Бали-бей прибыл в Топкапы ближе к ночи. Несмотря на дальний путь, усталости он не чувствовал. Знакомство с сёстрами своей любимой женщины придало ему сил и уверенности в том, что он во что бы то ни стало найдёт Эленику.
Несмотря на позднее время, он сходил в хамам, расслабил своё уставшее тело и умиротворил душу.
“Как я мог всего этого не знать? Каким же я казался моей Элени бессердечным, раз она не захотела поделиться со мной подробностями своей жизни. А я тоже хорош, почему ни разу не расспросил её? Я даже мог бы помочь ей разыскать сестёр, - корил он себя, лёжа в постели, пока, наконец, его захватил в свои крепкие объятия сон и не выпустил до самого утра.
Проснулся Малкочоглу отдохнувшим и бодрым. Наскоро умывшись, оделся, пересмотрел ещё раз все отчёты, составленные по итогам инспекции, и направился к султану Сулейману.
Повелитель знал, что Бали-бей возвратился ночью, и с нетерпением ожидал его.
- Повелитель, - поклонился хранитель покоев, войдя к султану.
- Доброго тебе утра, Малкочоглу. Выглядишь хорошо, видно, иншаллах. поездка прошла удачно? – бодрым голосом спросил его государь.
- Повелитель, благодарю Вас, и Ваш день пусть начнётся с благословения Аллаха, - почтительно ответил Бали-бей.
- Аминь! – ответил султан.
- Спешу Вам сообщить, что моя инспекция оказалась весьма удачной. В тех провинциях, где я побывал, дела идут более чем успешно. Бейлербеи Антакьи, Акшехира и Антальи кланяются Вам и заверяют в своей преданности. Народ ими доволен, благосостояние людей растёт. Подробно о каждом санджаке я изложил в своих отчётах, по каждому – отдельно, также отдельно я записал просьбы янычар, - рапортовал хранитель султанских покоев.
- Хорошо, Малкочоглу, я доволен, ты меня порадовал. Пусть и Аллах будет доволен тобой! – улыбнулся султан Сулейман.
- Аминь! – настал черёд Бали-бея произнести священное слово.
- Сегодня я ознакомлюсь с твоим докладом, а завтра соберу совет. Будь готов ответить на вопросы пашей, если таковые возникнут, - деловито сказал султан. – Сегодня отдыхай, Малкочоглу, ты заслужил, - похлопал он по плечу своего верного государственного чиновника и отпустил его.
Бали-бей лёгкой походкой пошёл в свой кабинет, обдумывая на ходу, как ему вырваться в Венецию. Именно там он намерен был искать свою Эленику.
Такой случай вскоре ему представился.
С момента назначения на должность хранителя султанских покоев Малкочоглу по велению султана Сулеймана стал посещать советы Дивана.
На одном из таких советов было решено отправить с важной миссией в Венецию представителей османского государства. Между османами и Венецианской республикой был заключён торгово-экономический договор. По этому договору венецианские купцы получали право свободно торговать на османских землях и перевозить товары в другие страны всего за двухпроцентную пошлину.
Благодаря этому договору Венеция укрепила свои позиции по отношению к воюющим с ней итальянским государствам. Город снова блистал величием, торговля процветала, а результаты скрупулезных подсчетов казначейства радовали.
В Венеции было открыто торговое представительство османской империи, которое обеспечивало государственные интересы в сфере внешнеэкономической деятельности.
Для заключения новых соглашений и переговоров по определённым вопросам требовалось посещение этого представительного органа высшими чиновниками империи.
Султан Сулейман собрался назвать членов ответственной миссии, но его опередил участник совета Малкочоглу Бали-бей.
- Повелитель, прошу прощения, если будет на то Ваша воля, я готов ехать в составе торговой миссии в Венецию, - неожиданно для всех сказал Бали-бей.
Паши и беи, не скрывая удивления, посмотрели на Малкочоглу и быстро перевели взоры на султана.
