Никогда ещё Вэйз не был в таком диком обществе. Каждый абориген Савага мечтал работать по шестнадцать часов в день. Достигая десятилетнего возраста, мальчики и девочки устраивались младшими помощниками менеджера низшего звена.
— О, неверные, — продолжил Вайз, после того как «причастился» из походной фляги, — откиньте предрассудки, примите истину.
— Старик, не мешай работать, — возмутился сутулый очкарик.
— Гнать его… — поддержал Красноглазый.
— Он имеет право, — Бледнолицый развёл руки.
Сделав ещё глоток, Вэйз прочистил горло. Оглядев толпу, он улыбнулся.
— Дети мои, я расскажу вам историю, внемлите!
— Давай быстрее, работать нужно, — очкарик шмыгнул носом.
— Истина не требует суеты. Было у царя…
— У нас нет царей! — возмутилась толпа.
— У главного менеджера было три сына. Старший работал всю жизнь. А когда умирал, то сильно горевал. Не видел он ничего, кроме своего рабочего места. Средний сын работал, а иногда отдыхал. На смертном одре об одном он жалел. Мало времени с семьёй проводил. Младший сын и вовсе не работал…
Шум толпы оглушил Вэйза. Испугался толпы безумной. Пришлось немного концовку переделать.
— Вы неправильно поняли меня. Работал он. Но из дома. По два часа в день.
— Еретик!
— На костёр его!
Вэйз едва ноги унёс. Спрятался он возле маленького дома. Подождал, пока рядом не оказались Красноглазый и Бледнолицый.
— Эх, была не была… — прошептал и вышел к аборигенам.
— Вон он!
— Дети мои, всё зло от усталости. Она говорит за вас.
— О чём это ты?
Выдохнув, Вэйз заговорил медленней. Его речь была певучей и успокаивающей.
— Нет большего зла, чем усталость. Она одна уничтожает людей больше, чем кто-либо.
— Расскажи, что такое усталость! — заинтересовались парни.
— Вначале был хаос, а затем наступило спокойствие. Но пришла злая Джоба. Захватила она людей в силки свои.
Парни очень внимательно слушали, тогда Вэйз их направил к Ла’телле — своей церкви, дабы причаститься кружечкой пенной амброзии.
— Поддались люди Джобе ненасытной, и стали они уставать. Так первые люди чуть не поубивали друг друга, когда уставшие шли в Ла’теллу, чтобы исповедаться перед Бишефом.
В это время к столику принесли три большие кружки, полные амброзии.
— Три — священное число. Оно позволяет точно выдержать меру.
— А что это?
— Это слёзы Бога, их он выплакал, пока смотрел на то, как вы работаете ради ненасытной Джобы.
— Вкусно… — сказал Красноглазый.
— Питие есть ритуал. Каждый напиток подаётся в своей таре. И потребляется с нужной пищей. Так мы ублажаем Бога и сохраняем хорошее самочувствие.
Бледнолицый попробовал и выплюнул на пол. Скорчив лицо, он вскочил.
— Твои слова — ересь.
— Погоди, коллега…
— Пусть выскажется, — Вэйз успокаивающе развёл руки. При этом подал незаметный знак. И уже через минуту принесли рюмку с прозрачной жидкостью. Бледнолицый громко возмущался и ругался. Даже немного вспотел.
— Это усталость, — Вэйз пододвинул рюмку к парню. — Прошу, выпей, мне кажется, я начинаю тебя понимать.
Бледнолицый залпом выпил содержимое рюмки. После чего замер. А Вэйз указал на три полных, стоящих на столе.
— Огурчик солёный, и продолжим.
***
Философско-религиозные беседы шли до самого вечера. После чего новообращённых поместили в специальную келью, где у каждой кровати стояла баночка с рассолом.
— Хорошо поработали, — сказал Вэйз. — Завтра объявляю выходной день.
***
Спасибо Вам за лайк! ➜ Подписывайтесь на канал!