Весь следующий день внучата вертелись вокруг деда и бабушки, стараясь во всем им угодить.
-Да что вы все под ногами путляетесь, - не выдержала Полина после обеда, когда дед ушел в опочивальню, а она осталась с детьми один на один, - шли бы на речку.
Начало:
Но на речку пошел только Славик с ребятами, а Аленка решила помыть посуду. Она залезла на табурет, чтобы поставить любимую чайную чашку дедушки Тимофея на верхнюю полку, но пошатнулась. Чашка упала и разбилась, а девчушка рухнула на пол. На рев сначала прибежала баба Поля:
-Ну, ну, у собачки боли, у кошки боли, у мышки боли, а у Аленушки нашей - заживи, - дула она на шишку на лбу внучки и приговаривала.
-Бабушка, я не хочу, чтобы у нашего Шарика болело, и у Мурки тоже, - всхлипывала малая.
Тут-же, в дверях появился дед:
-Вот, молодец, за это хвалю, - одобрил он Аленку.
-Прости, деда, - слезы снова брызнули из глаз правнучки.
-Ну что ты, что ты, - подошел он и достал из кармана носовой платок, - на-ко, утрись и высморкайся. А то, что чашку разбила - это не беда, я давно уже хотел у Поли другую выспросить.
-Правда? - притихла Аленка.
-Правда, - ласково подтвердила бабушка, - да только я, старая, все забываю.
-Шла бы ты, Аленка, к Милке, в куклы играть, - продолжил дед, - не надо больше помогать, я вам вечером про грека и прапрадеда вашего и так расскажу.
И до вечера в доме Мазуровых было тихо.
А вечером Полина опять растопила печь, дед уселся напротив, а детишки облепили его со всех сторон.
-Так, и на чем я вчера остановился? - начал он.
-Грек вернулся в Москву, - напомнил ему Славка.
-То-то же и оно, не судьба была Таносу сгинуть в холодной морской пучине. Первым делом кинулся он на Покровку, уж больно по родному дому соскучился, да по женушке своей ненаглядной. Да только вместо дома своего увидел он пепелище. Схватился за сердце грек, пошатнулся, но нашел в себе силы не рухнуть на земь, а пошел к соседу своему, священнику, который в Церкви Воскресения Христова служил.
Первым увидел грека псаломщик, да так испугался, что глаза выкатил и креститься начал.
-Ты чего заклинательную молитву читаешь? - спросил у него грек, - словно не я это перед тобой, а нечистый дух!
-Так ведь это, ты уехал и не вернулся, дом твой сгорел, а в Церкви молятся за упокой твоей души. Неужто это и впрямь ты, Танос?
-Да я это, я - ответил грек, - как видишь, живой! А за упокой души жены моей и дочери тоже молитесь? - спросил он, и скупая мужская слеза скатилась по щеке скитальца.
-Бог с тобой! - снова перекрестился псаломщик, - живы они, только бедствуют больно. Сначала брат твой названный, Лексей Лексеич, об них заботился. А потом, как деньги, которые ты оставил на них, закончились, так уж и перестал.
-Как их найти? - сжал кулаки Танос.
-На Швивую горку иди, спроси прачечную, жена твоя ее держит, при ней же они с девицей и живут.
Но грек сначала решил навестить Мазурова, ведь вместе с деньгами он ему шкатулку с драгоценностями оставлял, коих хватило бы на содержание его семьи на всю оставшуюся жизнь, в случае чего.
Дела у купца шли хорошо, и в это время он пребывал в радушном расположении духа, сидя у себя в кабинете за письменным столом и подбивая бухгалтерию.
Когда грек ворвался к нему, тот от неожиданности аж вскрикнул.
В это время бабушка Поля громко звякнула чугунком, дети испугались от неожиданности и тоже вскрикнули.
-Ты бы не морочил голову детям, дед, на ночь глядя, - возмутилась Полина, -спать плохо будут.
-Ничего, пусть знают, - погладил Тимофей седую бороду, - ежели я им сейчас всю правду не расскажу, неизвестно потом, что люди наплетут.
