"... Рвётся вон она из дома / Словно пленник из темницы.
Вот теперь пора настала / Променять мечты на дело,
И вперёд она взирает / так уверенно и смело...
Город чистенький, немецкий, / Замок - старая руина,
Океан кругом зелёный, / Небо синее так ярко,
И на небе прихотливо / Видны башни, видны арки...
Псы огромные прохожих / Оглушают громким лаем.
Этот город для студентов / Настоящим служит раем!
Так Софья Ковалевская (уже Ковалевская - замужняя дама) вспоминала о начале своей самостоятельной жизни. Самостоятельность для женщины - это было чем-то неприличным, а уж для девушки - вообще невозможным, потому и пришлось выйти замуж за единомышленника, революционера - шестидесятника владимира Онуфриевича Ковалевского. Оба тогда считали, что их брак будет фиктивным - только чтобы дать Софье возможность учиться.
Но почему столь уж необходимо бежать от родителей? Эта история повторялась во многих и многих помещичьих семьях: конфликт отцов и детей, при котором дети отказывались жить по-отцовски. Мечта самим творить свою судьбу захватила и девушек - и они искали самостоятельного поприща!
Когда сестра Софьи Анна с гордостью показала родителям свою повесть "Сон", напечатанную в журнале Достоевского "Эпоха", родители возмутились! Дворянка - писательница! Стыдно! Люди подумают - работаешь из денег! Потом, правда, смягчились - позволили Ане переписываться с Достоевским, допустили даже личное знакомство.
Софья тогда не планировала писать - мечтала об университете. Не принимали, но вольнослушательницей - можно. Знакомства с Мечниковым, Сеченовым, семьёй Чернышевского - и Софья Васильевна чувствует себя участницей великого ДЕЛА - преобразования общества. Приближения "времени свободы и всеобщего просвещения".
Интересно было всё - биология, физиология, анатомия. И специальность мужа - палеонтология. Но в конце концов призвание определилось: математика. И весной 1869 года девятнадцатилетняя Софья вместе с мужем и сестрой отправляется в Гейдельберг. Тот самый студенческий рай. Три года спустя она продолжит образование в Берлине.
Уже через пять лет Геттингенский университет присудил Ковалевской степень доктора философии, математики и магистра изящных наук. Три учёные степени! А название её диссертации человеку, далёкому от математики, и произнести непросто: "К теории дифференциальных уравнений в частных производных".
Вехой в жизни Софьи Васильевны стала Парижская Коммуна. Сестра, Анна, была в центре событий - ведь её муж, Виктор Жанклар, был членом правительства Коммуны. Даже просто попасть в осажденный версальцами Париж было почти невозможно, но Софье с мужем это удалось. Сёстры ухаживали за ранеными коммунарами. И стали свидетелями разгрома восстания.
Пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы спасти от ареста Анну Васильевну, но Жанклар оказался в тюрьме. И Ковалевские организовали ему побег!
В сентябре 1874 года Ковалевские вернулись в Петербург - и оба оказались безработными. Не то, что в Университете, и в гимназии-то работы для них не было: об их взглядах знали. Нужен был заработок, пусть небольшой, но постоянный. Перевели и издали "Жизнь животных" Брема, но доход оказался более чем скромным. И тут им предложил постоянную работу издатель Суворин: ему нужны были научно-популярные статьи по самым разным областям знаний. Софья Васильевна познакомилась с Некрасовым, Салтыковым - Щедриным, Тургеневым, возобновила знакомство с Достоевским. Войдя в этот круг, просто невозможно было не взяться за перо.
Но попытка вернуться к научной деятельности (сдать магистерский экзамен при Московском университете) была решительно пресечена. Лично министром народного просвещения Сабуровым. "Родина вытолкнула меня"... Снова Европа, снова исследовательская работа - и сомнения, правильно ли это - заниматься теорией, доступной лишь немногим посвященным? Не лучше ли путь профессиональной революционерки? Муж вот занялся не свои делом - коммерцией, торговлей нефтью. Убедился, что горячо любимая наука не прокормит.
И в Германии получила весть о смерти мужа - застрелился! Запутался в финансовых махинациях - и был обвинён в нечестности. Сам не сумел себя защитить - пришлось Софье Васильевне разобраться в деле - и восстановить его доброе имя.
А желанная должность (сначала приват-доцента, а затем и профессора) была получена в Стокгольме, в Швеции.
Сильнейшее увлечение скандинавской литературой, знакомство с интеллектуалами, переписка с европейскими учёными - и острое чувство оторванности от родины. Софья Васильевна пишет очерки, драму, и наконец, повесть "Нигилистка". Ту самую, которая в России сразу же попала под безусловный цензурный запрет. Ещё бы - ведь в основе подлинные события и настоящие, живые люди.
Ей довелось самой присутствовать, видеть массовые суды над народниками, виновными в том, что "ходили в народ" - пытались вести в народе социалистическую пропаганду. "Народ" и сдавал подозрительных господ властям.
Среди обвиняемых была и двоюродная сестра Ковалевской Наталья Армфельд, а среди сочувствующей публики - Вера Гончарова (племянница Натали Гончаровой!) Девушка, тоже мечтавшая прожить небесполезно, решила облегчить участь осуждённого Павловского - выйти за него замуж и уехать с ним в ссылку. Непросто было получить разрешение на такой брак, помогли Достоевский и Кони.
Повесть - не очерк, в ней обобщения и допуски, потому и изменены реальные имена. Вера Гончарова стала Верой Баранцовой, и рассказывая о её детстве, семье, пробуждении души, Софья Васильевна рассказывает, в сущности, о себе. Прямо-таки раздвоение личности: в повествовании от первого лица - взрослая Софья Васильевна, в рассказах о Верочке - воспоминания о прошлом. О родителях, которые "никакого долга за собой не ведали, и могли жить в полное своё удовольствие". О том, как они "облагораживали провинцию", выписывая мебель и наряды из Петербурга. О всеобщей панике в ожидании перемен - ВОЛИ! Никто не надеется, что перемены к лучшему - от любых бывает только хуже. Из манифеста, прочитанного в церкви, никто ничего не понял, но у соседей тут же спалили усадьбу...
Прислуга забаловалась - пришлось рассчитать почти всех. Денег всё меньше, споры родителей всё чаще. И у всех помещиков так же - словно все разом потеряли почву под ногами, и застыли в полнейшей беспомощности, не понимая, что происходит. И Вере уже кажется, что все вокруг живут на свете лишь для того, чтобы грызть друг друга. И только старой няне девочка не безразлична - развлекает свою любимицу "Житиями святых". Верочка усердно молится. постится и жалеет, что не родилась раньше, когда так славно страдали за веру! Нечаянное знакомство с соседом Васильцевым (ссыльным!) поколебало уверенность в том, что времена мучеников позади. Оказывается, есть мученики и современные?!
Немолодой сосед соглашается с ней заниматься - и Верочка, как типичная кисейная барышня, решает - свершилось! Влюблён! Скоро ей и самой будет смешно от этих мыслей - учиться оказалось интересно. Но раз уж зашла речь о любви - Степан Михайлович объяснит, что любовь - это не сказка, а он в свои сорок три года - не принц для пятнадцатилетней Верочки. Его любимая умирала медленно и страшно - от болезни, которой заразилась в тюрьме. Её выпустили, улик не было, но продержали полгода - погубили...
Три года занятий - и Вера, взрослая, вдумчивая барышня, жадно интересуется всем, что происходит в стране и мире. И вдруг... Васильков арестован. Ссылают в Вятку! Вера, переодетая в крестьянское платье, пробирается к нему проститься, и неожиданно для самой себя обнимает его:
- Возьми меня с собой!
Любит?! Видно, да, если места себе не находит, если думает о нём неотступно, если чуть с ума не сошла от счастья, получив письмо из Вятки.
А вскоре - известие, что ссыльный Васильков умер от чахотки. Оставил ей часть своего состояния. Совершенно неожиданно для себя Вера оказалась хозяйкой собственной жизни: отец уснул - и не проснулся, мать ушла в монастырь. И оказалось, что распорядиться собой тоже надо уметь - домашнее образование не подготовило её ни к чему. Разговоры с Васильковым обо всём носили характер идеальный.
И вот теперь, в Петербурге, где искать этих героев - мучеников? "Новые люди" приятно беседуют, танцуют и кокетничают, но в основном - учатся. И когда судьба сводит Веру с Софьей Ковалевской (да, с автором), Вера проникается уверенностью, что математик - это такой маньяк, безобидный для окружающих. Жалеть его надо. Тем не менее, подружились.
А кульминация повести - сцены суда над лучшей молодёжью. Самой светлой и бескорыстной. Чем громче обвиняет их прокурор во "врождённой безнравственности", тем более явно симпатии публики склоняются на сторону этих студентов, которым, теперь, видно, придётся забыть об образовании. Что же это за страна, которая разбрасывается ТАКИМ человеческим капиталом?!
Если ты в жизни, хотя на мгновенье,
Истину в сердце своём ощутил,
Если луч правды сквозь мрак и сомненье
Ярким сияньем твой путь озарил,
Лживые призраки, злые виденья
Сбить тебя будут пытаться с пути.
Против всех вражеских козней спасенье
В собственном сердце ты сможешь найти.
Начало рассказа здесь: