Вот представьте себе: СССР, 60-е годы. "Оттепель", Гагарин, целина, поэты-шестидесятники... А тем временем некий молодой мужчина пишет роман про маньяка, который расправляется с людьми из чистого любопытства: он исследует явление смерти (как тот самый доктор из миниатюры Хармса).
Мало того, все соседи, друзья и родственники этого "исследователя" - либо блаженные юродивые, либо такие же опасные сумасшедшие, а в целом - сюрреалистические дегенераты. А действие происходит в неведомо какой стране, где самолётами управляют пьяные лётчики, спасатели топят людей, и даже эпизодическая старушка прямо на улице оправляется в мешок.
Вдобавок, написана эта книга таким языком, что и не поймёшь сразу: то ли у автора странное чувство юмора, то ли он просто выделывается. Нельзя же на полном серьёзе задвигать пассажи типа:
Ощущение пива казалось ему теперь единственной реальностью, существующей на земле. Он погрузил в это ощущение свои мысли и они исчезли. В духе он целовал внутренности своего живота и застывал.
Ничего не понятно, но... очень интересно? Честно говоря, до определённого момента действительно да.
Желание автора высказаться поперёк существовавших тогда литературных правил вполне считывается. Собственно, из этого желания иногда рождались шедевры без кавычек: "Москва - Петушки", "Школа для дураков"... "Шатуны" повторили судьбу этих произведений, долгое время гуляя по стране в виде самиздата.
И поначалу "Шатуны" затягивают, несмотря на всё их странное словотворчество ("онелепить", "яйный", от слова "Я") и сомнительные сравнения ("Рот его был полуоткрыт, точно туда вставила палец вышедшая из его сна галлюцинация"). Есть в них некая родная "хтонь" (как принято сейчас говорить), какое-то очень узнаваемое безумие. Логикой повествования быстро проникаешься: один из героев, старик, собиравшийся достойно встретить окончание своих земных дней, вдруг передумал и стал считать себя курицей - а, ну примерно этого я и ждал, ага-ага.
И если бы Мамлеев написал роман про Фёдора Соннова, простолюдина-маньячину, получился бы отличный русский народный ужастик. Но увы, герой по ходу дела знакомится с представителями московских эзотерических кругов (были и такие, представьте себе), и роман быстро превращается в череду [псевдо]глубокомысленных, [псевдо]философских и [реально]нечитабельных диалогов.
Примерно то же самое можно сказать и об остальных романах писателя. По крайней мере, о тех, которые я читал.
В романе "Московский гамбит" описывается то самое шизотерическое советское подполье, без конца ведущее разговоры о богах, бессмертии и прочих высших материях. Очень восхищает самомнение всех этих непризнанных гениев и мистиков-чумистиков. Мамлеев часто употребляет фразы типа «мистическая Москва» или «о нём вскоре говорила вся Москва», подразумевая под «Москвой» горстку людей, о существовании которых большая часть соотечественников просто не догадывалась. Эти люди существовали сугубо в своих эмпиреях и даже о Великой Отечественной войне говорили как о чём-то постороннем:
— Да, но какая вера в Бога для этого нужна!.. Какая вера!.. Разве у нас есть такая?! Мы — несчастные. Мы и близко не можем стоять рядом с Лукерьей.
— Да и век другой, — заявил Берков. — Раздутое «эго», и потом воображение не в ту сторону работает…
— Век другой, — возразила Вера Тимофеева. — А как же на войне с нацистами?
В романе "Другой" есть подобие детективного сюжета, о некоем пропавшем мотоциклисте и поддельных лекарствах, но всё опять же сводится к метафизике и пассажам типа: «Мимо него проплыл слегка невещественный человек, на взгляд неопределенно-среднего возраста».
Или:
Женский голос пел:
Ах, как хочется быть, быть
Ах, как хочется жить, жить
Лёня поежился: «Начинается. Что они так хотят жить, особенно быть. Я не очень хочу и жить, и быть. Я сам не знаю, чего теперь хочу.»
P.S. Да, я валенок и не люблю книги, которые надо "толковать", "трактовать" и искать какую-то там "глубину". Впрочем, упомянутые выше "Москва-Петушки" и "Школа для дураков" мне в своё время безумно понравились. Их было интересно читать. И тоже ведь глубокие книги. Просто глубина разная бывает. Либо подлинная, либо... сами понимаете.
Всем спасибо!
Другие заметки о современных писателях:
Михаил Шишкин - постмодернизм здорового человека.
