Элька завернулась в одеяло и уткнулась в подушку. Но звуки дождя доносились, и уже было понятно, что он не собирался прекращаться. Но больше всего Эльку раздражал голос Раисы, доносившийся из большой комнаты.
Здесь, в бараке, где они занимали две комнаты, одна была квадратная, просторная, вторая, чуть вытянутая, но наполовину меньше. Соседи говорили, что Золотаревым повезло: им досталось самое большое жилье в этом одноэтажном бараке.
Свою меньшую половинку она делила с Петькой – десятилетним сыном Раисы, его металлическая кровать стояла напротив. В общем-то, у Эльки тоже такая же была. А еще в комнате стоял небольшой шкаф, в котором Элька прятала свой скудный гардероб. К восемнадцати годам она не приобрела ни одной приличной шмотки. Стоптанные сапожки, благо, размер тот же который год, а иначе босиком пришлось бы ходить.
Скромное пальтишко с искусственным воротничком, клетчатое платье, юбка, пара блузок - остальное по мелочи, Элька не считала. Однако сейчас, отвернувшись к стенке, ей было тоскливо не из-за вещей, к их однообразию она привыкла, тем более, что в их районе, застроенном одними бараками, большинство так и одевались. Сейчас она была расстроена придирками Раисы. До чего же надоела эта тетка! Элька в душе так и звала ее – тетка. Даже титула «мачехи» она не удостаивалась.
Надоело ее вечное ворчание, недовольный вид – это когда Эльку касалось. А когда они с отцом садились «скоротать» вечер или отметить праздник, то Раиса превращалась в хохочущую, громкую бабенку. Ее пышно подбитые рыжие волосы возвышались башенкой на голове. Она бесперечь хохотала, демонстрируя золотые коронки.
Отец Эльки работал на деревообрабатывающем комбинате, зарплату получал невысокую, денег не хватало. Даже элементарных вещей, как например, нового пальто или сапог для Эльки (девка-то уже почти взрослая, парни засматриваются). Ну и в бытовом плане многого в доме не хватало… Но Раиса чаще всего «пилила» отца из-за зубов. И наконец, собрав получку и премию отца, Рая вставила зубы. Теперь же всякий раз не забывала блеснуть ими, надрывно хохоча.
В окно что-то стукнуло, кажется, камешком звякнуло. Элька высунула голые ноги из-под одеяла, коснулась ими пола. Выглянула: дождь перестал. За окном, прикрывшись отцовским дождевиком, стояла Зойка, подружка Эли. Они вместе восемь лет сидели за одной партой, а теперь третий год учатся в сельхозе. Только Эльке удалось поступить на ПГС (проектирование гражданского строительства, удумали же в сельхозе открыть такое отделение), а Зойка сумела потянуть отделение агрономии, и то, потому что свободные места были. Но она осталась довольна, ей нравилось.
Вообще, еще когда была жива Элькина мама, считалось, что девочка окончит десять классов и поступит в институт. Но когда мамы не стало, отец привел в дом Раису. И через два года мачеха почти вытолкнула Эльку идти учиться после восьмого класса, скорей приобретать профессию и не сидеть на шее у родителей.
Зойка отчаянно махала, пытаясь вызвать подружку на улицу. Эля открыла окно, в комнату ворвался свежий весенний воздух, который бывает, когда только закончится дождь.
- Выйди, скажу чего!
- Говори здесь, не хочу выходить, а то мачеха ворчать будет.
Зойка, успевшая обесцветить волосы, и теперь челка выделялась пучком пшеницы из-под капюшона, расплылась в счастливой улыбке.
- Контрамарки дают в ДК, там ВИА будет выступать. Сегодня комсорг сказал.
- Ну и что, нам разве достанется? Там уже нужным людям раздали.
- Тебе точно билет будет! – Зойка загадочно улыбнулась.
- Откуда знаешь?
- Сказали, в первую очередь дадут тем, кто учится хорошо.
Элька сморщила носик: - Ну, я же не отличница, так себе – середнячок.
- Не прибедняйся, Золотарева, говорю: тебе дадут.
- А тебе?
Зойка сникла, и была похожа на намокший лист, опустившийся под тяжестью воды. – Мне не дадут, уже узнавала. – потом посмотрела умоляюще на Эльку. – Попроси на меня…
Элька задумалась. Сходить в городской дом культуры на танцы очень хотелось. Это не то, что у них в тихане (так они называли техникум), где несколько увальней топчутся на месте, остальные стоят по стеночке, а девчонки старательно вытанцовывают, будто на выставке.
В ДК все по-другому. Там ансамбль, там молодежь со всего города. К тому же, если по контрамаркам, то намечается вполне приличный вечер с концертом и танцами.
Но идти одной, без Зойки, желания не было. Даже не представляла, что она там будет делать одна. Просто смотреть?
- Ладно, Зайка, я завтра узнаю, может, еще одну контрамарочку подкинут. Элька, когда хотела успокоить подругу, называла ее Зайкой.
- Ну, тогда «покедова» что ли, до завтра, - Зойка снова расцвела, тряхнув пшеничной челкой. – Как мачеха? лютует? – участливо спросила она.
- Да-ааа, ворчит как всегда, - Элька зевнула, - надоело все. Барак этот надоел, этот район, сбежать бы куда-нибудь… только куда… кто меня ждет…
- Ну, ты держись, - Зойка отошла от окна и побежала домой.
- Выставилась! Чего не видела там? – Элька вздрогнула. Голос Раисы застал врасплох. – Лучше бы с Петькой позанималась.
- Ваш Петька себя плохо ведет, - ответила она. – Кто вчера мне в тапки клей налил? Вот когда перестанет пакостить, тогда буду заниматься.
- У-уу, неблагодарная, сказал же пацан, случайно капнул клеем, а ты бучу подняла до потолка. – она сдернула одеяло с Эльки. – Иди посуду мой, нечего вылёживаться.
Элька, почувствовав запах перегара, не стала связываться, накинула халатик и пошла мыть посуду.
Сначала надо было нагреть воды. Еще когда была жива мама, отец приспособил кухонный стол в коридоре, там и плитка газовая стояла. И получилось, что готовили в коридоре, источая невероятные запахи еды. Но это при маме. Сейчас Раиса делала все быстро, закинув в кастрюлю и дело с концом.
Уборка в доме и посуда были полностью на Эльке. Печку топил отец, но золу выносила Элька. Однажды вымазавшись золой, даже на лице был немного золы, она выскочила с ведром, а Зойка увидела, рассмеялась и назвала Эльку Золушкой. «Золотарева, ну ты смешная, нос-то в золе, прямо Золушка».
«Ага, в наших бараках как раз Золушки не хватало». - они переглянулись и обе расхохотались.
«Вот было бы здорово, если бы, правда, мы превратились в Золушек, - размечталась Зойка. – Насчет меня – не знаю, куда мне с моим сороковым размером ноги, а вот ты… ничего… пацаны смотрят на тебя».
Элька прибрала на столе, спрятала продукты в холодильник, подтерла пол. Петька сидел у телевизора, иногда косился на нее, пытаясь угадать, злиться ли за вчерашнее или нет.
Отец тем временем что-то бормотал несвязно, потом переключил внимание на дочку. Как выпьет, в нем просыпалась вселенская отцовская любовь: он плакал, вытирая слезы, просил у Эльки прощения, говорил, как он ее любит – Эльку любит. Всё прерывалось, кода Раиса начинала приставать к нему с вопросами: «А меня? меня разве не любишь? Николаша, да я же… я ведь тебя-то как берегу», - начинала причитать Раиса, и Элька, не в силах вынести ее нытья, готова была забиться в угол, как сверчок.
______________
Контрамарки действительно давали лучшим учащимся. Элька взяла ее без труда у секретаря.
- Ну что? – Зойка уже поджидала.
- Ничего. Одну дали, да еще расписалась за нее.
