Милена с любопытством оглядывалась вокруг, узнавая родные места. Вот двор, где девочка не была четыре с лишним года. Песочница и лавочка под деревом, на которой иногда сидела мама, наблюдая, как дочь строит из песка свой сказочный замок
Мама. Мамочка! Девочка, как никогда остро, почувствовала вновь всколыхнувшуюся тоску.
Наблюдавший за ней Василий Лукич осторожно сжал хрупкое плечико.
- Узнаёшь?
- Да. Здесь и не изменилось почти ничего. Только...
- Мамы нет, да?
Милена кивнула.
- Дедушка, а ты маму не любил?
- Чего это ты решила? - Нахмурился старик. - У сына моего, Фёдора, характер не сахар был. Не всякая жена вытерпит. А Аня терпела. Когда тебя родила, признаюсь, осерчал малость. А потом подумал, чего ж. Чай, не при живом муже. Жизнь, она, Снегурочка, штука сложная. Не имеем мы права других людей судить, раз сами в их шкуре не были.
Милена задумалась. Так, молча, поднялись на нужный этаж. Василий Лукич нажал на кнопку звонка. За дверью было тихо. Дедушка позвонил ещё и ещё. Милена терпеливо стояла рядом.
- Деда, ключ. - Напомнила она наконец.
Ключи от городской квартиры у стариков были. За то время, что Тима и Настя жили там, они не удосужились поменять замки, и сейчас Василий Лукич, дважды повернув ключ, шагнул через порог.
В нос ударил запах затхлости и испорченных продуктов. Девочка, сморщив нос, с изумлением разглядывала царивший в квартире хаос. При маме всегда был порядок. И пахло иначе: тёплой выпечкой, свежим бельём.
Тимофей лежал на кровати. Старик испуганно бросился к нему, но тут же брезгливо отстранился.
- Пьяный. - Пояснил он, коснувшись рукой груди и поморщившись.
- Деда?
- Ничего, маленькая. В порядке я. Ты Серёжке позвонить сможешь? С отцом его переговорить надо.
Девочка послушно набрала номер друга.
- Серёжка, дед Василий это. Отец далеко? Ну, дай, милый, дай. Коля, помощь твоя нужна будет. Надо Тимку в деревню забирать. Сгинет он здесь. Понял тебя. Причитается с меня, Николай. Ждём.
Они долго убирали квартиру, пока Тимофей храпел, забывшись тяжёлым пьяным сном. Милена несколько раз спускалась к мусорным контейнерам, вытаскивая мешки с пустыми бутылками.
- Ты чья ж такая? - Окликнула её пожилая женщина, когда девочка в очередной раз торопилась к подъезду.
Милена обернулась. Женщина всплеснула руками.
- Никак Анны дочка? Младшая? Ох, и выросла! А на отца как похожа стала!
- Вы знали моего папу? - Девочка, забыв поздороваться, с надеждой смотрела на свою собеседницу.
- Не знала. - Огорошила её женщина. - А только, как Анна померла, а вы уехали, приходил один мужчина. Уж больно похожа ты на него. Таких совпадений не бывает. Постоял, на дверь посмотрел. Узнал, что мама твоя теперь в сырой земле, да и ушёл. Не приходил больше.
- А про меня? Про меня он не спрашивал?
- Нет. - Соседка покачала головой. - Он не спрашивал, а мы ничего не говорили. Кто знает, может, Аня не хотела, чтоб этот человек знал про тебя. Раньше ведь он никогда не появлялся. А ты не иначе к Тимофею приехала?
- Да, мы с дедушкой.
- Скажи дедушке, пусть порядок наведёт. А то от Тимки тараканы по всему подъезду бегут. Понятно, жалко его. Молодой парень, а инвалид. Но мы тоже уже устали от вони этой и пьянок. Ещё и люди какие-то подозрительные ходят к нему.
- Дедушка Тиму в деревню забрать хочет.
- Вот и хорошо. И дедушке и нам спокойнее будет. А то ещё зальёт кого или пожар устроит.
Милена кивала, а сама никак не могла отделаться от мысли, что, оказывается, сюда приходил её папа. Самый настоящий. Он у неё есть. И он вернулся. Откуда, девочка не знала, но раз он искал маму, значит, не бросил. Сердце радостно и тревожно забилось.
- Не поеду! Никуда не поеду! - Крик брата Милена услышала ещё на лестнице. - Права не имеешь.
- Мне дед в своё время хворостиной по спине права прописывал. Хлеще, чем в Конституции. А, главное, доходчиво.
- Я взрослый человек!
- Взрослый! - Стукнул кулаком по столу Василий Лукич. - Взрослый себя сам обеспечивает, сам за себя отвечает. А ты, Тимка - сопляк. На какие деньги гуляешь?
- На свои, дед. На свои. Тот козёл, который меня искалечил, платит.
- Тимка, Тимка. Тебе человек совестливый попался, не сволочь какая-то. Ты бы во благо воспользовался. Он денег на учёбу дал, чтобы ты себя обеспечить мог... Эх!
- Не поеду, сказал!
- А я сказал: поедешь!
- Что за шум, а драки нет?
Николай шагнул в квартиру. - Чего раскричались на весь подъезд?
- Дядя Коля! - Бросилась к приехавшему Милена.
- Привет, Милен. Что, Василий Лукич, битой по голове бить и в багажник или сам поедет?
Всю дорогу в машине Тимофей раздражённо молчал, игнорируя любые попытки деда или Николая разговорить его.
Милена, уткнувшись носом в стекло, думала о своём. Ей представлялся человек с такими же белыми, как у неё волосами. Он ласково улыбался и что-то говорил девочке. Что именно, она пока не придумала...
* * * * *
- Тимочка, кушать будешь? - Бабушка выглянула из дома. - Я борщик сварила.
- Не хочу я никакого борщика! - Желваки Тимофея ходуном ходили. Вот уж который день старики достают его своей опекой и заботой. Знали бы они, каково это чувствовать себя немощным обрубком, особенно после того, как на тебя, ловкого, сильного смотрели миллионы глаз. А здесь косятся жалостливо приходящие соседи.
И Моль эта. Хлопает своими белыми ресницами, скользит тенью по дому и двору. Тимофей замечал невольно, как ловко девчонка управляется по хозяйству, готовит, обихаживает скотину. Настя старше, а никогда не умела дом вести. Из-за этого они и поругались. Сестра начала истерить, мол, тяжело, не хочется, надоело. А потом и вовсе бросила его одного. Предала. А он считал её самой родной, самой близкой.
Но она ушла. Друзья-спортсмены тоже испарились. Понятно, им не до Тимы. У них тренировки, соревнования, фанатки. А у него? Что осталось у него? Деревенский двор, коляска, вечно застревающая колесами в земляных ухабах? Да ещё молчаливая белобрысая девчонка, сестра, которую так любила его мать.
Маленький Тима злился, психовал, когда дворовые друзья повторяли следом за взрослыми некрасивое слово "нагуляла", и старательно доказывал всем, что эта Моль - не сестра ему. Настя - да. А эта... Потом, когда серьёзно занялся спортом, он реже и реже стал бывать дома, а после и вовсе переселился в спортивное общежитие.
Приезжая домой, Тимофей видел, как мама нежна с младшей дочерью, и специально расковыривал обиду в душе, натягивая на себя роль нелюбимого сына, хотя всегда знал: мама любит его и гордится. Но так думать было удобнее. Особенно, когда не получалось что-то в жизни.
Он нервно крутнул колесо попавшей в ямку коляски, но остался на месте.
- Давай помогу. - Белобрысая смотрела вопросительно и сочувственно. Это сочувствие неожиданно окончательно взбесило.
- Иди отсюда! Что ты лезешь вечно! Настоящая моль!
Вдруг от калитки рванулся к нему соседский мальчишка.
- Не смей так говорить на неё! - Глаза пацана сердито блестели.- Как двину! Не посмотрю, что ты такой!
Смотри ты, смелый нашёлся. А всё потому, что знает: Тимофей немощный теперь, калека. Можно выступать, не боясь быть оттасканным за уши. Вот так, Тима, сиди в коляске и знай своё место.
- Пойдём, Милена. - Мальчик решительно взял за руку его сестру. - Пусть подавится своей злостью.
- Зачем ты так?
Они шли на берег реки, и Милена, прикусывая губу, думала о том, что брату сейчас очень и очень плохо.
