Начало. Глава 6
Шура ехал в автобусе, проклиная, что он медленно тащится. Он думал, правильно ли поступает, поверя какому-то сну. Может, это вовсе не вещий сон, может, и не звала его Агнесса, а это просто его желание её увидеть. Он сам боялся признаться себе, что дико по ней соскучился. Последнее время он стал часто видеть её во сне, вспоминая как ходили на реку. Как она его лечила, а он вдыхал её запах. От ведуньи пахло травами. Пряными луговыми и лёгкими лесными. От неё шёл аромат утренней росы и нежности зари. А эти глаза... Её слепые глаза не видели, но смотрели прямо в душу.
Точно по расписанию автобус прибыл в райцентр, теперь нужно было дождаться рейсового автобуса до Александровки. А это ещё полтора часа времени. Шура топтался по автовокзалу и прилегающей территории. Душа его уже была на полпути к Агнессе.
— Кто до Александровки могу докинуть по цене билета! — подъехал мужичок на старенькой Ниве. Люди на автовокзале зароптали:
— Где ты был раньше? Билеты уже куплены.
Шура же подбежал.
— Я поеду!
— Не боишься, что билеты пропадут?
— Мне всё равно!
— Ну садись.
Нашёлся ещё один желающий. Так они втроём и ехали. Мужичок оказался разговорчивый. За полтора часа пути рассказал всю свою жизнь.
— Ая часто та подвожу. Я в городе работаю вахтой, когда еду, беру попутчиков. Хоть немного бензин, да отбить. А вы чего в Александровку. К Агнессе поди?
Шура кивнул. Изливать душу первому встречному он не собирался.
— Много кто к ней едет. И вот ведь, молодая девчонка, а такое может! Она когда у нас появилась в деревне, никто не верил, что она на самом деле может лечить, да и видит.
— Как же она видит, если слепая? — активизировался второй попутчик.
— Да Бог её знает! Вот видит и всё тут. И прошлое скажет как есть, и будущее, а о настоящем и говорить нечего. Она мою от бесплодия вылечила. В 40 лет понесла. А мы уже и не думали о детях-то.
— Да чушь всё это! Внушение.
Шуру задели эти слова. Он их воспринял, как будто родного кого обидели.
— Не чушь! Агнесса на самом деле видит, да только не зрением она видит, а душой! И помогает она только тем, кто добр к другим!
— Ну-ну.
— Правильно тебе парень говорит. А ты если не веришь, зачем едешь?
Мужик на заднем сиденье замолчал и отвернулся в окно. Он явно не хотел отвечать на этот вопрос. А водитель довез их до дома Агнессы и высадил. Там уже сидели люди на скамейке и на травке. Шура с попутчиком подошли и заняли очередь. И только он хотел опуститься под дерево, из ворот вышла Мария, оглянулась по сторонам, увидела Шуру и позвала его. Он вошёл снова в дом.
Агнесса сидела на том же месте, что и в первый раз, а кот мурлыкал у неё на коленях.
— Я знала что ты придёшь.
У Шуры сердце защемило, как только он услышал голос. Как же он был рад её видеть! Он бросился к ней и упал на колени. Взял нежно её маленькие ладошки в свои руки и поцеловал каждую по отдельности. Вот теперь он понимал, что не осталось в нём любви к Лирисе, всю её вытеснила любовь к Агнессе. Он и сам не заметил, как влюбился в эту милую слепую девушку. Но её слепота была не её недостатком, а огромным достоинством.
— Шура, ты должен сделать всё, чтобы сын остался с тобой. И я тебе помогу в этом!
— Как ты мне поможешь? У Ларисы есть всё, и адвокаты, и деньги, а у меня ничего.
— У тебя есть главное, любовь к сыну.
— Думаешь, у неё её нет?
Лариса помотала головой.
— Но ведь этого просто не может быть! Она же мать!
— Есть такие матери...к сожалению. Что-то у них сломано, деталь какая-то отсутствует. Она тогда и не хотела ребёнка, сначала избавиться хотела. К бабке ходила, да потом передумала. После того как отец в очередной раз её куском хлеба попрекнул. Ведь по-другому ей было не вырваться из той семьи. Ты ей нужен был, как спасательный круг, как лесенка на свободу. И она добилась своего. Поверь, она к тебе больше не вернётся, а сын ей нужен, чтобы деньги получить. Родить она уже больше не сможет.
Шуре было сложно в это поверить, но он понимал, что Агнесса права.
— Она сказала, что не хочет больше рожать.
Агнесса покачала головой.
— Я не вижу что она сделала, но ясно вижу, что как женщина она пустая.
Она ладошкой провела по щеке Шуры. А потом попросила Марию принести мак. Взяла горсть мака, пошептала что-то над ним, завернула в листок бумаги и протянула Шуре.
— Вот возьми. Когда войдёшь в суд, в зал заседаний, рассыпь по полу прямо себе под ноги и скажи:
"«Пресвятая Дева Мария, Царица Небесная!
Помолись за меня перед Господом,
Пусть смягчит Он сердце судьи земного,
Защити меня и спаси.
Черное обели, белое восхвали.
Из большого малое сотвори!
Ключ. Замок. Язык.
Аминь. Аминь. Аминь»"
— Запомнил?
Шура, пряча в карман конвертик с маком, кивнул.
— Ну тогда иди!
Шура наклонился, чтобы её поцеловать, но в губы не рискнул, поцеловал в щёку.
— Спасибо! Я вернусь, я обязательно приеду!
Агнесса как-то грустно улыбнулась.
— Беги, а то на автобус опоздаешь. А приедешь ты ещё не скоро...
Шура ещё раз на пороге оглянулся на неё и побежал на автобус.
Суд состоялся в точно назначенный день. Лариса приехала в сопровождении своего адвоката и мужчины старше себя раза в два, если не больше. Судя по тому, как он нежно держал её под локоток, это и был её нынешний муж. Тут же сидела мать Ларисы. Её приодели перед судом и она смотрела на всех с высока.
Шура очень переживал. И всё время про себя повторял слова, которые нужно сказать в зале суда. Но когда зашли в зал, и он высыпал мак, все слова сразу выветрились из головы. Он растеряно посмотрел по сторонам. Вдруг возле окна увидел Агнессу. Она была как видение как мираж.
— «Пресвятая Дева Мария, Царица Небесная! Помолись за меня перед Господом, Пусть смягчит Он сердце судьи земного, — начала она читать слова молитвы, и Шура сразу же всё вспомнил и проговорил полностью.
Начался суд. Лариса обливала Шуру грязью. Её мать вместе с адвокатом подтверждали, предоставляя всё новые и новые справки. А Шура был в отчаянии, но не отступал от своего. Когда его вызвали, он всё чётко и подробно рассказал. И о своей болезни, об уходе Ларисы. Судья, женщина примерно бальзаковского возраста согласно кивала.
Потом выступали органы опеки. И так уж они расхваливали Ларису и её жильё. Судья из-под очков посмотрела на опеку, на Шуру и Ларису, потом задала всего один простой вопрос, на который органы опеки почему-то не смогли ответить.
Почему-то Шура совсем отчаялся, когда судья объявила, что удаляется для принятия решения.
— У тебя нет шансов! Зря сам не согласился! Теперь ещё и алименты платить будешь! — верещала Лариса.
А Шура видел за её спиной силуэт Агнессы. Она одними губами говорила ему, что всё будет хорошо.
Судья объявила своё решение. Лёшку оставили с отцом. Лариса негодовала, она кричала, что Шура заколдовал судью, адвокат пугал апелляцией. А Шура просто был счастлив. В нём была внутренняя уверенность, что всё будет хорошо.
Его закрутил водоворот заботы. За время болезни он многое упустил. Поэтому сейчас навёрстывал. Сам отводил сына в сад, сам забирал. Ходил гулять в парк, записал в секцию футбола, куда сам ходил. На работе его повысили. Теперь он уже не был стажёром. Правда времени стало чуть меньше, но зарплаты чуть больше. А об Агнессе вспоминал только, когда ложился спать. Она ему снилась ночами. Шура тосковал по ней. Но поехать туда пока никак не мог.
Только однажды холодной, дождливой осенью приснилась ему Агнесса. Она лежала на кровати и была очень бледная.
— Плохо мне, Шура, болею очень! — говорила она. И Шура был уверен, что это на самом деле так. Он засобирался вновь в Александровку. Мама стала его отговаривать.
— Сынок, ну ты с ума сошёл? Я понимаю, что она тебе понравилась. Но вернись на землю. Оглядись вокруг! Смотри сколько девушек! Да за тебя любая пойдёт! Несмотря на то, что у тебя сын.
Но он не стал слушать мать и уехал. Он точно знал, что Агнессе нужна помощь. Его помощь.