Здесь мы обратимся к мартовской операции советских войск, которая проходит в отечественной историографии, как Ржевско-Вяземская наступательная операция, она проводилась со 2 по 31 марта 1943 года и с самого начала обозначим, почему о ней вообще стоит говорить.
Если мы откроем наш официальный источник по потерям «Россия в войнах XX века», откроем на табличке на странице 313 и обнаружим там—Калининский и Западный фронт насчитывали 876 тысяч человек, утверждается, что они в полном составе участвовали в этой операции и потеряли ни много, ни мало, 38 862 человека безвозвратных потерь и общие потери составили 138 577 человек.
Чтобы представить себе масштаб, печально известная операция «Марс» обошлась в 70 тысяч безвозвратных потерь и 215 тысяч общих потерь. Великолукская наступательная операция—31 674 человека безвозвратных потерь и 104 тысячи общих потерь, при том, что Великие Луки известны гораздо лучше, но они на самом деле и более успешны, Великие Луки существенно менее напряжённая ситуация в отношении потерь, хотя, конечно, если смотреть по доле потерь, то в Великих Луках было 36% первоначального состава.
Здесь сразу стоит сделать такую ремарку, что приведённые данные коллективом Кривошеева, на самом деле неправда, потому что утверждается, что фронты в полном составе. Это не так. Если мы посмотрим фронты в полном составе, то потери Западного фронта за март 1943 года составили ни много, ни мало, 162 тысячи человек общих потерь, хотя здесь заявляются два фронта и 138 тысяч.
Скорее всего, следует понимать эти данные коллектива Кривошеева, как именно те армии, которые участвовали непосредственно в преследовании противника и в этом преследовании были понесены такие-то потери армиями двух фронтов. То есть это не потери фронтов в целом и, действительно, не надо наговаривать лишнего.
Между прочим, информация о том, что немцы собираются сами уходить из Ржевского выступа, она поступала непрерывным потоком в течение всего февраля 1943 года, в том числе от немецких перебежчиков, потому что после операции «Марс», которая была на самом деле серьёзным «кровопусканием» не только для Калининского и Западного фронтов, но и для немецкой 9-й армии, понесшей серьёзные потери, было очевидно, что Ржевский выступ немцам долго держать не удастся и, в том числе, энтузиазм немецких солдат, в связи с известиями о катастрофах на юге, улетучивался, и были немецкие перебежчики, которые говорили о том, что всё готово к тому, чтобы 9-я немецкая армия снялась с места и ушла.
На всякий случай надо рассмотреть, что такое 9-я немецкая армия образца февраля 1943 года. Как сообщают соответствующие архивные источники, общая численность 9-й немецкой армии, включая чиновников, это около 320 тысяч человек. Это очень много. Это одна из наиболее многочисленных немецких армий, включая, так сказать, уже «покойную» 6-ю немецкую армию. С большим отрывом 9-я немецкая армия отличалась от всех остальных немецких армий и именно поэтому её эвакуация была сама по себе непростой задачей.
Но тем не менее общее развитие событий на юге заставляло немецкую сторону искать резервы. Естественным источником резервов было отойти назад от Ржева, сократить фронт и за счёт высвобожденных дивизий парировать советские наступления, которые неуклонно приближались к тому моменту, в феврале 1943 года, к флангу группы армий «Центр». То есть немецкая группа армий «Б» была благополучно советскими войсками обвалена и советские части подбирались к группе армий «Центр».
А вот теперь о приказах Ставки. Незадолго до того, как началась эта советская операция, в которой на самом деле инициатива принадлежала противнику, противник выбирал, когда он будет отходить, итак, приказ Ставки ВГК №0045 от 27 февраля 1943 года: «1. Освободить от должности командующего войсками Западного фронта генерал-полковника Конева И. С., как не справившегося с задачами руководства фронтом, направив его в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования.; 2. Назначить командующим войсками Западного фронта генерал-полковника Соколовского В. Д., освободив его от должности начальника штаба фронта.; 3. Приём и сдачу дел фронта закончить к 02.00 28 февраля 1943 года, после чего тов. Соколовскому вступить в командование войсками фронта.; 4. Назначить начальником штаба Западного фронта генерал-лейтенанта Покровского А. П., освободив его от должности начальника оперативного отдела(штаба) фронта.».
Прямо с ходу, буквально за несколько дней до отхода немцев, освобождают от должности И. С. Конева. Почему освобождают? Ответ на самом деле очевиден—неудачная операция «Марс». Но этим всё не закончилось. В тот же день, 27 февраля 1943 года, всё это подписывает Ставка Верховного Главнокомандования и лично товарищ И. В. Сталин. На самом деле, видимо, это был такой день, когда Иосиф Виссарионович был особо не доволен происходившим.
Следующий приказ Ставки—это №0046 от 27 февраля 1943 года «О смене командующих армиями Западного фронта»: «1. Генерал-полковника Черевиченко Я. Т., как не справившегося с выполнением боевых задач, освободить от должности командующего войсками 5-й армии и направить его в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования.; 2. Назначить командующим войсками 5-й армии генерал-лейтенанта Поленова В. С., освободив его от командования войсками 31-й армии.; 3. Назначить командующим войсками 31А генерал-майора Глуздовского В. А., освободив его от должности начальника штаба той же армии.».
На самом деле на 5-й армии В. С. Поленов долго не засиделся. В конце концов 5-й армией довольно успешно командовал небезызвестный Н. И. Крылов, герой Севастополя, Одессы и Сталинграда. В. А. Глуздовский на 31-й армии досидел до зимы 1943-44 годов, когда, опять же, был снят, поставлен на 6-ю армию и в итоге штурмовал Бреслау.
Вот такие приказы Ставки и, естественно, легко объясняется снятие И. С. Конева.
Теперь что касается Я. Т. Черевиченко. На самом деле советское командование, конечно, невзирая на неудачу операции «Марс», видя, что противник вот-вот собирается бежать с Ржевского выступа, пытается провести наступательные операции с целью этот выступ срезать, потому что если противник будет отводить войска, то тут можно будет застать врасплох. В советских армиях пытаются прощупать противника, насколько он уже стал податливым и насколько он уже готов к тому, чтобы посыпаться. Советские войска проводят частные наступательные операции, результат которых на самом деле неудачный, когда предпринимается вылазка в составе батальона, двух батальонов, результат негативный. Немцы упорно держатся, активно стреляют из всех калибров, миномёты, орудия, фронт остаётся стеной.
Причём проблемой Западного фронта на тот момент являлось то, что отсутствовали крупные подвижные соединения. Если мы вспомним, что как раз в это время формируется 1-я советская танковая армия, для которой как раз использовали те подвижные соединения, которые участвовали в операции «Марс». Эта 1-я советская танковая армия выжидает, когда немцы побегут из Демянского выступа, возможно срезать выступ. В общем Западный фронт на какое-то время остаётся без крупных самостоятельных подвижных соединений, которые были боеспособны прямо здесь и сейчас.
В связи с этим начинать крупную операцию, с одной стороны, хочется, поскольку противник явно собирается уходить и нужно его перехватить, а с другой стороны маловато объективных возможностей, это проявилось даже в этих локальных операциях, потому что основная версия, почему сняли Я. Т. Черевиченко, в конкретном приказе Ставки его упоминают за что, но это просматривается скорее всего за эти частные операции, которые не принесли какого-то результата, в том числе из-за боеприпасов. То есть выделяется небольшое количество боеприпасов, успеха это всё не приносит и Я. Т. Черевиченко, человек с такой извилистой судьбой, оказывается освобождён от должности командующего войсками 5-й армии.
Но тем не менее немецкие перебежчики говорили всю правду. Действительно, 9-я немецкая армия готовилась отойти. На самом деле это была такая общая тенденция отхода и из Демянского выступа и, соответственно, из-под Ржева с целью, прежде всего, высвобождения сил.
6 февраля 1943 года, если быть точными, лично Гитлер перестаёт обдумывать и принимает решение на отвод войск. То есть отводятся 9-я немецкая армия и часть сил 4-й немецкой армии. Операция получает кодовое наименование «Буйвол». Предполагалось за четыре недели построить новую линию обороны, отвести назад по максимуму тылы и ненужную технику. Именно для этого нужно было построить дороги, угнать людей на работу в Германию и ещё такой момент, что свернуть тысячу километров железнодорожной колеи, то есть они собирались ещё и произвести обширные разрушения на железных дорогах. Ну и, разумеется, был продуман маршрут каждого немецкого корпуса.
Для того, чтобы строить новую линию обороны, было выделено ни много, ни мало, а 29 тысяч человек, которые начали довольно бодро возводить новую линию обороны. На самом деле возводилось даже несколько промежуточных рубежей. Понятно, что ни один из них не был равен тому, на котором накапливали в течение многих месяцев с момента стабилизации фронта. Но тем не менее этого было достаточно.
Кроме того, на тот момент, февраль 1943 года, невзирая на оттепели на юге, было достаточно холодно, чтобы прокладывать «зимники». Причём «зимники» прокладывались на совесть, их даже помечали воткнутыми в утоптанный и катаный снег, в том числе и для того, чтобы перемещаться на автотранспорте, втыкали всякие ёлки. И когда советские части преследовали немцев, они обращали внимание, что очень серьёзная подготовка.
Огонь немецкой артиллерии шёл по прежнему графику. То есть, на самом деле все те боеприпасы, которые были накоплены немцами, они их старались расходовать именно из соображений, чтобы и советская сторона считала, что вроде всё в порядке, хотя, опять же, как мы сейчас знаем, ждали, что с минуты на минуту немцы начнут отходить, ну и чтобы не вывозить ещё боеприпасы, потому что сама по себе задача отхода непростая и тащить за собой боеприпасы было бессмысленно. Боеприпасы только оттаскивали на очередные позиции для того, чтобы на них отойти, отстреляться и двинуться дальше.
Отход немецких войск был назначен на 19.00 по берлинскому времени 1 марта 1943 года. Опять же, всё происходило практически при «открытом забрале». То есть советская сторона считала, что немцы вот-вот начнут отходить, немцы получали сведения о том, что «двадцать русских танков и тысяча солдат стояли, готовые к преследованию», то есть, что вот прям понесутся на «низком старте». Понятно, что подготовка советских войск была, но не такая, что стояли и ждали, войска находились либо на позициях, либо в каких-то выжидательных районах и действительно готовились. Отсутствие, например, нормального танкового корпуса, мы уж не говорим про танковую армию, то есть понятно, что танковая армия добавила бы интригу, танковые армии всё же были задействованы на других направлениях.
Хитрый план был как раз в 5-й армии, с которой сняли Я. Т. Черевиченко. Там было единственное соединение, которое можно было, правда с некоторой натяжкой, считать подвижным. Это 3-я гвардейская мотострелковая дивизия, такой «реликт» ещё с 1941 года и это соединение планировалось бросить прямо вдоль шоссе Вязьма-Москва, то есть вывести на шоссе, бросить по этому шоссе и отрезать пути отхода немцев.
