ГЛАВА 42
«Подтверждение погремухи»
Вечером приехал Цветок. Мы оба были рады видеть друг друга. Он был знаком со многими сокамерниками, и я видел как они узнавали на счёт меня. Не знаю что он им сказал, но на меня стали смотреть с уважением.
Но всё равно, я понимал, что меня знают всего два человека в камере. А нас было около 40 и вполне возможны различные провокации со стороны других арестантов. Спустя время, случилась ситуация, которая их исключила...
В нашей камере был арестант Юра. Достаточно дерзкий. Отвечал негрубо, но достаточно резко. Он был заражён СПИДом.
Как-то у него поднялась температура и он закашлял. А болезнь в закрытом пространстве, это почти 100%, что все переболеют. Этот факт был неоднократно проверен.
Бывали случаи, когда кто-нибудь закашлял и за него писали бумагу к врачу. Причём больной о ней узнавал когда только его уводили.
В камере начался напряг. Тот с кем он спал тоже начал кашлять. Я видел, что Юре откровенно хреново. Кашель, сопли ручьём, болезненный вид. Но никто ничего не мог ему сказать. Действительно, предъявлять за то, что заболел, как минимум глупо. Всё чаще я слышал призывы написать ему бумагу к врачу. И в какой-то момент я решил вмешаться. Уж хуже точно не сделаю...
Я взял зубчик чеснока и лезвие из сломанной бритвы. Этим лезвием я вырезал руну на этом зубчике. Просто незаметные порезы. Я решил, что даже если руна не поможет, чеснок полезен для профилактики. Я взял этот зубчик и подошёл к Юре.
— Юр — достаточно тихо сказал я.
— Чего тебе? — вытирая платком сопли ответил он.
— Я не знаю смогу ли я тебе помочь. Но у меня к тебе небольшая просьба.
— Валяй.
— Вот, полностью съешь его, прожуй основательно и ничем не закусывай — я протянул ему этот зубчик.
Он на меня посмотрел как на идиота. Вполне ожидаемая реакция.
— Ну как минимум, чеснок полезен при простуде. Тут же ты со мной согласен?
Он с не доверием взял чеснок.
— Я хоть не умру?
— Не должен — пошутил я. Но он воспринял это всерьёз.
Я увидел, что наш диалог услышали несколько сокамерников. Всё-таки тяжело скрыть что-нибудь в тесном пространстве.
— И прямо ничем не закусывать? — было видно, что это условие является для него проблемой.
— Даже хлебом — кивнул я.
Он вздохнул и засунул зубчик в рот.
— Хорошенько жуй! — я наблюдал за процессом.
Юра морщился, но жевал.
Вот-вот начиналась его очередь спать и я ему посоветовал именно это и сделать. Он кивнул в ответ. Когда я отходил от него, поймал на себе несколько косых взглядов. Но мне было совершенно на них плевать. Я сделал всё что, мог. А поможет или нет будет видно через несколько часов.
Юра лёг спать. Через час, по его лицу, я заметил, что он потеет. Это очень хорошо.
Ещё через пару часов он проснулся. Я занимался своими делами и позабыл о нем. Вдруг меня кто-то сзади похлопал по плечу. Я обернулся. Передо мной стоял Юра. И выглядел он гораздо лучше. Появился румянец и совсем не было соплей.
— Колдун! Помогло! — он сиял от радости.
— Отлично — улыбнулся я в ответ.
— Слушай, а ты можешь срок поменьше наколдовать? — шёпотом сказал он.
Началось...
Не знаю что именно ему помогло, сила внушения, чеснок или руна. А может все вместе. Но через пару дней он выздоровел, а я на себе стал ловить ещё больше косых взглядов...
ГЛАВА 43
«Быт»
Я проснулся от шума. Выяснилось, что один арестант уронил один кубик из нард в щель между деревянными половицами пола. Этих кубиков было ровно столько, сколько нужно было для игры. И вот он оказался виновником, что никто не мог играть в нарды. От сокамерников я узнал, что он пытается достать его уже больше часа. Он взял кусок проволоки и прилепил к нему пластилин. По его вспотевшему лицу было видно, что он очень устал, но не оставил своих попыток.
Масло в огонь подливали постоянные упрёки со стороны сокамерников. И их с каждой минутой становилось всё больше. Многие уже откровенно не верили, что он сможет его достать. Я тоже смирился с тем, что нарды будут простаивать.
Помимо того, что игральный кубик сам по себе редкость в тюрьме, эти были самодельные. Сделанны они были из бильярдного шара советских времен, со специальным символом вместо шестёрки. Тюремный эксклюзив. Уж не знаю где они их взяли. Это ещё больше накаляло обстановку.
Он провозился ещё час. Упреки утихли. Все просто смирились с потерей кубика. По лицу смотряги было видно, что он вот-вот скажет, что потерявшему кубик, придётся его как-то восстанавливать. И смотрящий понимал, что это невозможно. Как минимум примерно такие же нереально достать, не то что в тюрьме.
Прошло ещё около получаса. А я смотрел на вспотевшего арестанта и удивлялся его упрямству. Я бы, наверное, уже через час оставил эту затею. Тем более он даже не видел кубика. Просто пытался вслепую достать его. Пластилин сменился на более мягкую липучку. Что тоже меня удивило. Где он её взял?
И вот когда к концу подходил уже третий час его попыток он воскликнул:
— Есть!
Он извлёк прилепленный к липучке кубик. По камере прокатились аплодисменты. По лицу этого арестанта было видно как он просто сияет от радости. И неважно, что он сам его и уронил...
Мне запомнился ещё один случай...
Через несколько дней меня опять разбудил шум.
— Куда ты её уронил?! — услышал я возглас.
— Да сюда куда-то — в ответ растерянных голос.
Я спал наверху и посмотрел вниз. По полу ползало человек пять и что-то искали.
— Что они ищут? — протирая глаза спросил я ближайшего сокамерника.
— Иголку.
Я присвистнул. Учитывая деревянный пол, тусклое освещение и всеобщую тесноту, это было почти нереально. Я думаю, в стоге сена её проще найти. Иголки очень ценились. Например, в предыдущей камере, у нас её не было. Она относилась к запрещенным предметам и выменивалась в тридорога у баландеров.
И тут меня осенило. В камере имелось небольшое зеркальце. Тоже, кстати, запрещенный предмет.
— Так вы солнечным зайчиком по полу поводите, если попадёте на игроку, она по-любому блеснет! — почти крикнул я.
— Точно, а Колдун дело говорит — сказал один из арестантов и полез под шконку. Из под неё он достал зеркальце, в диаметре где-то всего 5 см. Он подошёл к окну и стал водить по полу солнечным зайчиком. Не прошло и трёх минут как несколько арестантов увидели блик. Как и ожидалось там была иголка.
В камере опять прокатились восторженные возгласы. А я увидел облегчение на лице смотряги. Потеря таких простых вещей, может повлечь за собой достаточно серьёзные решения с его стороны. Вспомнилось сказки про «блатную» жизнь. А ведь кто-то в них верит...