- Зачем ты так? - Повторила она. - Представь только, что мы с тобой не можем бегать, ходить, даже подраться не можем.
- И что? - Не согласился Серёжа. - Даже если так. Не обязательно же быть таким злым. Что ты ему сделала, что он на тебя орёт?
- Он не на меня. - Милена посмотрела на удивлённого мальчика. - Он злится на то, что случилось с ним. Поэтому я не обиделась.
- Я никому и никогда не позволю на тебя орать, слышишь? - Серёжка упрямо насупился. - И ещё. Я женюсь на тебе. Вот увидишь!
* * * * *
Смешной этот Серёжа. Милена шла домой и улыбалась. Они ещё дети, а он уже твёрдо решил, что женится на ней, когда они вырастут.
Интересно, папа так же любил её маму? А она его? Мысли о человеке, похожем на неё, не покидали девочку. Она ничего не сказала деду. И не скажет. Потому что им с бабушкой было неприятно, что после смерти их сына мама встречалась ещё с кем-то, да ещё и родила от этого кого-то ребёнка. Её, Милену.
Тимофея во дворе не было. Милена огляделась. Наверное, в доме. Она заглянула в комнату. Нет. Только бабушка задремала на диване. Дед ещё с утра ушёл помочь кому-то из односельчан. Отчего-то стало тревожно. Сама не зная зачем, она заглянула в приоткрытую дверь сарая. Привязанная к столбу верёвка и петля, захлестнувшая шею перевалившегося через борт коляски старшего брата.
Она закричала беззвучно, цепляясь за верёвку обеими руками, не в силах поднять тяжёлое тело. Лихорадочно огляделась. Схватила с крюка остро наточенный серп, которым бабушка по старинке резала траву кроликам, и с силой ударила по смертельно натянутой полосе. Верёвка лопнула, и голова Тимофея со стуком опустилась на дощатый пол сарая. Сидя на коленях рядом с лежащим братом Милена изо всех сил колотила кулачками по его широкой накачанной груди.
- Дурак! Какой дурак! Тимка! Только не умирай!
Слёзы катились из-под белых ресниц.
- Мама говорила, что ты самый лучший! Что сильный! А ты не лучший и не сильный! Ты дурак! Дурак!
Тимофей тяжело пошевелился. Закашлялся. Попытался приподняться на локтях. Снова сполз на пол. Милена бросилась помогать. С её помощью парню с трудом удалось сесть.
- Когда мама так говорила? - Держась за горло спросил он.
- Всегда. - Девочка без сил опустилась рядом. - Мама всегда говорила, что ты самый лучший. Самый надёжный и сильный. А Настя добрая и весёлая.
- А ещё?
- Что вы не играете со мной, потому что так бывает, что дети не дружат в детстве. Но потом, когда вырастем, мы будем самыми родными людьми...
Она говорила и говорила, и Тимофею на мгновение показалось, что он слышит мамин голос.
- Если хочешь, называй меня Молью, но больше никогда не делай так!
Тимофей словно очнулся.
- Слушай, - он впервые за много лет произнёс имя сестры - Милена, убери это, пожалуйста. Чтобы дед не увидел.
Он показал глазами на верёвку. Девочка понимающе кивнула.
Когда Василий Лукич заглянул в сарай, то онемел от удивления. Внуки сидели рядом на полу, и Тимофей одной рукой прижимал к себе сестру.
- Тима упал. - Пояснила девочка. - А я не смогла поднять.
- А шарф чего? - Дед кивнул на замотанную шею внука.
- Горло чего-то болит. - Слегка осипшим голосом ответил Тимофей.
- Знать, к Михалне за травами идти придётся.
- Я схожу, деда. - Милена вскочила. - Только помоги Тиму поднять.
Вдвоём они усадили Тимофея обратно в кресло. Впервые за последние дни внук не огрызался и не отказывался от помощи.
"Спасибо, Господи!" - Думал старик. - "Глядишь, и у нас всё наладится".
Продолжение следует... часть 4
(Если сегодня ссылка не активна, то следующая часть будет опубликована завтра. Спасибо за понимание!)
--------------------------------------------------------------------------------------НАЧАЛО ИСТОРИИ