То есть план был, все эти планы верстались и готовились. Но вот этот отход немцев 1 марта 1943 года был в некоторой степени неожиданным. Тут нужно сказать, что в некоторой степени, поскольку есть директива Ставки. Опять же, товарищу Сталину видимо не давали спокойно заснуть и 2 марта 1943 года в 17часов 15 минут: «Противник перед левым флангом Калининского фронта и правым флангом Западного фронта начал отводить свои войска на юг и юго-запад. Преследование отходящего врага проводится вяло и нерешительно. Ставка Верховного Главнокомандования приказывает: 1. Немедленно принять меры к энергичному преследованию отступающих войск противника.; 2. Создать подвижные отряды преследования из разных родов войск о главе с храбрыми, инициативными командирами и направлять их в тыл врага.; 3. Общее преследование противника должно направляться не по маршрутам его отхода, а по плану наступления наших войск.; 4. Ставка обязывает представить план наступления войск левого крыла Калининского фронта и правого крыла Западного фронта в связи с отходом противника не позже 23.00 2.3.1943г.».
Хотя справедливости ради, конечно, отход немецких войск не то, чтобы прохлопали, но определённая «дельта» между началом советского преследования после отхода и отходом немцев, она была, и при всех активных разведпоисках довольно сложно было сразу отследить, что немцы будут отходить. И в отчёте 31-й советской армии В. А. Глуздовского прямо говорилось, что мы начали преследовать спустя 50 минут после отхода противника.
Но каким образом можно было зафиксировать отход? Посылкой разведгрупп. Разведгруппа направляется в ночь на 1 марта 1943 года, разведгруппа наталкивается на огонь противника, вечером 2 марта 1943 года снова отправляют разведгруппу и обнаруживают, что немцы начинают отходить, то есть фиксируется факт отхода. После этого начинают крутиться «шарики-ролики» системы под названием общевойсковая армия и советские войска начинают действительно двигаться вперёд.
Но здесь, к сожалению, возникают большие проблемы. Проблема как раз возникла с 5-й армией. Вот эта замечательная идея с тем, чтобы бросить вперёд 3-ю гвардейскую мотострелковую дивизию по магистрали Москва-Минск, она не срабатывает. Почему она не срабатывает?
С самого начала договорились, что хотя эта дорога находится в полосе 29-й гвардейской стрелковой дивизии, кстати говоря, это бывшая 32-я дивизия Полосухина, в марте 1943 года ею командовал генерал-майор А. Т. Стученко. И товарищ А. Т. Стученко, как позднее было написано, «Не выполнял распоряжение штаба армии, вывел свои части и тылы на основной маршрут армейской дороги, за 29-й гвардейской дивизией выступила 3-я гвардейская МСД. Тылы частей и соединений, пользуясь бесконтрольностью штабов дивизий и бригад, тоже потянулись в первый день преследования за своими частями».
Как потом писали отчёт в 3-й гвардейской мотострелковой дивизии, как говорится, туда «вишенкой на торте» влезли ещё и артиллеристы. В общем, там на всех пожаловались. 3-я гвардейская мотострелковая дивизия была готова к тому, чтобы рвануть по этой трассе. И тут перед ними выстроились трактора «Сталинец» и артиллеристы. Реально на трассе было четыре полосы и все они были намертво забиты. У мотострелков реально были автомашины, то есть это была мотострелковая дивизия не только по названию, у них было какое-то количество автомашин, не на все прям подразделения, но они были.
Кроме того, предполагалось задействовать танки, причём танки М3 «Lee» из ленд-лизовских поставок, у нас их называли М3 «средний» или М3с, то есть вот эти многоэтажные машины. Но про их пребывание в пробке не пишут, видимо танкисты оказались более дисциплинированными и ждал, когда всё пойдёт.
В общем пробка встаёт намертво. 3-я гвардейская мотострелковая дивизия простояла на трассе 10 часов. В итоге эта толковая на самом деле идея с тем, чтобы рвануть мотострелками на автомашинах, она не срабатывает. Мотострелки прыгают со своих автомашин и двигаются пешком. Понятно, что пешком они не навоюют также больше, как и, что называется, если бы они попытались рвануть.
И здесь советским войскам приходится ввязываться в это «игрище», которое на самом деле навязывали немцы с отходом на очередные рубежи. Причём главной проблемой было то, что советские войска двигаются-двигаются и неожиданно натыкаются на очередной рубеж немецкой обороны.
То есть разведка этих рубежей немецкой обороны представляла определённые сложности, поскольку был статичный фронт.
Причём советская сторона пыталась вести разведку, но упирались именно в то, что сплошная траншея, сплошная оборона и глубоко в тыл немцам прорваться не удалось. Могут задать вопрос—а как же партизаны?
А с партизанами всё было как раз неплохо, всё было просто ужасно. Перед операцией «Буйвол» немцами была проведена специальная операция по зачистке Ржевского выступа от партизан. Причём это была операция, проводившаяся абсолютно беспощадно и без каких-либо разбирательств. То есть любой, кто подозревался в связях с партизанами, его просто с ходу расстреливали. Показания тех, кто в этом всём участвовал, они, конечно, впечатляют именно своей бессмысленной жестокостью, когда хватают сколько-то жителей и даже там у кого-то обнаруживается винтовка, но если соотносить число расстрелянных и количество найденных винтовок, то оно отличается даже не в разы, а на порядок выше.
Факт остаётся фактом, что такими зверскими карательными методами немцам удаётся на какое-то время «ослепить» советскую разведку именно в плане обнаружения рубежей.
Следует также сказать, что там были снегопады, перемежавшиеся с периодами хорошей погоды. В первые дни преследования погода была как раз не очень и это, конечно, мешало действиям двух советских воздушных армий.
Ещё один приём, который использовали немцы, они уже, так сказать, по опыту предыдущих боёв, старались удержать плацдарм на восточном берегу очередной речушки, тем самым мешая её форсированию, и в последний момент его эвакуировали. То есть немцы специально оставляли опорные пункты на другом берегу реки и удерживали их до последнего момента. И попытки советских атак, прямо скажем, не всегда были далеко успешными, именно в виду неожиданности натыкания на таких «деятелей».
Но не следует думать, что «игра шла в одни ворота». Конечно, у Западного фронта не было подвижных соединений и были только в основном, по крайней мере на этом направлении, на Минском шоссе, только эти танки М3 «средние», которые потом попали на все снимки. Но было «секретное оружие»—это аэросани.
Вообще, прецедентов использования аэросаней было довольно мало. Но аэросанные батальоны иной раз оказывались вполне толковым средством. И здесь, например, в отчёте 5-й армии приводится эпизод, имевший место 10 марта 1943 года, когда вечером в обход противника бросили аэросанный батальон с десантом, который действительно обошёл противника. Сплошной линии фронта не было, конечно, все двигались вдоль дорог, пытались обходить и охватывать, то есть начальство требовало, прежде всего, не «бить в лоб», а стараться обходить. Понятно, что это было возможно не всегда. Про лыжников, кстати, было написано, что лыжные батальоны у нас были, но лыж к ним не было, они действовали как обычная пехота, по глубокому снегу они пытались выполнять какие-то обходы.
Но тем не менее аэросанные батальоны в каких-то эпизодах оказывались вполне результативными. Там был населённый пункт Старая Мельница, в итоге этого обходного манёвра и атаки с фланга, в Старой Мельнице насчитали только убитыми около ста солдат и офицеров противника, были захвачены штабные документы 342-й немецкой пехотной дивизии, карты с указанием маршрутов отхода, вынесли целую противотанковую батарею и всё это ценой пяти человек убитыми и 11 человек ранеными. Миномётным огнём были разбиты одни аэросани, ещё одна машина аэросанного батальона была выведена из строя и впоследствии отремонтирована.
На самом деле очень неплохой результат благодаря этому «чудо-оружию», аэросаням. Вообще, мы крайне редко встречали эпизоды, когда аэросани использовались хоть как-то толково, поскольку достаточно своеобразное средство и нет бронирования. Но конкретно Ржевско-Вяземская наступательная операция оказалась, на наш взгляд, таким бенефисом аэросаней, поскольку они достаточно активно использовались.
Для танка М3 «Lee» тоже нашлась работа, это была 153-я танковая бригада, которая стабильно была «сборником» всякой экзотики. Он на этой технике воевали до 1944 года. Если кто-то думает, что на этой технике воевали до 1 января 1944 года—нет, до 1 июля 1944 года. То есть они рассекали на ленд-лизовской технике, причём, прямо скажем, на своеобразной технике рассекали очень долго, видимо, что называется, ребята эту технику освоили, хорошо, значит давайте Вы будете на них ездить сколько можно, сколько у нас есть, Вы их все используете.
Но был вполне результативный эпизод как раз-таки с населённым пунктом на берегу очередной речки, когда немцы попытались оставить на восточном берегу опорный пункт, который перекрывает форсирование реки. Населённый пункт назывался Тетери. Из 153-й танковой бригады организовали группу, то есть мотострелковый батальон бригады с двумя танками и ещё один батальон поддерживает стрелковую бригаду.
Вообще, характерной особенностью , опять же, этого наступления, было может быть последнее массовое использование стрелковых бригад, потому что стрелковые бригады как раз в начале 1943 года начали ликвидировать и изничтожать как класс. Но в марте 1943 года они использовались на всю катушку.
Здесь танки используются в том числе для охвата. То есть, есть деревенька, есть речка, танками рванули вдоль реки и по сути отрезали гарнизону противника пути отступления. В итоге гарнизон противника в населённом пункте был полностью вынесен, сразу взято в плен 25 солдат и офицеров, была истреблена, опять же, как докладывают и судя по всему сверяя с показаниями пленных, рота 34-го немецкого пехотного полка, захвачены исправными две автомашины, два противотанковых орудия среднего калибра, то есть Pak.38 или Pak.40. И одними только танками было уничтожено более пятидесяти солдат и офицеров противника. То есть при подходящей обстановке даже такое «чудо-техники» как M3 «Lee», мог добиться результата, и не только в пустыне, где-нибудь под Эль-Аламейном. В общем, в марте 1943 года он вполне результативно использовался.
Ещё одним фактором, который на самом деле стимулировал быстрое движение вперёд—это, конечно, предотвращать угон местных жителей и сжигание населённых пунктов. Немецкая операция «Буйвол» была, может быть не совсем первой, но первый пример такого организованного и заранее продуманного отхода по методу «выжженной земли». То есть если до этого немцы отходили, они, конечно, что могли, поджигали, уничтожали и взрывали, но это носило такой характер, может быть менее организованный. А операция «Буйвол» и последовавший через несколько месяцев отход немецких войск к Днепру—это уже организованный отход с заранее продуманным уничтожением всего и вся и, происходил угон жителей. Немцы оставляли в деревнях вот эти арьергарды, плюс факельщиков, то есть тех, кто должны были сжигать деревни.
И как раз-таки факельщиков и их арьергарды, их накрывали. Были эпизоды, когда советские части вполне успешно врывались в населённые пункты, то есть «игра» шла не в «одни ворота». Понятно, что были эпизоды, когда атакуют, несут потери, немцы собираются и уходят. Но были и эпизоды, когда в населённом пункте Царёво-Займище советские солдаты освобождают сразу 1 500 жителей, которых согнали с 21 населённого пункта, то есть немцы согнали их в одно место, чтобы угнать на запад. Было отбито 600 голов крупного рогатого скота, что немаловажно, это означает, что этим людям будет, что есть.
На самом деле это был такой результат, достигнутый той самой 3-й гвардейской мотострелковой дивизией, у которой из-за пробки не получился прорыв вперёд. Но тем не менее она стабильно двигалась достаточно быстро. Например, деревня Величево, освобождено 300 советских граждан, подготовленных к отправке по ведомству Заукеля. Тут же, в этой деревне, были пойманы и истреблены до 15 поджигателей, подготовивших деревню к сжиганию. То есть всех этих факельщиков отловили и видимо расстреляли. Это может быть, конечно, нарушение каких-то международных конвенций, но мы думаем, что наглядевшись на пепелища на протяжении многих километров, советские солдаты уже не церемонились. Тем не менее, у этих факельщиков тоже была работа, может быть кто-то из них и проявлял инициативу во всём этом, но всё это было наказуемо.