-Продолжай, дедушка, - хором попросили дети.
-Долго друзья препирались между собой и, наконец, грек не выдержал, сорвал с себя крест и бросил на пол, отказавшись от братства. Дело в том, что Мазурин, который выгодно продал драгоценности грека и пустил их в дело, заявил, что никой шкатулки он от него не брал. А грек пригрозил ему, что будет судиться.
Славка от услышанного аж присвистнул.
-Не свисти, все просвистишь, - сделала ему замечание баба Поля и поставила на стол тарелку с горячими пирожками, - подставляйте чашки, чай будем пить, - скомандовала она ребятне.
Дети накинулись на пирожки, захлебывая их сладким чаем с чабрецом и мятой.
-Продолжай, дедушка, - попросил внук с набитым ртом.
-Да вы не спешите, прожуйте сначала, - пожурил дед и сам неспешно потянул из блюдечка ароматный чай.
-Вот так вот раньше предки ваши на Руси чай пили, - продолжил он, - прихлебывая и с сахарком вприкуску.
Возникла пауза, во время которой дед с удовольствием слушал стрекотание сверчков, особенно громкое в эту летнюю, жаркую ночь. И как хлюпают дети, наскоро допивая чай. Вот уже нетерпеливо заерзали они на лавке.
-Подкрепились? - спросил дед Тимофей.
-Спасибо, бабушка Поля, - стали они благодарить ее по очереди, - все было очень вкусно.
- Вот, то-то и оно, спасибо, голубушка, - дед вытер руки об переданный дочерью рушник и отправил обратно. - На суде грек сказал, что есть свидетель того, как он передал Мазурову ларец, это сын оного, коему к тому времени уже шел четырнадцатый год.
-И что, тот подтвердил? - не терпится Славке.
-Подтвердить-то подтвердил, да только то, что видел, что ларец был, а вот что было в нем, не видал.
-Ах, какая оказия, - схватилась за голову Аленка и покачала ей, копируя бабу Полю, - та всегда так делала в случае неожиданности.
-Дело было сложное, трудное, и судебный процесс длился долго. Пришлось Мазурову немало потратиться, чтобы выиграть его. А у грека ничего не было, его обвинили во лжи и вымогательстве и бросили во сыру темницу.
-Охххх, - дружно пронеслось за столом.
Полина перекрестилась и присела за краешек стола.
-Успокоился предок ваш, Алексей Алексеевич, думал, что греку вовек оттуда уже живым не выбраться. И сможет он всю оставшуюся жизнь в деньгах, да шелках купаться. Да не тут-то было, Государь наш, царь-батюшка, Николай I издал указ о тюрьмах, согласно которому грек смог прошение подать на его имя. А попросил он о том, чтобы Мазуров перед крестом и Евангелие поклялся, что не брал он ларца и драгоценности на себя не тратил. И ежели тот клятву даст, то он, Танос, готов все оставшиеся дни свои за решеткой провести.
Тишину июльской ночи разорвал лай Шарика, собака бросилась калитке, но вскоре умолкла.
-Ну, где тут наши? - это соседи пришли за своими отпрысками.
-Забирайте, - добродушно ответил дед, - только наших не прихватите.
-Деда Тимоша, мы завтра придем, - попрощались соседские ребятишки, - спокойной ночи!
-Ну, и нам спать пора, - поднялся дед и потихоньку засеменил в дом, вслед за ним внуки.
А Полина еще осталась на улице, чтобы посидеть в тишине, посмотреть в ночное небо и вспомнить своего так рано ушедшего мужа, Алексея. Может зря он, дочку Мазурова взял? Поди, жив бы еще был!
Портрет Анны Фёдоровны Мазуриной работы Василия Тропинина 1839 год. Анна была женой Алексея Алексеевича Мазурина, прототипа героя этой истории, незаконнорождённой дочерью графа Шереметева.
Понравилось? Поддержите автора лайком, комментарием, репостом в ваших социальных сетях!
Продолжение: