— Вы слышали, как она пищала «Не бросай меня!»?
Раздался дружный женский смех. Милана замерла, закрывшись в кабинке дамской комнаты. Разум паниковал, овладело ужасное предчувствие, что говорят именно о ней.
— Да он её уже бросил! Показуха, а не любовь! Еще и скоро уволят! – сказала насмешливым голосом секретарша Катерина. – Представляете, если до кучи муж из своей квартиры выгонит?
— А ты и рада! Сразу тут как тут – бери меня, я вся твоя!
— Кать, а тебе то зачем её муж? Неужели подберешь использованного? – Голос Натальи звучал удивленно.
— Это я его использовать буду! Посмотрим, как она запоёт. Ишь милуется при всех, целует его, а он … не знает куда деться от стыда!
— Поделишься потом!!!
Снова Раздался громкий женский смех.
Милана замерла, закрывшись в кабинке дамской комнаты с тестом на беременность в руках. Разум паниковал, овладело ужасное предчувствие, что говорят именно о ней.
Она и сама иногда забегала вместе с женщинами-коллегами, чтобы обсудить несправедливость начальства, особенно, когда кого-то увольняли. Но Катя? Так зло, так беспощадно о ней говорила.
Катя уже пять лет была близкой подругой.
Они встречались после работы два, а то и три раза в неделю, в выходные гуляли по торговому центру. Вместе смеялись над молодым Алексеем, которого два года назад назначили директором филиала, а Светлану Вадимовну с почестями на пенсию проводили, внуков нянчить…
С мужем Милана свою Катерину познакомила давно, совершенно не боялась, что уведет. Вот ни капельки. Верила ему больше, чем себе.
Катя знала, что Милана приезжая, и своего жилья у неё не было. Но Мила никому сама не говорила, что они расстались и действительно просила мужа не бросать … сегодня утром. Только этого никто не должен был слышать, если только ухо к двери кабинета прикладывали.
Муж Милану все годы их жизни очень любил, иногда несдержанно целовал, а потом смущенно улыбался. И Мила тоже проявляла чувства, потому, что по-другому просто не могла. Ей нравилось с Сашей обниматься и целоваться, неважно при всех или не при всех, потому, что она других людей рядом даже не замечала иногда.
Саша что-то говорит - Мила его слушает и обо всем забывает, так интересно. Или она хочет с ним поговорить, неважно есть рядом подруги друзья или нет, особенно, если допоздна у них с Сашей в гостях засиживаются.
На работе Катерина единственная знала, что муж ушел, благородно оставив Милу жить в своей, купленной до их брака, квартире. Временно оставил. Куда он переехал, Мила не знала, но теперь ей показалось, что именно к подруге…
— Лёшка наш мне сам сказал, что ему всё надоело и вообще, она ему не подходит. Нашлась тут… — сквозь шум льющейся воды услышала Мила вкрадчивый голос Катерины, — Встречаются они, как мать с сыном… Лешка ни разу женат не был, а на неё вообще… Смотреть не на что!
— Это ты загнула Катька. Она девка видная. Зеленоглазая.
— Какая девка, ей скоро сорок!
«Мне тридцать шесть» — прошептала Мила одними губами и чуть не вылетела к ней, чтобы клок волос выдрать.
— Я вообще надеялась, что она сама уйдет после того скандала. А он - ненормальный, как с ума сошел, еще и в должности повысил. Наверное, чтобы на планерках нам настроение каждый день портить. Милана Васильевна!… Это вообще что??? С какого перепугу? — Возмущался голос Светланы. — Вы знаете, как она отчитывается? Заикается, как будто двоечница на экзамене! Что другого начальника отдела не нашлось?
— Люди работают годами, ждут должности, а ей это всё просто, как шантажистке, за его ухаживания и флирт! Фу, как же она меня достала… Надоели ее истерики, после того, как разошлась со своим вообще просто бесит.
— Ты же сказала там не только флирт! Что у неё с нашим Лешенькой?
— Да беременна она от него! Он её бросит, а она мужу будет врать, что от него!
— Он её не уволит. Если так, он её точно не уволит. Шантажистка. А куда она смылась? Уже обед заканчивается.
— Ей, шантажистке, позволяется опаздывать! … — ехидно сказала Катерина, — Куда-то почесала, ничего не сказала. В общем, у нас тут сговор, если её уволят, ты Светка на её место, а я попрошусь на твоё. Ты меня немного подучишь и норм.
— Да не уволит он её, бесполезно всё это.
— Уволит. Или понизит... Спорим? Она истеричка, Какой из неё начальник? Видела, как её Петрович отшил?
Мила задрожала и подумала, что сердце сейчас выскочит через горло и придется его обратно как-то заталкивать. И это говорила Катя, которая сама любила пореветь вместо того, чтобы ошибки исправлять в документах и переподписывать.
Петрович круто ответил, что не будет исполнять указания ничего не соображающей курицы и пошел в кур и л ку. Петрович был бородатый и коренастый, как гоблин, но хороший специалист в своей области, поэтому Мила сначала возмутилась, потом поревела на плече у Катьки, а потом решила пойти к начальству посоветоваться. Ведь это не совсем её было указание, так решил самый главный, а Петровичу было просто лень. Его никто не мог заставить работать, когда Петрович не хочет.
Вчера она взволнованно шепнула подруге, что у неё задержка, а Саша… Саша бросил, сказав на прощанье, что он не может больше с ней жить во лжи и лицемерии и подаст на развод.
На тесте была одна полоска, вероятно, это были просто нервы. Но Милану данный отрицательный результат привычно и глубоко огорчил, она даже всплакнула в этой кабинке. Саша последнее время был чужим, но ребенка она хотела очень. Она бы очень обрадовалась. Да и декретные ей полагались в связи с повышением тоже хорошие.
Мила еще умела красиво шить детские юбки для малышей и делать бантики, заколки. Начала она случайно, попалось видео и решила попробовать, а они стали успешно продаваться через интернет.
Мила задержала дыхание и решила, что наплевать на всё, только жаль, что ребенка не получилось… Еще минуту назад казалось, она может упасть в обморок, а сейчас стало мерзко и по барабану одновременно, только выходить она не собиралась, решила дождаться, когда все уйдут и выскользнуть незамеченной.
Сплетни на работе - дело житейское, привычное.
Так же она решилась пойти к Алексею, который из коллеги превратился в директора и попросить его об одолжении – решить за неё не решаемый вопрос с Петровичем и дать небольшой отпуск за свой счет.
Хотелось еще спросить, почему это ходят слухи, что они встречаются. Милана была в шоке от таких слухов, устала быть брошенной и задумала поехать к матери и бабушке, чтобы всё прошло, всё закончилось. Дома и стены лечат, а особенно родные женские руки и домашняя еда.
С мужем Мила даже не поссорилась из-за того скандала на вечеринке, посвященной профессиональному празднику, дню энергетика. Он не узнал, что директор Алексей, которого все стали звать Алексей Иванович схватил Милу.
Она чувствовала себя больной и вообще не танцевала, как обычно. Он потащил танцевать. А потом в нормального человека, руководителя, вселился какой-то дьявол, и Алексей так увлекся этим танцем, что все обалдели. Это была какая-то бачата.
Мила отбивалась, краснела и не могла вырваться. Она сильно шпилькой наступила ему на ногу, но это было бесполезно. В конце концов, Мила заорала хрипло, как простуженная кошка и оцарапала ему руку. Директор филиала весь красный сбежал сначала в курилку, потом уехал на такси, оставив свое деловое пальто. Все стали успокаивать Милу и объяснять, что пить ему вообще нельзя, он даже не помнит, что делает.
Вот так на него действовало, оказывается, чрезмерное употребление.
Мила тогда отряхнулась, успокоилась и даже немного пожалела, что такой скандал получился при вышестоящем руководстве. Она начала улыбаться, потому, что хотела, чтобы все это восприняли, как шутку. Алексей всегда танцевал и зажигал с девушками, но на себе она впервые испытала, что это за танцы-обниманцы.
С этого момента Мила стала испытывать и другое - горячие женские взгляды. Коллеги делали вид, что они это уже проходили, напоминали обо всём со смехом, Катька жалела её прилюдно и просила людей «Замять и успокоиться», но эти глаза... напротив... в калейдоскопе лиц...
Алексей назначил её начальником весной, через три месяца после данного события. Все это время они вели чисто деловую переписку, правда, Мила получила его извинения по корпоративной почте: «Извините Милана Васильевна», ответила «Принимаю извинения».
Сейчас, спустя целых полгода после того случая, она неожиданно слышит, что Катя собирается встречаться с её мужем или уже встречается.
Сашей она еще не переболела, но на фоне расставания хотелось крепко его приложить чем-то тяжелым.
«Неужели у них все началось с того, как он забрал нас с Катькой из торгового центра и всю дорогу смеялся, радостный, рассказывал истории? - думала Мила, - Кофе купил на двоих, завёз Катю домой и даже открыл ей дверь машины... А если… А что если они уже тогда, и почти пять лет за моей спиной?…»
Милана похолодела и осторожно положила тест обратно в коробку, выкинула в урну. Именно на следующее утро после поездки с мужем Катерина её обняла и зашептала, что такой любвеобильный мужик, как её Саша точно предавать жену будет. Или уже это делает. Он тогда обнимал Милану и целовал её в щеку. Как всегда прилюдно показывал всем, что он с женой и к тому же горячо любимой. Катька смотрела игриво, называла их сладкой парочкой…
Женщины в дамской комнате зашуршали, помолчали, и напоследок она услышала еще одно признание:
— А знаешь, что Вика тоже с Лёшкой встречается? Он, короче, с двумя сразу решил встречаться… Только Матрёна Васильевна скоро обломается.
— Слушайте, если её муж такой, как ты рассказывала, то у него таких, как она десятка два по всей Москве, нужен тебе такой?
— Девочки, правильно говорят, счастье любит тишину, а не показуху!
— И глаза у нее зеленые, как у змеи.
Дверь хлопнула, всё затихло.
Милана выждала еще пять минут, вышла из самой крайней кабинки у окна, встала перед зеркалом. В глазах была пустота. Сын, о котором она мечтала с двадцати пяти лет так и не получался, хотя они старались в поте лица. Муж из автомеханика превратился в совладельца сети автомастерских. Милана всё свободное время по вечерам шила юбки и мастерски творила заколки, бантики и невидимки для девочек. Научилась делать красивые галстуки-бабочки для мальчиков, только их мало кто покупал в отличие от девчачьих украшений.
Все эти двадцать лет вместе, прямо со школьного двора и по жизни вместе... Саша с неё глаз не сводил и рук не отпускал, заботился свято. Делал массаж стоп по выходным и разговаривал о проблемах. Убеждал, что можно бросить работу, уехать с ним зимой отдыхать, в любое время года… Зимой, весной, осенью... летом...
«Он уехал. Точно… уехал на море. Но тогда не с ней, не с Катькой, а с кем?» — расстроилась Мила, — О боже, кому я доверяла, какая подлая женщина! Ей двадцать девять! Она моложе…»
Зеленые от избытка чувств глаза кобры смотрели на неё из зеркала.
Кобру ей подарила Катька… с такими стекляшками зелеными, вместо глаз. В год змеи… Сказала, что как увидела, сразу поняла, кому эту прекрасную змейку подарить.
Мила поняла одно… счастье любит тишину из-за таких бесподобно подлых гадюк, которые ненавидят чужое счастье. И всячески стараются отнять.
Для них любая нежность – показуха. А искренняя радость – фальшивка. Если муж смотрит ласково – он любвеобильный и всем будет эту любовь дарить. Конечно, муж должен быть суровым, как медведь гризли и, желательно, страшнее атомной войны. Прятать его надо в подвале и доставать только ночью, оглянувшись, не видит ли кто...
«А что если … Что если мне правда замутить с начальством? Что если мне стать коброй? Я же теперь еще и начальник! У Натуси муж третий пьёт, не работает. Ей повышение важнее? … Пусть его бросает! Четвертого найдёт, который будет работать. Я вообще одна осталась без жилья! Боже мой, превращаюсь в такую мегеру. Идите вы все в клубок, и шевелитесь друг с другом, потираясь чешуйчатыми телами…» — разозлилась Мила.
Она решила убить всех зайцев сразу и вышла в коридор резво и дерзко, тут же столкнувшись с Алёной Ивановной. Та несла к себе полный стакан воды из кулера и любвеобильно облила Миле грудную клетку, охладив пыл.
Это её рассмешило, она вежливо поблагодарила и первым делом погнала к Петровичу.
Он уставился на мокрую рубашку Милы, сглотнул. Глаза его быстро выпучились, борода опустилась и Мила поняла, что таким образом открылся рот.
Первое, что она сделала – нежно чмокнула патлатую щеку и прошептала:
— Будешь меня слушаться, плохой мальчишка? Или мне достать ... твой ремень?
Петрович попятился, крякнув нехорошее слово.
Сверкая глазами Мила повторила его слово громко, отчетливо и с чувством выполненного долга. А потом сказала:
— Правильно! Григорий Петрович, ты просто – Лохматый Пёс!
Следующим на пути попался бедный Дрюня. Его Милана поймала и потребовала срочно принести ей кофе гляссе.
Она строевым шагом прошла в свой кабинет, закрыв дверь так, что все поняли – на почве расставания с супругом она сошла с ума.
Когда Дрюня мягко постучался, Милана забрала у него кофе, сняла крышечку, подошла к секретарю Катерине и нечаянно пролила кофе на её платье.
— Ой, - Виновато улыбнулась Мила. — Извини. Я тебя хотела угостить. Дорогая.
— Вот ****, — тут же сказала Екатерина и одновременно Наталья, которая сидела в ожидании приема директора.
— Во даёт! — сказал Петрович восхищённо. — Ну ты , мать, даёшь! Пошел работать, мать! Ну ты… Ах, ты ... хр-р-ранцузская булка! — С придыханием добавил он и расправил плечи.
— Иди и работай чучело! Борода у тебя, как у ежа брюхо! И по цвету и по ощущениям! — строго улыбнулась Мила и помахала ему рукой.
Петрович сейчас олицетворял её мужа, который был раньше центром ее вселенной, еще совсем недавно, поэтому ему досталось больше всех.
Мила снова нырнула в кабинет, перевела дух, достала из сумочки вторую помаду для вечера, и ярко смазливо подкрасила губы. Добавила её же на щеки, представив, что она – Матрёна Васильевна. Похлопал себя по щекам и вышла снова.
Без стука ворвалась в кабинет к руководству.
— Петрович меня не слушался!
Алексей как-то странно посмотрел на Милу и сказал, что ей надо научиться разговаривать с подчинёнными. А с такими, как Петрович, сердито и, желательно, с доступным для понимания ма т ом.
Они посмеялись даже.
«Фу, какой он, этот Петрович. И мой Сашка такой же станет. — подумала Мила, — Хорошо, что ушел. С квартиры не съеду, назло жить буду и молодого начальника туда приведу. Счастье у меня будет любить такую тишину, что все соседи детей начнут рожать, а эти змеи в морской узел завяжутся от зависти.
А то, если Катьку послушать – все влюблённые показушники и вруны, а она сама счастливая женщина, живёт с тремя любо в никами и подарки получает. Небось женатые все у неё».
Тут Милу осенило: «А что если Катерина сама себе подарки покупает? И просто врёт? А что если…»
Плакала Мила о Сашке, сильно обижалась, но стало так противно…
«Даже если до него дошли эти слухи, что было на работе, он просто гад, что бросил без выяснения отношений. После ухода неизвестно где ночевал, а вернётся, спать спокойно будет невозможно, нет, невозможно.
Придется становиться коброй, ловелас Алексей вполне подойдёт.
А вообще, интересно… Если у нас с Сашкой всё отлично и регулярно, как он мог еще и с ней все эти пять лет? И самое главное зачем??? Ведь она, Катька, подруга моя, значит выдать может, и доказательства предъявить… Странно, и как он успевал её обхаживать, да еще и ночами на высоте быть? Он что – ненормальный?»
Мила отвернулась от вечно занятого директора, который ответил по телефону, и стала звонить мужу Саше.
Саша трубку не взял, поэтому Милана записала для него голосовое сообщение:
«Саша, привет! Когда ты меня услышишь, будет уже поздно. Я тебя ни разу не предавала, но планирую прямо сейчас начать. Потому, что ребенка у меня опять не будет, ты ушел, так вот… мне сейчас вообще всё равно от кого я его буду рожать. Так пусть это будет тот, о ком слухи ходят. Алексей Иванович! Прямо сейчас я у него в кабинете, буду просить повышение не в занимаемой должности, а в личной жизни! Думаю, не откажет. А ты как думаешь? Я тебя просила – не бросай меня, а ты бросил. Теперь буду жить совсем по-другому! Пускаюсь во все тяжкие! А если опять ребенок не получится – напьюсь впервые за десять лет!»
Она снова села перед Алексеем, пожалев, что блузка уже подсохла. Он, прищурив глаза, уже наслышанный о том, что творилось в её личной жизни, уточнил:
— Чем я могу Вам помочь, Милана Васильевна.
Мила наклонилась вплотную и тихо сказала:
— Вы должны сделать мне ребенка. — Ее тихий голос был страшным. —Только громко не радуйтесь. Счастью тишина нужна, а не показуха. Гадюки уже шипят под вашей дверью… Скажите, этот проект может быть реализован или мне поискать другого отца?
Об увольнении Мила точно не думала, потому что ей было по барабану.
Он поднял на Милу глаза и, два раза быстро моргнув, шепотом промурлыкал:
— Сегодня у меня, поедем вместе после работы.
И улыбнулся.
За такую улыбку Алексея можно было полюбить и навсегда.
Он еще потянулся через весь стол, чмокнув Милану в щеку.
— Не надо наше с вами счастье выставлять напоказ. Пусть все думают, что вы меня ненавидите. А потом я спокойно рожу и уйду в декретный отпуск.
— Я не могу тебя ненавидеть, Миланка.
— А ты постарайся, Лёшка!
Алексей встал и крикнул басом:
— Милана Васильевна, что вы себе позволяете!!! Да я вас уволю! Премии лишу!
— Ничего себе! — тихо удивилась Милана. — А премии-то за что! — вскрикнула жалобно она.
— За то, что вы прелесть, — прошептал ловелас и рявкнул, — За то, что несете чушь! Петрович лучший сотрудник, я не позволю его оскорблять!
— Ой, уже нажаловался!
— Мила, ты мне это… пообещай, что не передумаешь.
— Мне всё по барабану! Кроме сына, разумеется. А ты ничего, улыбаешься красиво! Мне такой мальчик нужен!
Она вышла и прошипела собравшимся змеям:
— Гад, уволить хочет.
Потом забрала сумку вытерла красный румянец со щек и вышла из офиса. Купила два мороженых, села на скамейку, стала есть по очереди, слушать весенних воробьёв.
«Может, я помешалась на фоне депрессии?» — задумалась Мила.
Сердце пело и совершенно не хотело скучать по Саше. Она уже вторую неделю изнывала, нюхала его рубашки, а на одной из них нашла следы знакомой помады, прямо на воротничке». Раньше хотелось поймать мужа с поличным, а сейчас…
«Да мне всё равно! — мысленно проворчала Милана откусив шоколадное и закусив малиновым. — Он думает, что пока я в его квартире, может гулять где захочет? Я готова навсегда домой уехать. И забыть… главное – мальчик мне нужен. Без сына пропаду. А без Сашки – проживу достойную жизнь!»
Мила стала представлять, как собирает вещи в коробки и устало вздохнула. Представила себя с коробками и перед подъездом, вздохнула еще тяжелей. За годы брака она ни разу не думала, что расстанутся вот так. И ни одного потрясающего фантастического мужчины лучше Саши не встречала.
За душой были деньги в количестве достаточном на три месяца жизни. И карточки Саши тоже были у неё, которые он сделал для жены, две штуки.
«Снимать в браке деньги можно, а после развода уже воровство» — размышляла она о перспективе одиночества.
Решилась, честно будет снять половину суммы. Несмотря на трагические моменты, поговорка «как положено друзьям всё мы делим пополам» ей сейчас обеспечивала безопасность при разводе. Тогда можно будет еще год пожить на съемной квартире и не бояться перемен.
Но решиться она почему-то не могла. Она никогда не простит своему Саше его уход. Ребенком у Миланы уходил отец. Уходил и возвращался. Был жуткий страх, эмоциональные качели. От радости к горю и опять к радости. Мила стала искать подтверждение своей правоты, и через несколько минут рядом с ней на скамейку присел мальчишка школьного возраста.
— Тётя, а зачем тебе два мороженых?
— Я не знаю. — сказала Мила.
— А я знаю! — сказал мальчик, —чтобы все вам завидовали.
— Нет, это совсем не так. Я просто… купила и ем. Хочешь тебе тоже куплю.
— Хочу, но у меня горло больное.
Мила замерла. Мальчишка сказал то, что оказалось самым важным. Завидует тот, кому нельзя, у кого мороженого нет, кто боится заболеть, кому мама не разрешает, кто ... не может получить такого мужа… А она дразнит. Дразнит тех, кому одиноко… Когда у них будет счастье, будет мороженное, они тоже не буду бояться есть его на улице, они даже не подумают о том, что кто-то будет завидовать их мороженному… На палочке или в рожке, малиновому или шоколадному, брюнету или блондину, худому или стройному, лысому или волосатому....
— Хочешь, я выброшу мороженое? — спросила Мила.
— Нет, дайте я хоть посмотрю, как вы его вкусно лижете, — сказал мальчик и облизнулся. — Я от вас теперь не уйду, буду смотреть до тех пор, пока вы его не съедите! А когда у вас не будет мороженного я уйду.
«Катьке я стала не нужна, когда у меня не стало мужа...» — расстроенно подумала Милана. — «А если я заведу Алексея, она снова будет смотреть... И преследовать, в гости приходить... Она же подруга...»
— Нет, я всё таки выброшу! Оно совсем невкусное, такое чересчур приторное, это слишком сладкое счастье. Оно еще и вредное! Пойдём с тобой съедим по хот-догу. Это тебе можно?
— Можно! — радостно согласился мальчишка. — Только вы моим друзьям не говорите, а то они будут мне завидовать, что я с вами хот-дог ем. Я вас тут недавно видел. Вы плакали.
— Меня зовут Милана.
— А меня Саша. Александр. Можно просто Саня.
— Это знак… — прошептала Милана, обняла Сашу за плечи и повела к закусочной. В окошко заказала два французских хот-дога, с удовольствием откусила сосиску, порадовавшись, что внутри нет сырого лука.
— Пришла пора изменить свою жизнь, Сашка. Спасибо тебе.
— Это вам спасибо! — проурчал Сашка, — А то мне родители не разрешают хот-доги покупать в неизвестных ларьках, говорят отравиться можно…. Поэтому денег не дают.
«Это еще к чему?» — подумала Милана. — «А, это знак, что нельзя в незнакомом месте с всякими Алексеями встречаться и пробовать их на вкус. Можно отравиться».
Тяжело вздохнув Милана пожала Сашке руку и пошла снова в офис, писать заявление на отпуск. С последующим увольнением.
Все там её ненавидят. Всех она бесит. Оставаться – значит, каждый день есть хот-доги с риском для здоровья.
Как ей быть? Как жить? Уйти или остаться? Найти мужа или не искать? Встретиться с Алексеем или отказаться?