Падишах на секунду замер, бросил внимательный взгляд на Бали-бея, быстро вернулся к деловому тону и невозмутимо произнёс:
- С важной миссией в Венецианскую республику отправятся второй визирь государства Мустафа-паша и хранитель покоев Малкочоглу Бали-бей соответственно каждый со своей охраной. Мустафа-паша, Бали-бей, обсудите план поездки и представьте мне доклад.
- Слушаемся, повелитель, - поклонились султану визирь и бей. Глаза последнего вспыхнули радостной надеждой.
- Именем Аллаха Всемогущего объявляю совет закрытым, - провозгласил султан Сулейман, и все паши и беи двинулись друг за другом к выходу.
- Малкочоглу, я бы посоветовал тебе перед отъездом встретиться с Иосифом Наси, - вдруг вслед Бали-бею сказал султан Сулейман, - благодаря многочисленным связям и знакомствам, он, как никто, осведомлён по любому вопросу, касающемуся европейской жизни.
- Благодарю Вас, повелитель, я обязательно последую Вашему совету, - склонился Бали-бей и остался стоять на месте, огорошенной внезапной мыслью, что султану известна истинная цель его поездки в Венецию.
- Последуй, Малкочоглу, последуй, - ухмыльнулся в свою аккуратную бороду султан и жестом разрешил бею покинуть зал заседаний.
Бали-бей готов был расцеловать повелителя за подсказанную идею. Вот уж, поистине, кто знал всё и мог рассказать обо всех новостях в мире, так это Иосиф Наси.
Не долго думая, Бали-бей вскочил на коня и отправился к дому Наси.
Магнат встретил хранителя султанских покоев приветливой улыбкой, но настороженно.
- О, какой высокий гость почтил меня своим присутствием! Добро пожаловать, господин Малкочоглу, чем обязан? – вежливо спросил он.
- Добрый день, дон Иосиф! Не уделите ли мне несколько минут? Я бы хотел задать Вам несколько вопросов личного характера, - вежливо обратился к нему Бали-бей.
- Конечно, конечно, господин Малкочоглу, рад служить Вам. Я готов ответить на все Ваши вопросы. Иногда задать вопрос это решить задачу, так ведь? Какого содержания будет предмет обсуждения? – подобострастно и в то же время самоуверенно сказал Иосиф Наси, устремив на Малкочоглу взгляд своих проницательных умных глаз.
- Дон Иосиф, известна ли Вам фамилия Ласкарис? Может, Вы знаете, где сейчас живут её обладатели? - спросил Бали-бей.
- Конечно, господин Малкочоглу, это очень известная фамилия. Корни её произрастают из греческой Парги. В Венеции служил сенатор Ласкарис. Умнейший был человек, патриот своей страны. Погиб в результате чудовищного убийства вместе со всей семьёй. Наследников не оставил. Он имел троих дочерей-красавиц, судьба которых поныне не известна, то ли погибли, то ли похищены…Тут прошёл слух, что управитель венецианского острова Бурано, почтенный господин, вдовец, вознамерился взять в жёны некую девицу по фамилии Ласкарис. Никто и не надеялся, что он решит связать себя узами брака, но, видимо, девица очень уж хороша, раз сумела покорить его немолодое сердце, - закончил свой рассказ Иосиф Наси. – Удовлетворил ли Вас мой ответ, господин Малкочоглу? Или желаете знать ещё что-либо? - вежливо осведомился Наси.
- Я Вам очень признателен, дон Иосиф, Вы весьма помогли мне, - поблагодарил его Бали-бей и поспешил к выходу.
- Рад был видеть Вас, – крикнул ему вдогонку Иосиф, многозначительно улыбаясь.
Бали-бей торопливо вскочил на коня и помчался к ювелирной лавке. Сделав заказ знакомому мастеру, он попросил его поторопиться.
- Всё будет готово в срок, - пообещал ему ювелир, - заказ, конечно, сложный, ну так ведь и я не лыком шит, - пошутил умелец.
- Знаю, ага, потому к тебе и пришёл, лучше тебя и нет мастера во всей округе, - подзадорил его Бали-бей.
- О, благодарю Вас, Малкочоглу, - просиял довольной улыбкой ювелир.
…Эленика сидела в мягком уютном кресле в комнате на втором этаже своего дома. Комната, благодаря тёплым и мягким оттенкам, имела шарм настоящего дамского будуара.
В углу стояла низкая резная кровать с балдахином над изголовьем, возле неё и напротив расположились несколько изящных столиков. За белой массивной дверью с золочёной ручкой стоял роскошный мраморный умывальник небесно-голубого цвета.
Девушка отсутствующим взглядом смотрела в полуоткрытое окно, за которым первые лучи утреннего солнца уже окрасили небо бледно-розовым цветом и стали скользить по крышам домов, прогоняя унылую ночную серость.
Из состояния глубокой задумчивости её вывела белая голубка, вспорхнувшая на подоконник.
Эленика встрепенулась, перевела рассеянный взгляд на воркующую птицу и улыбнулась бледными губами, любуясь нежным оперением, словно изящным кружевом, созданным вручную бурановскими мастерицами.
Остров Бурано, куда приехала Эленика, с незапамятных времён славился своим кружевом. Невесомая материя, созданная бурановскими кружевницами, издавна ценилась на вес золота.
Эленика выбрала для своего нового проживания остров Бурано, который расположился в северной части Венецианской лагуны, потому что он отличался более спокойным и размеренным ритмом. Он, хоть и лежал в четырёх с лишним милях от основной Венеции, считался частью города, пусть и отдалённой. К тому же это место было самым живописным благодаря своим разноцветным домам. Причём, за каждым из домов был закреплён определённый цвет, и изменить его можно было только по согласованию с властями. Яркие цвета фасадов объяснялись по-разному. Рыбаки-моряки, например, считали, что это придумано для них, чтобы они могли в любом состоянии найти свой дом сугубо по его цвету…
Эленике сейчас, ох, как не хватало красок в жизни, ставшей чёрно-белой без своего Бали-бея. Она очень скучала по нему, однако, понимала, что быть вместе им невозможно. Жениться на ней он не может, а быть его любовницей она не хотела. Ей уже хотелось большего с этим человеком: настоящей семьи и детей.
…Эленика подошла к окну и протянула руку к горлице, та не испугалась, а как будто обрадовалась и заворковала громче, часто кивая головой, словно хотела передать девушке какую-то весть. Эленика выглянула в окно и зажмурилась от кипящей золотом лазурной глади канала, играющего ослепительными бликами солнечных лучей. Подняв голову, она замерла в созерцании сине-бирюзовых небес, нежащих глаз, и на миг отстранилась в умиротворении от действительности.
Из благостного состояния её вывел шум шагов и шуршание юбок, послышавшиеся у двери. Через несколько секунд в комнату постучали, и на пороге появилась дама лет пятидесяти, черноволосая, немного сердитая на вид и с довольно крупными чертами лица. Не скрывая дурного расположения духа, она недовольно произнесла:
- Ваше платье, синьора. Изволите примерить сейчас?
- Нет, можете оставить и быть свободны, - ответила Эленика.
Дама с явным неодобрением окинула взглядом комнату, словно не понимая, где же здесь можно разместить столь дорогой свадебный наряд. Не придумав ничего лучшего, с раздражением бросила его на кровать и, высоко подняв подбородок, вышла.
Дело в том, что бурановская аристократия и читтадини, среднее дворянское сословие, к которому относила себя эта модистка, не приняли в свои круги неизвестно откуда взявшуюся девицу, да ещё и соблазнившую их несчастного управителя.
Эленика высвободила из чехла свадебный наряд и вновь уселась в своё мягкое кресло. Не в силах отвести восхищённый взгляд от прекрасного белоснежного платья, отделанного тончайшим бурановским кружевом, она всё же не могла заставить себя примерить его. Взяв в руки изящную фату, она решила надеть хотя бы её, и подошла к зеркалу. В отражении Эленика едва узнала себя: на девушку смотрело чужое бледное и исхудалое лицо, с поникшим взглядом, совершенно не похожим на взгляд счастливой невесты.
В глазах Эленики заблестели предательские слёзы, и она яростно сорвала с головы нежное невесомое украшение.
“Зачем оно мне без тебя, Малкочоглу? Зачем мне вообще что-то без тебя? Неужели кто-то ещё сможет прикоснуться к моей коже, к моим волосам? Нет! Только твои прикосновения дарят блаженство! Ты не слышишь мой крик! Ты не видишь моих слёз! “ – горькие мысли кружились у неё в голове и больно жалили сердце.
Через мгновение девушка вдруг сильно нахмурилась, и её губы сжались в тонкую линию.
– Что я делаю? – мелькнула в её голове смутная мысль, становившаяся с каждой секундой всё настойчивее, - Где мои хвалёные храбрость и решительность? Папа, прости меня, я совсем забыла, чья я дочь, как ты учил меня: бороться и не сдаваться, до последнего вздоха, – думала она, испытывая прилив физических и душевных сил, словно пробудившись ото сна.
В возбуждённом состоянии Эленика села за стол, взяла лист бумаги и стала сосредоточенно писать. Через несколько минут, аккуратно сложив письмо и поместив его в большой конверт с глянцевыми вензелями, она громко позвала слугу:
- Алонзо, отвези это послание синьору Бернардо, ты знаешь, моему жениху, моему теперь уже бывшему жениху, и быстро возвращайся назад.
- Слушаюсь, - ответил расторопный слуга, взял конверт и выскочил из комнаты госпожи.
Как только за Алонзо закрылась дверь, Эленика принялась быстро собирать необходимые вещи и упаковывать их в аккуратные саквояжи. Через пару часов она сидела в карете, приказав кучеру ехать в Венецию.
Она ещё не понимала, с кем и как будет бороться, но решила, что будет обязательно. Таков уж был её характер.
…Бали-бей и Мустафа-паша, прибыв в Венецию, остановились в Фондако-деи-Турки, великолепном дворце, расположенном в районе Санта-Кроче с видом на Гранд-канал, построенном ещё в 13 веке для турецких послов и купцов, как турецкое подворье.
Османские чиновники спешили уладить дела, чтобы успеть на ближайший корабль, отплывающий из Венеции. Наконец, интенсивно поработав, Мустафа-паша и Бали-бей поняли, что нерешённых вопросов не осталось, и облегчённо вздохнули. Теперь им следовало поторопиться со сборами домой.
Пересмотрев все документы и аккуратно сложив их в небольшой ларец, Бали-бей закрыл его на ключ и передал Мустафе-паше.
- Мустафа-паша, ты не жди меня, отправляйся на пристань один. Я решу кое-какие вопросы и присоединюсь к тебе, - торопливо произнёс Бали-бей и вышел из комнаты, прихватив с собой небольшую кожаную сумку с лежащим в ней объёмным предметом.
- Малкочоглу, не задерживайся, - крикнул ему вдогонку Мустафа-паша.
Бали-бей взял конный экипаж и велел гнать в Бурано. “Только бы не опоздать, только бы моя Эленика не успела выйти замуж за этого престарелого аристократа”, - думал он, покусывая губы.
- Без гондолы Вам будет не обойтись, господин, - сказал ему кучер, узнав подробный адрес нужного места.
- Пусть будет гондола, сам мне подскажешь, на чём лучше добраться, - бросил ему Бали-бей, нервно подёргивая бровью. Он еле держал себя в руках и готов был накинуться на всех в любую секунду. От прилива эмоций и сил у него даже покраснели уши и вспотели ладони.
Переправившись на гондоле через канал, он вновь сел в экипаж и помчался к дому по заветному адресу. В узком проулке он едва разъехался с каретой, попавшейся ему навстречу.
- Здесь живёт синьора Эленика Ласкарис? – спросил он у швейцара.
- Здесь. Только сейчас её нет, - степенно ответил слуга.
- Где же она? – на пределе спокойствия спросил Бали-бей.
- Она только что уехала. Вероятно, Вы разминулись с её экипажем, господин, - медленно и чинно доложил швейцар.
Бали-бей подбежал к своей карете, вскочил на подножку и крикнул вознице:
- Гони за тем экипажем, который встретился нам!
Проехав примерно с милю, экипаж Бали-бея настиг нужную карету и преградил ей путь. Кони, запряжённые в неё, от резкой остановки заржали и вздыбились, сильно дёрнув экипаж. Эленика, сидящая внутри, едва не упала, успев ухватиться за ручку дверцы.
- Что происходит? – взволнованно спросила она, выглядывая из кареты.
В ту же секунду она увидела перед собой Бали-бея с широкой улыбкой на лице.
- Ты?! - Эленика, оцепенев, не смогла более вымолвить ни слова.
- Я! – улыбка ликования не покидала его лицо, а становилась ещё шире.
Девушка в растерянности часто моргала, скованная изумлением и не находя слов, чтобы хоть о чём-нибудь спросить непонятно откуда взявшегося Малкочоглу.
Видя её замешательство, Бали-бей встал на одно колено, достал из кожаной сумки ларец, открыл его и торжественно произнёс:
- Эленика Ласкарис, я прошу тебя стать моей женой! - и немного мягче добавил:
- Когда-то я обещал тебе надеть на твою голову корону и сделать королевой своего сердца. Позволь мне выполнить моё обещание, - с этими словами он поднял ларец на вытянутых руках, чтобы Эленика могла увидеть его содержимое.
Заглянув внутрь, девушка ахнула. На синем бархате расположилась роскошная диадема, скорее, похожая на величественную золотую корону с россыпью драгоценных камней. Изделие завораживало своим изяществом и великолепием.
- А как же твоя династийная супруга…- медленно произнесла Эленика, вглядываясь в родные глаза любимого.
- Я давно разведён, Элени, - слукавил он, но совсем чуть-чуть.
Эленика, став на подножку, спрыгнула вниз и склонила перед Бали-беем голову.
Через несколько секунд Малкочоглу, водрузив на голову своей королевы символ любви и верности, припал к её губам в страстном поцелуе.
Молодые люди долго не могли разомкнуть крепких объятий, прильнув друг к другу истосковавшимися телами и душами.
Оба кучера отошли в сторону и занимали друг друга беседой, не желая мешать влюблённым.
- Господин, пора бы ехать, не то на корабль опоздаете, - наконец, сказал один из них, чувствуя, что время и вправду поджимает. Усиленно погонять всю дорогу лошадей ему не хотелось.
Бали-бей и Эленика неохотно разомкнули объятия, взявшись за плечи, посмотрели друг другу в глаза, словно не веря, что встретились снова, и, наконец, пошли к экипажам. Однако, и здесь успели поспорить. Не желая более расставаться ни на минуту, они были единодушны в том, чтобы ехать в одном экипаже, но в каком, и явилось причиной разногласий. Малкочоглу не сомневался, что надо выбрать его, меньший по габаритам, но более лёгкий и быстрый. Эленика предпочитала свою карету, более просторную, в которой хватало места всем её вещам. В конце концов девушка уступила доводам мужчины, заявившем, что он больше знает толк в экипажах, и всю дорогу просидела у Бали-бея на коленях, чтобы оставить больше места для поклажи. Малкочоглу замирал от восторга, а вот Эленике было не очень удобно: колени Бали-бея были не такие уж мягкие, а голова её то и дело ударялась о потолок экипажа…
Влюблённые молодые люди сели на корабль, который понёс их по могучим волнам в новую счастливую жизнь!
Уважаемые мои читатели! Следующая глава будет заключительной – эпилог.