- И что, я не пойду? – у Зойки выступили слезы.
- Не хнычь, надо что-то придумать. Ну, хотя бы попросить. Стой тут.
Она снова заглянула к секретарю. – А можно еще одну. Очень надо!
- Знаете, вас сколько таких, кому очень надо... строго по спискам выдаем.
- Ну, пожалуйста, не идти же мне одной.
- Сказано: лишних билетов нет. Все!
Элька вышла. Постояла у двери. Потом решительно вошла. Так же решительно подошла к столу секретаря, сунула руку в старенькую сумку, которая осталась еще от матери, достала шоколадку и, молча, положила на стол. В глазах Эльки можно было прочитать: «Даешь контрамарку!».
Секретарь тоже молча положила руку на шоколадку и она исчезла в столе. Также молча подала контрамарку.
- А расписываться? – напомнила Элька.
- С ума сошла! Какая роспись?
Элька, опомнившись, выскочила.
- Есть! – она подала желанную бумажку Зойке.
- Ура! Мы идем!
- Ага, идем. Зато без сладкого остались. Отцовской шоколадкой пришлось пожертвовать.
- Целой шоколадкой! – ахнула Зойка.
- Ну да, контрамарки нынче ценятся.
_______________
Техникум, в котором учились подружки, находился в исторической части города – в центре. Но дома здесь стояли кирпичные или бетонные, аккуратные скверы украшали район. Эльке нравилась эта часть города.
Но лишь стоило подъехать на автобусе или пешком подойти к мосту через местную речушку, как цивилизованная жизнь обрывалась. На другом берегу раскинулся барачный район, застроенный деревянными домами, в основном двухэтажными.
Элька терпеть не могла этот район. И эти старые дома с облезлыми рамами, с дырками в заборах, с колонками и туалетами на улице, с зарослями крапивы вдоль заборов, с заметенными снегом улицами зимой, с пьяными выкриками по пятницам, с горланящими песни под гитару подростками, собравшимися на пятачке возле старого клуба, - всего этого она стеснялась. Даже девчонкам в тихане не говорила, в каком районе живет. Только Зойка, ее вечная подружка знала, потому что также жила с родителями и младшими братьями в барачном квартале.
- В чем на танцы пойдем? – спросила Элька.
- Сама думаю, - Зойка пригладила свою пшеничную челку. – Ладно, чего-нибудь напялю, как мамка говорит: «лишь бы прикрыться».
Эльке захотелось, конечно же, чего-нибудь нового, но она вспомнила свое клетчатое платье, белую блузку, прикинув в уме, что из них подойдет.
После обеда заехала в универмаг, который как раз находился в самом центре города. Беленькие туфельки на невысоком каблучке блеснули своей новизной. Элька нащупала в кармане несколько купюр – ее заначка от стипендии, и решив, что это как раз тот самый случай, чтобы ее потратить, пошла рассчитываться.
Продавец, заметив неуверенность девушки, с улыбкой сказала: - Не сомневайся. Их в обед выставили, это последняя пара. – Элька облегчено вздохнула, окрыленная словами продавца и отдала деньги.
Туфли она спрятала под подушку, зная, что Раиса не смолчит и выскажет, сколько всего надо, например, Петьке, напомнит, что отец ходит в старой куртешке, ну и так далее. Поэтому туфли прямо в коробке, лежали на постели, предусмотрительно укрытыми.
В субботу Элька нагрела воды и помыла голову. Русые волосы распушились, рассыпались по плечам, и она, носилась по комнате, как русалка.
Вдруг в коридоре послышался шум, громкий разговор, который переместился к ним. Элька вышла. У самого порога стоял улыбающийся отец, напротив Раиса. А в центре – младшая двоюродная сестра отца Людмила.
- Эличка, цветочек, это ты? – воскликнула Людмила, увидев удивленную племянницу. – А я тебя еще маленькой помню, эх, редко видеться приходится, в разных частях страны живем.
Людмила, стройная, с короткой стрижкой на каштановых волосах, в брючках и плащике, была похожа на иностранку. По крайней мере, Эльке так показалось.
- Тетя Люда! – она прижалась к ней, уткнувшись в плечо. – Вы останетесь?
- Детка, я ведь проездом. Вечером самолет.
Работала Людмила на Севере где-то в порту, работа была сезонной, и она возвращалась к себе в Ленинградскую область.
- Эх, сеструха, чего же так мало? Побыла бы, погостила, - стал уговаривать отец.
- Самолет, Коля, хорошо хоть так заскочила, посмотреть на вас, а то все через письма, да открытки…
Раиса разглядывала большую сумку гостьи. Людмила наклонилась, расстегнув ее, и достала конфеты, мясные деликатесы, банку ароматного кофе. Раиса ловко спрятала в стол и в холодильник, улыбаясь и поблескивая золотыми коронками.
- Ну, за стол тогда, - позвал отец, садись, сеструха, за встречу выпьем.
- Погоди, братик, отдышусь, а потом и чайку можно. – Людмила не отходила от Эльки.
- Никак собираешься куда?
- Да у нас сегодня вечером в ДК концерт, а потом танцы, но я останусь, пока вы тут, не поеду, я лучше с вами…
- Ничего, дорогая, я ведь тоже вечером уезжаю, так что вместе поедем. Тебе во сколько?
- К семи.
- Вот и мне также. – Людмила с Элькой ушли в меньшую комнату, Раиса из любопытства последовала за ними.
- Это что? – Людмила указала на блузку и юбку. Твой наряд?
- Ага.
- Ну, так-то хорошо, молодец, аккуратно вещи носишь… она достала из сумки сверток и развернув, подала Эльке платье.
Это было голубое платье из струящейся ткани. Элька так и застыла с ним в руках, боясь даже дыхнуть на него.
- Ну чего стоишь? Меряй.
- Так это же ваше.
- Было мое. Купила сдуру, понравилось, а оно мне мало, а тебе самый раз. Меряй, импортное оно.
Элька нащупала этикетку, покрутила платье в руках и стала переодеваться, натыкаясь на колючие взгляды Раисы.
- Ну, красавица! У тебя даже цвет лица поменялся, ты как цветочек – самая красивая. – Людмила любовалась.
- Дорогое платье-то? – спросила Раиса. – Денег больших стоит наверное…
- Так мои же деньги, - рассмеялась гостья, - как хочу, так и трачу.
Она снова вернулась к сумке и достала платок для Раисы и подала свитер Николаю. Ну а Петьке достались все конфеты, которые он старательно уминал.
До самого вечера Раиса пыталась узнать, сколько же получает Людмила, но этот вопрос так и остался нераскрытым.
- На такси поедем, - сказала женщина Эльке, - тебя завезем в ДК, а потом в аэропорт.
- Ой, теть Люда, а я с подружкой, как бы ее захватить…
- Захватим!
__________________
Зойка, счастливая, что ее подвезли, выскочила из машины, поджидая подружку. А Элька смотрела на Людмилу. – Теть Люла, да ну его этот концерт, я лучше с вами в аэропорт, провожу вас.
- Детка, ты посмотри какая ты красивая, да может у тебя этот вечер главным в жизни будет, может ты его с теплотой вспоминать будешь. Ведь и у меня такой вечер был и встреча была, да неверно я распорядилась им. Так что беги, и делай все правильно. Веселись, цветочек, и пусть голова кружится от счастья, ты ведь еще такая молоденькая. Только голову никогда не теряй, хорошо?
- Хорошо, тетечка Людочка…
- Ну-ну, слезки вытри, ни к чему на таком чудесном личике. Видно с Раисой-то у тебя не очень?
Элька кивнула.
- Все временно, детка, не печалься…
Элька провожала взглядом машину, и казалось ей, что все это как во сне: и тетя Люда, и новое платье, белые туфельки, и этот концерт…
- Ну, пойдем, - Зойка тянула за руку, - а то уже начинается.
Татьяна Викторова
Продолжение по ссылке: