Сегодня в нашем втором материале из цикла «Русские женщины и книги в XVII - XVIII веках» речь пойдет о браках (напомним, что первый материал был посвящен "Калужским Петру и Февронии"). Существует довольно распространенное заблуждение, что на Руси вплоть до XIX века повторное вступление в брак было большой редкостью и даже исключительно царской привилегией, и что у женщины в случае смерти ее супруга оставался только один путь – в монастырь. Это не так. Как мужчина, так и женщина, имели право на второе, и даже третье супружество, если церковь определяла, что брачующиеся не состоят в близком родстве друг с другом - при этом определение степени близости этого родства оставалось строго регламентированным церковью, и сегодня кажется не очень логичным. То есть люди, не имеющие, казалось бы, никаких очевидных общих кровных родственников до пятого колена, могли получить отказ в благословлении брака, а значит и его легализации в правовом поле московского государства.
В фонде «Редкая книга» хранится целых три экземпляра книги «Трубы словес проповедных» (Киев, 1674) – популярного сборника проповедей крупного западнорусского религиозного деятеля, архиепископа Черниговского Лазаря Барановича. Баранович был автором плодовитым и очень хотел, чтобы его сочинения читались и в Москве, где всю последнюю треть XVII века, в свою очередь, постепенно росло число интересующихся киевскими книгами. И когда в 1675 году Баранович прислал 350 экземпляров «Труб» в Москву на реализацию, московское правительство, все еще с подозрением относящееся к западнорусской учености, скрепя сердце книги продавать разрешило, но впредь просило больше киевских изданий не присылать.
Одна из этих 350 книг оказалась в нашем музее и сохранила растянутую на все четыреста листов полистную владельческую запись следующего содержания: [...[гла]големая Трубы стольника и полъковника Ивановы жены Нечаева Орины Михалоны дочери стольника Миха(ила) Игнатьевича Каръсакова Римъскаго. Стольник и полъковник Иван Костинтинов]. Скорее всего, книга была подарком, который сделал стольник и полковник Иван Константинович Нечаев своей супруге Ирине Михайловне Римской-Корсаковой (1655 - 1719), и из этого следует, что она была женщиной грамотной, чтобы суметь ознакомиться с содержанием подаренного сочинения. Об Ирине Михайловне мы знаем немного. Кроме того, что она родилась в Москве в семье дворянина Михаила Игнатьевича Корсакова (Римскими-Корсаковыми они стали после 1677 года), будущего стряпчего, стольника и енисейского воеводы, единственным, но заметным штрихом биографии Ирины Михайловны являются три ее брака.
Первым ее супругом стал вышеупомянутый полковник Иван Константинович Нечаев, который известен тем, что в августе 1689 года был послан вместе со стрельцами царем Петром Алексеевичем из Троицы в Кремль, чтобы арестовать дьяка Шакловитого – тогда царевна Софья сначала приказала отрубить полковнику голову, но позже смилостивилась, приняв победу Петра. Известно также, что Нечаев принимал участие в Северной войне и, что интересно, был жив еще в 1706 году, в то время как Ирина Михайловна в 1702 году вышла замуж второй раз, а значит, по каким-то причинам супруги были вынуждены оформить развод, и получили на это разрешение. Вторым мужем нашей героини стал князь Лука Федорович Долгоруков (1645 - 1710), для которого это был уже третий брак. Стольник и воевода Киева, Астрахани, Севска, участник русско-турецкой и Северной войн – он также, как и полковник Нечаев, выполнял поручения Петра Великого, но не справился с последним: по царскому приказу выпил разом три литра водки и умер, оставив Ирину Михайловну вдовой. Но уже в следующем, 1711 году, она в третий раз выходит замуж, за князя Бориса Ивановича Прозоровского (Меньшого) (1661 - 1718), сына воеводы Астрахани, сброшенного Степаном Разиным с кремлевской башни во время штурма города бунтовщиками. Борис Иванович много лет был приближенным царя Петра Великого, ездил с ним в Архангельск и Воронеж, присутствовал на его свадьбе с Екатериной I в 1712 году. Последние годы жизни он руководил Оружейной палатой в Москве, где и умер в 1718. Ирина Михайловна Прозоровская умерла спустя год, и была похоронена вместе со своим третьим мужем в большом соборе Сретенского монастыря.
