увидимся, поговорим, пообщаемся, а если не успею – тоже не беда, привезу кумыс. Вот так.
К нашему заказу он добавил ещё три шашлыка и три бутылки кумыса. Пришлось посидеть, хотя долго и не собирались…
Он хвалит кумыс, а я молчу. Жидковатый, не поспевший ещё… Степной кумыс всё равно лучше.
Пока беседовали, водитель наш, открыв настежь все четыре двери, залез в салон машины и лёг немного отдохнуть.
– Дом у меня ведь есть здесь, в деревне. Сад, огород…
В деревне… Тут я внезапно вспомнил того самого зэка:
– Слушай, нашёл я, кажется, тут у вас поучительный сюжет. Герой – твой односельчанин. Можно будет подъехать? У тебя тут, наверное, найдётся место, где можно переночевать? Командировки иногда бывают…
– Ну так давай хоть сейчас! Мы тут что-нибудь и помощнее кумыса найдём! Я и книгу твою купил, прочитал. На ней, кстати, свой автограф поставишь…. Буду гордиться знакомством с тобой!..
– Не сегодня…
Так толком не разобравшись до конца что к чему, он сразу и охотно на всё согласился и только после этого поинтересовался тем парнем, с которым я встретился на берегу реки.
– Кто по фамилии?
– Чёрт его знает. Не только фамилию, даже имени его не знаю… Спасибо за угощение и беседу!
Пока мы мыли руки, я ему вкратце рассказал о встретившемся на берегу зэке. А про то, что тот клянчил деньги, промолчал, не стал мелочиться.
– Он одного твоего мафиози, короче, мента наповал застрелил из его же ружья. Вернее, вынужден был. Кажется, четыре года отсидел…
Взгляд отставного майора ожил, словно к нему вновь возвратился дар следователя.
– Ничего себе! А как выглядит?
– Сухощавый, ростом примерно метр семьдесят, смугловатое, круглое лицо, глаза карие. Татуировка на пальцах руки… – отчеканил я как заправский опер.
– Кто же это может быть? У нас зэков нет, что-то тут не так…
– «Братан», «извини», «пардон» – вот так всё время говорит. На пальцах руки татуировка – дата рождения. Одним словом, асоциальный тип современности...
– А-а-а, шаромыжник… – Повесив шляпу и смеясь, бывший участковый подал мне полотенце. Слово «шаромыжник» у него прозвучало как имя, и он сам тут же нашёл ещё и другие прозвища: – Ну, задохлик, ну-у, проходимец!.. Этот красавчик, когда ещё учился в ПТУ, у городского отдыхающего украл резиновую лодку. Ночью, с таким же шалопаем, как и сам. Как сейчас помню, было лето… Тогда я был в отъезде, а по возвращении им дело и открыли…
Теперь «ну-у-у» произнёс я и даже чуть отодвинулся в сторону, ощутив себя мальчишкой, у которого вытащили изо рта конфетку. Как бы почувствовав это, мой приятель поспешил закруглить разговор. Шофёр наш в это время тихонько возился с дверями машины.
– Должны были год или два колонии дать, да условно наказали, короче… Отец его, старый колхозник, умолил кое-как хозяина лодки и бывшего «силовика». Спустили, как говорится, на тормозах.
– Татуировка…
– Так вроде этот прохиндей на Магнитогорской домне работал немножко. Жил, скорее всего, в общаге, а там разные люди – татуировку там и наколол. Кстати, «героическую фантазию», которая тебя увлекла, он там, возможно, и услышал от какого-нибудь бывшего зэка.
– А сейчас как, работает? Женатый?
– Нет ни работы, ни жены. Отец рано умер, он так полусиротой и вырос. Годков двадцать семь есть, наверно, уже… За слепой на один глаз матерью ухаживает. Особо ничего плохого не скажешь. У неё пенсия, говорят, приличная, всю жизнь дояркой работала. Тогда ей один глаз и повредила корова. Две её дочери живут в стороне, у самих семьи, свои заботы…
– Хорошо, коль за матерью ухаживает. Сколько угодно в наше время ещё таких, которые родную мать ни во что не ставят, – промолвил я, медленно направляясь в сторону машины. В тон мне провожатый стал описывать и положительные стороны своего односельчанина.
– Сам-то он мастер на все руки, можно сказать. Телевизор или что еще из бытовой техники – мигом отремонтирует. А что пожилым, старикам да старухам, они благодарны, иногда и угощают, кто как, в общем. Всякие есть: кому он нравится, а кто-то недолюбливает…
«Ага, – подумал я, – значит, та женщина, которая звала с речки мальчугана-рыбака домой, наверно, и относится к тем, кто недолюбливает его. Мол, подальше от этого баламута, ничего, мол, нет общего у её сыночка с этим бездельником!».
– Да, на язык он мастер… Умеет и врать, и фантазировать, как некоторые писатели… – обобщил свои мысли отставной майор милиции.
Так думать мой давний товарищ, конечно, имел право. В своё время он увлекался поэзией – писал стихи и даже слегка гордился этим.
– Да-а… За убийство мента семью годами не обойдёшься. Власти за это во всех странах карают очень строго!..
Мы с ним стали прощаться.
Приятель мой вновь заговорил об этом шаромыжнике, имени которого я даже не успел узнать, – но чем-то он успел понравиться мне.
– Ну, проучу я сегодня этого сопляка. Вон как объегоривать людей научился…
Тут я прервал его и поделился внезапно посетившей меня идеей:
– Слушай, не делай ты этого! Нельзя же так, абсолютно никакого вреда он мне не причинил. Чем учить уму-разуму, лучше жени ты его, и невесту найди ему строгую, требовательную. Вниманием женщин и девушек, мне кажется, он не обделен – найдется, думаю, подходящая?! Не смейся, не смейся…
– А я и не смеюсь. И матушка его говорит, что если он женится, то я, мол, готова жить и в старом доме… У них во дворе два дома стоят. Покойный его отец сыну успел построить новый дом. К тому же его отец мне даже приходится дальним родственником…
– Прекрасный артист вышел бы из вашего парня. Жаль… Спасибо, земляк, до свидания, пока.
– В другой раз у меня остановишься, я тебе сотню и даже больше сюжетов приготовлю. Много их у нас: и драм, и комедий, и другого прочего… Надеюсь, увидимся.
… Нет-нет да и вспоминаю я того парня в зелёной футболке. Лицо и образ его потихоньку забываются, только до сих пор стоит в памяти, как он с палкой в руке увлечённо врёт о своих приключениях.
Оригинал публикации находится на сайте журнала "Бельские просторы"
Автор: Сабир Шарипов
*Перевод с башкирского Николая Грахова
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.