В четыре утра четыре женщины кот и две любопытные бродячие собаки сидели на крыльце дома. Вдоль забора стояли соседка с мужем и любопытный почтальон Артемоша с удочкой. До рыбалки он не дошел. В доме Милы жила только её мать и бабушка, а сейчас оттуда доносился командирский храп Петровича.
— Слушай, Миланка, а это передается по наследству? — осторожно спросила сестра Нина и обняла Дашку, которая подкармливала собаку кусочками сыра, оставшегося после вечерней трапезы.
— Что значит, по наследству? — вздохнула Милана.
— Ты сына хотела… Как ты будешь с ним жить?
— Я читал, что есть такие намордники от храпа. Чтобы рот закрывать. — выглядывая из палисадника, важно сказал Артемоша.
— Дядя Артём, а что вы еще читали? Как-то жестоко, надевать на человека намордник, — ответила Мила и подкормила другую собаку остатками бутерброда с колбасой.
Та, которая ела сыр, понюхала воздух и осталась возле Даши.
— Это, Мила, тебе наказание, наверное. Саша был таким щепетильным и воспитанным, а вот тебе… Пусть знают глазки, что покупают, — вздохнула Нина. — Он хоть не пьёт?
— Откуда я знаю… Не пьёт! — обиженно защитила Петровича Мила. — Всего-то одну ночь потерпеть, завтра мы уедем.
— Ага, ага… А потом ты вот так сидеть перед подъездом будешь, музыку слушать… Тромбон.
У Пашки моего звукоусилитель есть. Могу попросить. Будем включать на весь посёлок. Пусть все знают, что у нас мужик настоящий завёлся.
— Заводятся вши. А у меня Петрович… появился. Хотите, опять разбужу?
— Да ты сама хочешь пойти его разбудить, получить свою порцию женского счастья и снова вернуться с улыбкой …настоящей ехидны! Милан. Он правда тако-о-ой? – тихо сказала Нина, сделав круглые глаза.
Мать её под бок толкнула и шикнула:
— А ну хватит, при Артемоше, и Дашка здесь. Хватит… Нашли тему! Мужиков будете наедине обсуждать!
— А что такое… — начала тонким голосом Даша, и все напряглись, — А что такое …что такое... ехидна?
— Это, Дашенька, такое животное, похожее на бобра. — с облегчением сказала Милана, — Помнишь, мы видели на речке? Бобёр только мальчик, а ехидна – девочка.
— Понятно. Я хочу спать. Что вы меня вытащили? Сами не спите и мне не даёте. — Даша повернулась, скормила псу последний кусочек и пошла в дом.
Через несколько минут она уже крепко спала.
Петрович стал немного затихать.
— Выдохся, кажется. Милан, надо идти, попробуем заснуть… Ляжешь со мной, на чердаке. А Нинка как хочет.
— Я тоже с вами. Надо вату в уши засунуть, я же предлагала. Вообще-то Милан, ты можешь уши заткнуть и спать.
— Попробую…
— Или в ночную смену его на работу провожать, как я своего. Это удобно… можно раз… и куда-нибудь с Дарьей улизнуть из дома. Милан, а расскажи, как вы познакомились?
— Я пришла на работу, мне показали на Петровича и сказали: к нему не подходи, он умный, но неадекватный, может послать подальше. Сказали, что он хорошо работает, но понимает только матом. Мы как-то столкнулись на кухне, я чай наливала, а он воровал шоколадку… У нас секретарше дарят, она их ломает на дольки и кладет в общее пользование. Катька на диете. ... Все едят, а Петрович сразу мог забрать, все дольки…
Милана улыбнулась и замолчала.
— Ну а дальше-то что?
— Ничего…
— Ничего?
— Я сказала: привет.
— А он?
— Молчит. Стоит и смотрит, как я чай наливаю.
— И всё?
— Спросила: вкусная шоколадка? — Милана опять улыбнулась и поудобней устроилась.
— Ну а он?
— Сказал…Ничё, такая…
— И всё?
— А потом я пришла и увидела у себя на столе эту шоколадку. … Отнесла ему в подсобку. Он там сидел сгорбившись, как гоблин.... Гоблин – так у него имя на компьютере. Если надо что-то отправить я пишу гоблин собака и наш домен по английски. Григорий Блинов.
— Так ты у нас Блинова будешь! Милана Блинова!
— Да тихо вы! Ты что каркаешь… Блинова… А вдруг он нашу захочет фамилию … У нас некому, одних девок нарожали. Григорий Мелехов… Ну так красиво, да, Милочка?
— Блинова тоже красиво… — мечтательно сказала Мила и закрыла глаза под раскаты грома.
Проснулась она после полудня. Пахло свежей древесиной и сеном, немного тянуло дымком, а с улицы раздавались довольные крики Дашки:
— Дядь Саш, дядь Саш! Глянь!!! А ты так можешь? … А вот так??
Милана напряглась, а потом услышала голос Петровича:
— Дашунь, подай. Вот молодец, а ты так можешь?
И смех Дашки.
Милана выглянула из маленького окошка и увидела, что Петрович без футболки стоит на руках.
Рядом суетился муж Нины, резал мясо. Уже разгорались дрова в мангале.
Спустя несколько минут Милана уже быстро-быстро умывалась и смотрела в зеркало на свои горящие глаза и ужасно растянутую улыбку. Воспоминания о ночи были самые прекрасные. Петрович её не просто чувствовал, он знал. Знал, что такое любовь. Ему было всё равно. Мила покраснела, когда вспомнила: «Мне нельзя. … А почему? … Потому… дни такие… А я люблю такие дни. Ты прекрасна, моя Милана Васильевна… Я люблю тебя во все дни».
Саша… Саша… был действительно брезгливым эстетом. Невозможно было представить Сашу снова рядом. Как будто раньше Мила жила в аквариуме с глупой морской звездой, а сейчас плавает в искрящемся море рядом с дельфином.
Морские звезды Саша любил, кораллы он вообще коллекционировал, привозил из своих поездок.
Звёзды жутко воняли и были красивыми, но немного противными, особенно, если их перевернуть, а кораллы … Милана их мыла от пыли и думала, насколько они колючие, поверить было невозможно, что это тоже живые создания.
«Пожелаю Саше найти свою креветку».
Почему-то она представляла с ним рядом такую утонченную блондинку с длинными тонкими конечностями.
Милану в блондинку перекрашивать было нельзя. Однажды она померила парик и решила, что лучше будет ходить стриженой под мальчика, чем осветленной. Саша предложил ей на спор постричься и покраситься, еще на первом курсе института. Она согласилась, но потом носила шапку целых два месяца. Милане, казалось, совершенно не шел такой образ. А Саше нравилось. Он трогал бритый затылок и хотел на ней жениться еще сильнее.
Мила, как только начала работать, была рада коллективу, она сразу же нашла с Катей Симакиной общий язык, сразу познакомила их с Сашей, чтобы он не переживал и понял - коллектив хороший. У Кати была короткая стрижка и полные синие губы тогда. Тёмно-фиолетовые или синие. Еще множество колечек в ушах. А еще довольно миловидное круглое лицо.
Спустя два года, губы немного сдулись и стали бледно-розовые, а колечки сменились на крупные серьги, как у Миланы. Волосы отросли до плеч, а стрелки на глазах стали короче и аккуратней.
Катя звонила ей еще несколько раз, но Петрович смотрел на Милу, и она не отвечала. Почему-то, ужасно хотелось увидеть Катино лицо, когда Катя увидит Петровича.
Она уже представила, как они с Петровичем откроют дверь и окинут взглядом всю площадь помещения, а потом … Их увидит Катя, которая сидит возле двери в кабинет Алексея Ивановича, которого Петрович всегда называл просто Лёха.
Рядом с Катей будет Наталья, у которой все мужья пьют, о чем она каждый день в красках «хвастается», подробно рассказывая как они падают в лужи, салаты, лежат в прихожих, туалетах и в подъездах, рассказывает а марках и фирмах того, что они вчера квасили…
А еще там будет претендентка на её место, помешанная на ЗОЖ и спорте. Светлана Никитична пила только зеленый чай, ела только рукколу , которая протухала в общем холодильнике, жутко воняя, соевый сыр тофу и батончики из сухофруктов. У неё была истонченная прозрачная кожа, ни грамма косметики и напряженная челюсть.
Три симпатичные девушки Тина, Вика и Люся из отдела продаж называли её сушеной куколкой в которой уже давно умерла бабочка. Алёна Ивановна почему-то зубаткой, а Алексей Иванович – Эдитой Пьехой.
Алёну Ивановну Мила решила навестить сразу, и всё ей рассказать про Сашу. Если она спросит…
"Вот тогда все они и поймут, что Милана Васильевна не пострадала, а наоборот". - думала Милана
Было немного неловко перед главным, он тоже собирался пригласить её к себе. Но танцы и его не очень порядочные зубы Милана на себе чувствовать не хотела. К тому же Алексей ей теперь уже совсем не нравился, даже улыбкой. Петрович был сказочным…сказочным… волшебником… магом…
Милана вышла из ванной сияя, как медный таз. Она даже представить не могла, что больше ей не приходится стесняться своего родного маленького дома, кошачьей шерсти на одежде и запасного туалета на улице, на который всегда с опаской косился Саша. Особенно, когда Мила из огорода туда бегала, а не в дом.
Петрович утром уже успел заделать все щели и отвалившиеся палки в заборе, через который в сад лазили мальчишки и маленький дядя Артемон.
Артемон был уже давно не кудрявый пацан, он был с лысиной и умными собачьими глазами, а мать кудахтала с ним, как с родственником каждый божий день, несмотря на то, что считала умственно недалёким. Милане казалось, что он, дядя Артём, ей нравится, но мать строго придерживалась версии - однолюбка на всю жизнь. Поэтому Артемоша ловил её смех, складывал в карман широких штанин и шел домой поедать угощения соседки.
Во дворе уже запахло мясом, сидело два кота и четыре бродячих собаки, двое мужчин и Царевич Петрович, как его теперь называла Мила.
Петрович подошел весь счастливый потрогал грудь и засмеялся.
— Лысая, так непривычно…. Милан, а ты что с собой сделала?
— Что? — Удивилась Милана оглядывая свой спортивный костюм.
— У тебя лицо какое-то… детское… Так… красиво… Глаза такие большие…
— Петрович, ты что? Я просто умылась.
— Она не просто умылась, она ночью с тобой трижды закрывалась! — не выдержала Нина. — Гриш, это ты с моей сестрой сделал! Вот, полюбуйся – сияет, как будто ей шестнадцать.
— Мне тридцать шесть.
— Будет!
— Скоро!
— Через месяц… А Петровичу всего двадцать девять.
— Я умнее, а значит, старше. — он сорвал какую-то куриную слепоту и протянул цветочек Милане.
Все засмеялись, когда Дашка строго спросила:
— А нам что, цветов не хочется? Дай нам тоже, дядя Саша! Это нечесно!
— Дашенька… это дядя Гриша. — в десятый раз сказала Милана, — Скажи Гриша. Это красивое имя.
— Дядя Саша имя лучше, чем …дядя Глиша. Я буду называть Саша.
— Понятно! Пока «рэ» не научится выговаривать. — рассмеялась Нина, — Она хитрая у нас, разговаривает словами, в которых нет буквы «рэ». Подожди, Гриш. Вырастет и скажет.
— Мне нравится Глиша. — улыбнулся Петрович, — Можешь звать меня гоблин.
— А Милану – ехидна! — радостно сказала Дашка и пошла обнимать отца.
Провожать на вокзал поехали все. В этот раз они взяли с собой даже шашлык и с удовольствием ели в поезде, поглядывая на спящих пассажиров и осторожно целуясь. Милана попросилась на верхнюю полку полежать, и Петрович закинул её туда, как пушинку, а сам стоял и гладил её бока, пока Милана балдела, закрыв глаза. Ей было так сытно, тепло, хорошо, что она стала постепенно забывать о прошлой жизни. Если бы не развод, ей вообще бы ничего не угрожало неприятного. Только мороженое и хот-доги.
Петрович продолжал постоянно думать о том, как бы поскорее жениться, потому, что присутствие у Миланы мужа его страшно напрягало уже три года. Еще его беспокоили отношения с Лёхой, который явно показал, что тоже не прочь.
«Может, его какой-нибудь другой женщиной нейтрализовать, на всякий случай?» — подумал он про себя.
Пока Милана у Петровича дома приводила себя в порядок, он позвонил и сказал, что немного задержится. Милана Васильевна была начальницей, она могла более свободно использовать рабочее время, главное для неё было – успеть на планёрку.
— А ты знаешь, что мне Миланкин муж звонил насчет неё и тебя?
— И что сказал?
— Что ты к нему в квартиру ввалился и Милану к себе увёз.
— Ну увёз, и что?
— У неё точно семейной жизни больше нет? Как ты считаешь?
— Муж как бы есть, но его как бы нет.
— А вдруг он сегодня приедет и устроит скандал хуже, чем по телефону? Звонил, скрипел, что я за кадрами своими плохо слежу. Кадры у меня, мол, неадекватные. Агрессивные. Это про тебя, Петрович!
— А он, когда бросил жену одну, не боялся, что у него в квартире могут появиться такие … агрессивные кадры? — возмущенно ответил Петрович,
— Он сказал, что всех предупредил и позвонил в полицию. Ровно через двое суток её уже начнут искать... Придет, точно придет.
На самом деле Алексей хотел посмотреть на её мужа давно, из любопытства. С того момента, как он услышал, что Милана ему предлагает стать отцом, это желание не ослабевало. Не каждому мужчине такое предлагают - стать отцом. Гордый от такой ответственности Алексей испытывал мандраж, как перед Милой, так и перед своей матерью.
Он уже успел сказать, что встретил даму сердца, а не п лоти, на что мать скептически заметила, что лучше бы он встретил хорошего доктора для неё, потому, что ей уже стало хуже. А если эта дама Алексею не подходит, он может готовить единственной матери белые тапочки.
— Леха, не пускай его, пусть отстанет от моей Миланы Васильевны.— попросил Петрович.
— Мне не ослышалось? Ты сказал «моей»? — заржал, как конь директор.
— Не ослышалось, — буркнул Петрович, — Она под моей надежной защитой.
«Может, она ему самому нравится? — подумал Алексей и позвонил матери, строгим начальственным тоном интересуясь о её состоянии.
— Плачевное. — отозвалась мать, — А если ты не прекратишь меня пугать дамами сердца, которые сдадут меня в пансионат для пенсионеров, будет еще хуже. Алёшенька, ты должен быть умным, а влюбленные сразу глупеют и совершают промахи.
— Еще нет, но вполне возможно. Она совсем не глупая, мама, И хочет продолжения рода. А еще – она замужем.
— Немного полегчало. — тяжело дыша сказала мать. — Возвращайся вовремя. И никаких гостиниц, там одна зараза!
Мила приготовилась идти на работу, вышла из комнаты и увидела, что Петрович собирается опоздать на работу, по его глазам.
Глаза были восхитительно наполнены желанием и предвкушением.
Он осторожно, как неопытный, положил руки на талию Милы, а она не выдержала, и ласково посматривая, невинно хлопая накрашенными ресницами, осторожно прикоснулась к самому важному.
— Я еще не привыкла… мне даже больно еще… но ты просто супер, Петрович.
— Я еще боюсь сделать тебе больно, но хочу любить тебя смело, открыто…. при всех.
Милана замерла и с любопытством уставилась:
— В офисе?
— И в офисе тоже.
— А где?
— В зале для заседаний.
— Нет… там … я не могу.
— Хорошо, тогда возле Лёхиной приёмной. — кивнул Петрович. Он уже крепко обнял и прижал Милану к телу.
«Мне говорили, что он псих, а я не верила» — с огромным сожалением и печалью в глазах подумала Милана. — «Ну почему, почему мне достался такой вкусный хот-дог, а он оказался с приветом?»
— Если ты позволишь, мы именно сегодня всем скажем, что женимся.
— Скажем?
— Я понимаю, у тебя есть муж, но слышать о нём больше не хочу.
Милана сглотнула и слабым от любви и стр. рас ти сказала сама себе: «Я из нас двоих самая ненормальная. Мне надо наесться скорее и успокоиться.…»
— Хорошо, Петрович… Гриша, только будем об этом говорить при всех, как приличные люди. Продолжим?
—Ах… — задышал Петрович и дождался, пока Мила сверкая зелеными глазами исполнит с ним танец, от которого еще меньше хотелось на работу. Такого азарта он не видел даже в фантазиях.
В офисе, когда они заявились, румяно улыбаясь их встретили два сотрудника полиции с двумя планшетами для бумаг и бумагами для записей показаний свидетелей. Разыскивался Петрович. Особые приметы – Бородат, вонюч с безумными глазами и лишаем на правой руке....
Можно прочитать эту еще незаконченную историю с самого начала по ссылке чуть ниже :)
А можно почитать еще одну смешную и сладкую историю любви, которая уже закончена про Скотиныча (Олега Константиновича) и Диму, которого обманула невеста с собственным братом Марком:
© Все текстовые материалы канала «Свет моей жизни» на dzen.ru являются объектом авторского права.