Конечно, «игра» шла далеко «не в одни ворота». То есть и у той, и у другой стороны, были свои успехи и неудачи. Опять же, возвращаясь к 3-й гвардейской мотострелковой дивизии, она показательна именно в плане попытки каких-то подвижных действий.
10 марта 1943 года из разведбата был сформирован подвижный отряд. В него вошли бронемашины, вообще, конечно, бронемашины были большой редкостью, также вошли танкетки, то есть скорее всего Т-38, то есть в отчёте не поясняется, какие конкретно машины, но скорее всего Т-38. Задача на самом деле была довольно простая, добежать до очередного водного рубежа, захватить переправы и дождаться своих, как бы операция «Маркет Гарден» в миниатюре.
Они уходят на глубину в 6 километров, в глубине их встречает огонь немецких противотанковых пушек и их в упор расстреливают. Советская артиллерия не может поддержать, потому что, во-первых, отстаёт, а во-вторых—уже не хватает дальности. Опять же, в отчёте написано, что противник в короткое время уничтожил весь состав прорвавшихся машин и их экипажи. То есть на самом деле, конечно, вот эти вот попытки прорваться вперёд, они были чреваты.
Одной из проблем, которую обозначали с советской стороны в процессе продвижения вперёд—это то, что было тяжело вести разведку. То есть разведка могла, конечно, углубляться и были, опять же, успешные эпизоды, когда захватывали арьергарды, когда брали контрольных пленных со всеми картами и документами, это тоже всё было.
Но одновременно проблемой было то, что расстояния резко увеличились, раньше разведчики просто ходили через линию фронта—сходили, захватили пленных и вернулись. А здесь надо двигаться вперёд и передавать информацию в реальном времени, пишут, что у разведчиков не было рации. Как говорится да, они могли получить какую-то информацию, но эта информация могла уже быть не сильно актуальной.
Но, так или иначе, немцы отходят, где-то удачно, где-то неудачно и доходят до Вязьмы. На самом деле Вязьма была взята штурмом советскими войсками. Это было не просто оставление города немцами. Немцы попытались дать бой и сними как раз справлялись две дивизии—3-я гвардейская мотострелковая и обычная 144-я стрелковая дивизия 5-й армии. Они штурмовали город, бросили вперёд подвижный отряд по Минскому шоссе. Конечно, нельзя сказать, что там был прям Сталинград, но без уличных боёв не обошлось.
Причём советские войска успели подтянуть артиллерию. В два часа ночи 12 марта 1943 года советская артиллерия открыла огонь. Как опять же, выяснили из показаний пленных, артиллерия здорово произвела впечатление на тех, кто находился в Вязьме.
В итоге советские войска собрали в Вязьме 170 автомашин, три танка, возможно, что это штурмовые орудия Stug.III, 35 тракторов, тысячу бочек из-под бензина и, опять же, это наша заявка, уничтожено более тысячи солдат и офицеров противника, взято в плен четыре человека. Советские потери в процессе всего этого—это 177 человек убитыми и 581 человек ранеными. Не сказать, конечно, чтобы прям запредельные потери, и 38 тысяч безвозвратных потерь набрались на широком фронте, то есть 38 тысяч набрались за всю операцию во многих армиях. Конкретно 3-я гвардейская мотострелковая дивизия потеряла до Вязьмы 177 человек убитыми. Не сказать, что прям, действительно, какие-то катастрофические потери, но вполне пропорциональные результатам их действий.
Теперь о самом Ржеве, том городе, за который, собственно, шли долгие бои и, наконец-то наступил час, когда его можно было вернуть и освободить. Немцы конечно же взорвали мост. Это известная история, которую пересказывает Хорст Гроссман в своей книге о Ржеве, как о краеугольном камне Восточного фронта, что Гитлер попросил его по телефону соединить со ставкой и услышать взрыв моста.
Действительно, мост был взорван, но Ржев не пытались штурмовать по схеме Сталинграда, то есть не пытались врываться в город и вести уличные бои, а старались обойти. Причём Гроссман вполне чётко пишет в своей книге, поскольку он был командиром 6-й немецкой пехотной дивизии, как раз незадолго до того, как немцы начали отходить, советскими частями был захвачен очередной плацдармик, с которого советские части уже не удаётся выбить.
И по сути Ржев начали обходить с тыла, угрожая пересечь единственную магистраль, которая уходила на запад. Угрозой охвата и обхода заставляют противника оставить Ржев. В результате боёв 2-3 марта 1943 года в районе Ржева, опять же, было заявлено с советской стороны, что в районе Ржева было уничтожено две тысячи немцев. Но тем не менее, в качестве трофеев было захвачено 54 орудия, 10 автомашин, 34 исправных паровоза, 1240 железнодорожных вагонов, 26 железнодорожных цистерн, 139 железнодорожных платформ, большое количество мин к миномётам и патронов.
То есть на самом деле то, что противник постоянно оставлял мины и артиллерию, это говорит о том, что отход был не такой уж организованный, как планировалось.
Конечно, Гроссман и некоторые другие авторы пишут , что ну оставляли трофейные орудия. Но судя по называемым калибрам, они совсем не трофейные.
На всякий случай надо сказать, какова была численность тех войск, которые действовали и уже более менее пришли в норму после неудачи операции «Марс», но не вполне. То есть, например, одна из дивизий 9-й немецкой армии вообще насчитывала 3 800 человек. Но, например, в 30-й советской армии, которая как раз брала Ржев обходом и охватом, в её дивизиях насчитывалось пять тысяч человек, пять тысяч пятьсот человек, шесть тысяч человек, шесть тысяч пятьсот человек, в принципе приемлемая численность для стрелковых дивизий на тот период. Естественно, они могли вполне адекватно вести преследование и даже захватывать какие-то трофеи.
Соседняя 31-я советская армия двигается, наступает и, опять же, показателен список того, что она назахватывала в период мартовского наступления. Она продвигалась и, как такой её характерный приём, который высоко оценивался, она тоже шла в тыл Ржева. Советские войска охватывают Ржев с двух сторон и немцы из него убегают. Затем 31-я советская армия бодро разворачивается и двигается дальше на запад, тоже от одного рубежа к другому рубежу.
Так вот, про трофеи. 31-я советская армия отдельно писала, сколько и какого вооружения захвачено, трофейных самолётов, то есть немецких—33, отечественных—18, трофейных немецких танков—135, отечественных—345. С автомашинами, конечно, в обратную сторону, трофейных немецких автомашин—1 762, отечественных—828. Скорее всего это оружие, оставшееся от периода боёв за Ржев, может быть даже с октября 1941 года. Орудий было захвачено практически 50 на 50—58 немецких и 67 советских, миномётов больше советских, то есть 28 немецких, а советских аж 208. Соответственно, немецких винтовок было взято 1 600 и 9 100 советских. Боеприпасы практически все немецкие, авиабомбы, противопехотные и противотанковые мины, опять же, в основном немецкие. Одним словом, немало было ещё того вооружения, которое осталось ещё со времён предыдущих боёв.
Учитывая, что советские армии выходили уже на рубеж Днепра, то есть они выходили к Днепру и на подступы к Смоленску, это ещё и места боёв лета-осени 1941 года. Поэтому такая разбивка трофеев не должна удивлять. При этом, опять же, потери 30-й советской армии, которая наконец-то успешно штурмовала Ржев, за весь месяц составили 2 600 убитыми и 6 960 ранеными, то есть из общих потерь примерно 10 тысяч приходится на 30-ю советскую армию.
Опять же, очень активно фотографировали заход советских войск в Вязьму и разрушения Вязьмы, именно их тех соображений, что крупный освобождённый город и туда сразу отправляют корреспондентов. И вот эти многочисленные захваты орудий, то есть та же 30-я советская армия всего в процессе назахватывала 172 орудия, в общем явно много раз бывала ситуация, когда оставшиеся немецкие арьергарды были вынуждены бросить орудия.
Но дальше начинаются март и распутица, советским солдатам приходится переодеваться из валенок в сапоги, возможно, что не у всех они и были. Если говорить о том, как всё происходило, когда советские войска вышли, собственно, к Днепру, хотя это и верховье Днепра, весна, разлив и речка, которую в обычное время можно было, что называется перешагнуть, теперь превращается в бурные потоки.
При этом в конце марта 1943 года был эпизод, когда пытается атаковать 42-я гвардейская стрелковая дивизия. Про неё пишут—«атака по пояс в воде». 42-я гвардейская стрелковая дивизия была изрядно потрёпана ещё к началу операции, у неё было буквально 600 человек активных штыков, в общем не самая многочисленная дивизия. Ко всему этому прибавилось ещё то, что приходилось атаковать по пояс в воде в низинах. То есть было понятно, что в низинах было совсем не весело.
Если реально посмотреть, как развивалась ситуация, то уже где-то к 20-21 марта 1943 года советские войска вышли на стабильную линию немецкой обороны, которую немцы уже считали своей основной. То есть они считали, что это та линия, которую надо держать уже всеми силами.
И здесь, в условиях распутицы, начинает реально отставать советская артиллерия. То есть если в первые дни операции артиллерию удаётся тащить за собой, то к концу марта 1943 года из-за этой знаменитой распутицы артиллерия отстаёт. Из-за этого попытки с ходу форсировать и преодолеть этот рубеж терпят неудачу.
В течение примерно десяти дней, с 20-21 марта 1943 года и до конца месяца советские войска пытаются проломить тот рубеж, на который немцы отошли, потому что, естественно, никто заранее не знал, это окончательная линия обороны или это очередной промежуточный рубеж, опять же, пока немцы не закрепились и не обжились на этом рубеже. Понятно, что этот рубеж строили всякие отпускники и согнанные местные жители, пока он не был, что называется, обжитым рубежом, на котором можно было держаться довольно долгое время, по крайней мере по сравнению с тем, который стоял много месяцев.
Реально же немецкий фронт сократился с 530 километров периметра выступа до двухсот километров. Немцы вывели, соответственно штаб армии, четыре штаба корпуса, 15 пехотных дивизий, две моторизованные дивизии—36-ю и 14-ю, три танковые дивизии, кавалерийскую дивизию СС. То есть на самом деле немцы вывели достаточно значительные силы и использовали для стабилизации фронта на Орловской дуге. То есть Курский выступ—это Орловская дуга-Курский выступ и вот как раз на северном фасе Курского выступа и на южном фасе Орловской дуги встала 9-я немецкая армия и высвободившиеся части.
И этот короткий фронт в двести километров немцы старались держать. Эта позиция была как раз одноимённая с операцией. По крайней мере у немцев пишут, что позиция называлась «Büffel». Позиция «Büffel» была занята немцами и на самом деле она простояла не так уж и долго, её пошатнули уже в конце лета 1943 года, но какое-то время она оставалась таким рубежом, на котором немцы держались и отбивались. Может возникнуть вопрос о том, что именно в этих бесплодных попытках штурмовать позицию «Büffel», без поддержки артиллерии, были понесены основные потери.
Это не так. Это можно утверждать абсолютно определённо. Наиболее серьёзные потери были понесены советскими войсками всё же в первые дни операции. Это проходит по общим сводным данным о потерях Западного фронта. Если, опять же, посмотреть, как разделяются потери, вот 162 тысячи, это на самом деле не только «Büffel». В первые десять дней было потеряно 68 тысяч человек, во вторые десять дней было потеряно 54 тысячи человек, а вот эти бои, которые были завершающими, это 35 тысяч человек, то есть вдвое меньше, чем в первые десять дней.
И тоже самое проходит по донесениям армий. То есть армии тоже отчитывались о том, как они проводили операцию. Например, 20-я советская армия отчитывалась о том, сколько она потеряла, она потеряла до 12 марта 1943 года, то есть на очередном этапе, 1 381 человека убитыми, 2 765 ранеными и прямым текстом написано, что основные потери войска армии понесли в первые два дня боёв—4 и 5 марта 1943 года, в период прорыва переднего края обороны противника.
Собственно, почему 20-я советская армия отчиталась только до 12 марта 1943 года, потому что она выводилась во второй эшелон, сосредотачивалась севернее Вязьмы и это всё работало в обе стороны—немцы высвобождали войска и Красная Армия тоже высвобождала войска, потому что когда «схлопывался» этот выступ, обе стороны высвободили войска и теперь был вопрос, как их использовать. В дело они пошли уже летом 1943 года, потому что понятно, что в условиях распутицы пытаться прорываться вперёд—дело неблагодарное.
Ещё одной огромной проблемой был тотальный взрыв мостов. Немцы взрывали любые мосты и мостики. Советским частям приходилось их постоянно восстанавливать. И этот отрыв от своих линий снабжения был как раз связан в том числе с коммуникациями, которые находились в режиме «выжженной земли».
При этом если посмотреть, сколько имелось автомашин на какую-нибудь армию, то никаких толп «студебеккеров», которые мы встречаем в марте 1943 года, их не было физически. Имелись «захары», имелись «полуторки» и возить за собой большие объёмы снабжения, даже на армию в 57 тысяч человек, было затруднительно.
Так или иначе, но Ржевский выступ перестал существовать. То есть вот то самое, что долгое время было проблемой было проблемой для Красной Армии, этот выступ исчезает. И по результатам одним из первых пунктов пишут, что освобождается железная дорога Ржев-Великие Луки. То есть теперь можно снабжать войска по трассе Москва-Ржев-Великие Луки, восстановить железную дорогу и наступать дальше на запад. То есть немцы были вынуждены оставить район, который действительно блокировал магистраль, обеспечивавшую дальнейшее наступление.
Поэтому в конце лета-начале осени 1943 года проводилась Смоленская наступательная операция(У нас есть в планах об этом рассказать, но когда это будет, пока неизвестно, всё зависит от времени и финансовых возможностей, интернет всё-таки у нас не бесплатный—Авт.), то есть у нас были операции по именам полководцев—«Румянцев», «Кутузов», соответственно, Смоленская наступательная операция носит наименование «Суворов», о ней известно меньше, хотя интересная и показательная операция.
А вот операция под Ржевом и Вязьмой в марте 1943 года, конечно, известна намного меньше, чем и «Суворов», и «Румянцев», и «Кутузов», просто в силу того, что она была, с одной стороны, на периферии, а с другой стороны—может быть не было достигнуто каких-то решительных целей и никого не отрезали при достаточно существенных потерях.
Что касается немецких потерь. Если смотреть немецкие «десятидневки», то там насчитывается чуть ли не всего тысяча убитых. Это выглядит абсолютной ахинеей, учитывая вполне обоснованные советские заявки, что в одном месте сто человек, в другом месте несколько сотен человек. Мы приводим на самом деле к выводу, что потери немцев неизвестны по той простой причине, что выступ эвакуировали, дивизии перебрасывались под Орёл и скорее всего они отчитывались, как говорится, по другой линии. Это наиболее простое и рациональное объяснение, поскольку, действительно, потери 9-й немецкой армии резко «проседают» и тысяча человек безвозвратных потерь за месяц выглядит как-то неубедительно, при том, что операция действительно напряжённая. Это признаётся тем же Гроссманом о том, что она не была «увеселительной прогулкой».
Поэтому эти немецкие данные из «десятидневок», мы думаем, что они дают нам только один вывод, что требуют дополнительного и скрупулёзного изучения документов, поскольку лежащие на поверхности цифры явно «не лезут ни в какие ворота», при том, что характер наступления был не тот, как при напряжённом позиционном сражении. Никаких окружений Красной Армией там не было, которое могло привести к каким-то неблагоприятным соотношениям потерь.
Опять же, армии регулярно пишут, что потери противников в основном были сопоставимы, То есть где-то советские части успешно били арьергард, потому что понятно, что не всегда арьергарды вели успешные бои, это совершенно гарантировано, а где-то, наоборот, арьергард успешно отбивался. Но в любом случае потери были скорее всего сопоставимы, вряд ли, конечно, 1 к 1, но они были, так скажем не такими, как в операции «Марс».
Ну и на заметку тем, кто интересуется техникой, это про аэросани. Аэросани были модели НКЛ-16. Эти аэросани несколько раз результативно использовали именно для обхода по бездорожью, потому что, конечно, были какие-то основные магистрали, были «зимники», которые, опять же, минировались и потом снималось огромное количество мин, всё же был 1943 год и немцы мин не жалели. Фугасы снимались сотнями, была куча разного рода «сюрпризов», всё было так или иначе заминировано и старались максимально осторожно подходить к любым, даже брошенным орудиям и технике, потому что всё было напичкано «сюрпризами». Кстати говоря, потери могли быть ещё и от того, что в каждом доме мог быть «сюрприз».
Но вот хвалят, как ни странно, что артиллерия достаточно бодро двигалась, видимо темпы продвижения были не очень велики и артиллерия практически не отставала. Она стала отставать, когда началась распутица и когда совсем всё раскисло. Но часто были эпизоды, когда, например, советские части форсируют реку, мост взорван и пока сапёры не восстановят мост, артиллерия не может двигаться, и те, кто идут впереди, они воюют стрелковым оружием, принесёнными с собой миномётами и минами к ним, одним словом, лишены поддержки каких-нибудь гаубиц 122-мм, или тем более гаубиц-пушек 152-мм. Хотя в составе Западного фронта были в том числе орудия 203-мм, правда каких-то эпизодов их использования не указывается.
Также следует сказать о действиях авиации. У нас сложилось впечатление, при чтении отчётных документов, огромной «головной болью» было то, что пришлось использовать аэродромы, которые находились на территории только что занятой противником. Естественно, при отходе немцы на «всю катушку» разрушали аэродромную сеть, то есть закапывались фугасы и подрывались взлётно-посадочные полосы, понятно, что если они не бетонные, не проблемой было их засыпать, но тем не менее сразу использовать было нельзя. Кроме того, были проблемы с подвозом горючего и боеприпасов на только что занятые аэродромы.
Но тем не менее советской авиации пришлось базироваться на только что оставленных немцами аэродромах. Там чертили всевозможные схемки, что здесь фугас и здесь фугас. Каких только не было оставленных «сюрпризов», немцы использовали видимо трофейные авиабомбы мелкого калибра, когда в авиабомбу вставляли гранатный запал, который срабатывал от троса.
Например, 20-я советская армия за время боёв сняла 15 615 противотанковых и противопехотных мин, сняла около 500 «сюрпризов», разминировано 63 дома и 7 колодцев. Понятно, что немцы колодцы минировали, травили, засыпали, в общем делали всё, что только можно. Опять же, есть такой эпизод о том, с какой фантазией немцы ко всему этому подходили.
В деревне Барсуки советскими сапёрами был разминирован «сюрприз», смонтированный возле дома и замаскированный соломой. Под соломой на снегу лежал ящик, на ящике лежало пять штук бутылок с ампулами горючей жидкости. Шпагат от бутылок был протянут в ящик, где были заложены две противопехотные осколочные мины, соединённые зажигательной трубой. При таком взаимодействии взорвались бы находящиеся в ящике шрапнельные мины, бутылки с горючей жидкостью, а также ящик с гранатами, лежавший рядом.
То есть одно неосторожное движение и вот этот вот засыпанный соломой «сюрприз» мог убить несколько человек. Мы уже не говорим о каких-нибудь там авиабомбах, «сотках», которые тоже использовались немцами в качестве «сюрпризов». Это всё было, что называется, обыденностью.
Конечно, мосты советским войскам удавалось в редких случаях захватить. Например, на речке Касня был мост длиной 80 метров, 17 пролётов по пять метров. Соответственно, всё было тщательно заминировано немцам—420 штук зарядов по 2 килограмма каждый. То есть по сути это был бы такой фейерверк и мост, как карточный домик, сваливается. По опросам местных жителей, которых к счастью немцы не успели угнать, они говорили, что минированием этого моста немцы занимались 15 дней. Это надо было, как говорится, иметь и время, и, самое главное, желание сделать так, чтобы мост был просто превращён в гору щепок. К счастью, удалось его вовремя захватить. Но вот это всё было обыденностью.
Следует также упомянуть, что, конечно, Красная Армия марта 1943 года, это не Красная Армия 1944 года, или даже осени 1943 года, когда такие операции преследования стали обыденностью, то есть всевозможные подвижные отряды. Ну и конечно были своеобразные условия, это и лесистая местность, и множество этих рек. Так скажем, скорость такого рода операций, то есть преследование противника, который оставляет за собой «выжженную землю», станет одной из основной форм действий Красной Армии. Это, конечно, с одной стороны, было хорошо, что освобождали территорию, а с другой стороны, «выжженная земля» это «выжженная земля».
Кстати, будущий комендант Берлина, Вейдлинг, он в этом всём участвовал, в операции «Büffel», и его в НКВД допрашивали, в том числе по поводу его, так сказать, действий в операции «Büffel», касающихся угона местных жителей, убийств и пр. Вот к нему были вопросы, в том числе и по этому поводу. Но это будет потом, когда Вейдлинг попадёт в плен, как комендант Берлина. А пока он был просто командиром 86-й пехотной дивизии, которая отошла с Ржевского выступа. Ржевский выступ перестал быть «дамокловым мечом», занесённым над Москвой.
Здесь всё же приходится сказать, что это может быть был один из первых эпизодов организованного отхода и «первый блин» во многих отношениях был «комом». То есть при всех достаточно амбициозных задачах, когда пытались ставить перехват, например, 20-я советская армия в операции «Марс» наступала на срезание выступа, а тут она повернулась как бы перехватить шоссе Минск-Москва, но реально не имея какого-нибудь эшелона развития успеха, всё это реализовать не удалось. Передовые отряды, конечно, иногда срабатывали, а иногда не срабатывали.
Но, в целом, всё же достаточно высокий уровень потерь в операции преследования, конечно, заставляет оценить операцию, как не лучший эпизод. Ну и вообще, в целом, Ржев был проблемным эпизодом. И здесь, с этим 15-дневным минированием моста, когда 29 тысяч человек строят линию обороны и готовят всё к взрыву, это всё, конечно, сказывалось. Поэтому этот последний «аккорд» боёв за Ржев, подчеркнём, что не Ржевской битвы, а именно боёв за Ржев, он, конечно, тоже был не самым приятным для чтения отчётных документов эпизода Великой Отечественной войны.
Тем не менее написать о нём надо, знать о нём надо и это была последняя страница, которую перевернули в боях за Ржев.
P. S. Команда канала World War History будет благодарна за любую оказанную материальную помощь, пожертвовать на развитие канала можно на кошелёк Ю-Мани,(бывший Яндекс Деньги) 410018599238708 или по ссылку внизу.
