Начало. Глава 8
Вот уже два года мы с Настей живём в одной полузаброшенной деревне. Как мы туда попали? Сейчас расскажу.
Я делился с отцом Петром о наших планах уехать подальше от городской суеты. Тяжело мне здесь было. Но даже на небольшой дом нужны были деньги. И мы их копили. Я пошёл работать обратно в пиццерию, а Настя вязала тёплые вещи и соседи с удовольствием их у неё покупали. Иногда ко мне приходили люди с просьбой помочь им. И я помогал. Правда помогал только тем, кому врачи не смогут помочь. Я научился контролировать свои видения и видел только то, что мне нужно было. Некоторые оставляли конверты с деньгами. Мне было стыдно, но они нужны были нам, поэтому не отказывался. Правда много никогда не брал и уж тем более тарифов не устанавливал.
И вот однажды позвал меня к себе отец Пётр и говорит, что одна из его прихожанок никак не может продать свой дом в деревне. И цена невысокая, но не хочет туда никто ехать. Мы встретились с этой женщиной. Она переехала жить к своим детям, а там дом стоял бесхозный. Продать никак не удавалось. Она назвала сумму равную той, которую мы к тому моменту успели собрать. И мы, не торгуясь согласились.
И вот мы живём на краю, возле самого леса в большом добротном доме. Почему деревня полузаброшенная? Так здесь живут в основном пенсионеры да те, кому ехать некуда. Из благ цивилизации только электричество. Сотовая связь ловит если выйти в центр села и встать на перекрёстке. Почему-то только в этой одной точке и больше нигде. Почта работает два раза в месяц, когда пенсию привозят. Магазин только по выходным. Да и то, какой это магазин? Так, автолавка. Но и эту автолавку люди ждут с самого утра.
А нам с Настей нормально. Мы первое время наслаждались тишиной и уединением. А потом стали приезжать ко мне люди...
Как, откуда они узнают про меня? Не знаю. Но едут. Знают, что денег я не беру. Поэтому многие привозят кто мясо, кто яйца, кто мёд, кто ягоды. Вот это мы берём, правда только если от чистого сердца, а я чувствую, и если это не так, отказываюсь.
Но нам всё равно здесь нравится.
Рядом берёзовый лес. Чистый, исцеляющий воздух. Сейчас мне стало проще лечить. После смывания свечения водой, Настя берёт мои руки в свои ладони и восстанавливает мои силы. Но больше одного в день я не берусь лечить. Да и жена не разрешает.
Хорошо нам вместе! Да, бывает, ссоримся. Обидимся друг на друга, разойдёмся по разным углам и сидим. У меня терпение быстрее лопается и я иду мириться первым.
Последнее время стал мне сниться один и тот же сон.
Я иду по длинному, пустому, больничному коридору. Там в конце палата. В ней прямо посередине стоит кровать, а на ней мальчик лет десяти лежит. Бледный с синюшными губами. Рядом стоит женщина в чёрном платке и плачет. Она поднимает ко мне лицо.... И вдруг я оказываюсь на ТОЙ поляне и старец мне кричит:
— ТЫ ДОЛЖЕН ЕМУ ПОМОЧЬ!
И я просыпаюсь в холодном поту.
Что это за мальчик? Почему я должен помочь ему? Почему именно ему? Где эта больница?
Недавно, на годовщину нашей свадьбы, родители подарили нам корову. Ну как корову, тёлочку, маленькую, но ужасно упрямую. Она наверное в прошлой жизни была бараном или ослом. Её просто нереально сдвинуть с места. Попастись она выходит с удовольствием, а вот обратно загнать её, задача наисложнейшая. Настя тянет за верёвку, которая привязана к шее тёлочки, а я толкаю сзади. И тут тёлочка решила вдруг пойти сама. А я то в этот момент усиленно её толкал. Падаю лицом вниз. Настя заливисто смеётся. Мне вначале было обидно, а потом я тоже начал смеяться, стирая со своего лица грязь.
— Простите. — слышу я голос за спиной. — Здравствуйте, а не подскажите, где я могу найти Андрея?
Я оборачиваюсь и вижу женщину из своего сна.
— Я Андрей. Проходите.
— Такой молодой!
Я провёл её в дом, Настя налила ей чай.
— Рассказывайте.
Она вытерла беленьким платочком глаза и начала рассказывать.
— Мой внук.... Юрочка... Ему десять лет... Он единственное, что есть у меня.... Сын с невесткой разбились семь лет назад...А Юрочка заболел три года назад. Куда я его только не возила. Обследования всевозможные, химия...не помогает. А мальчику моему с каждым днём всё хуже и хуже... Он уже не встаёт...
И она расплакалась.
— Где он сейчас?
— В... в больнице...
— Настя, мы едем!
Настя никогда со мной не спорит, и сейчас молча начала собирать всё необходимое. Через пару часов мы уже сидели в автобусе, который вёз нас в город.
В больницу мы попали только на следующий день.
Врач скептически посмотрел на меня, но препятствовать не стал.
Мальчик лежал в палате на кровати и выглядел так же, как и в моём сне. Бледный и синими губами. К нему были подключены пищащие приборы. Было непонятно, он спит или без сознания.
Его свечение было чёрным и сосредоточенным над головой.
— У него рак головного мозга?
— Да! Юрочка мой! Андрей, вы наша последняя надежда.
Настя подала мне мою иконку. Я подошёл к мальчику и занёс ладони. Свечение закружилось и стало всасываться в мои ладони. У меня сразу заболела голова и зажгло виски. Свечение кружилось, всасывалось и медленно светлело. Мне стало невыносимо плохо и я отошёл от мальчика. Я чувствовал, что мой лоб покрылся испариной. Тут в палате была раковина и я включил воду. Чернота легко смывалась. И это было странно.
Настя подошла и обняла меня со спины. Мне сразу стало легче и голова прошла. Я оглянулся. Свечение было тёмно-коричневым. Но мальчик не приходил в себя.
— Я попробуй ещё раз.
— Андрей, может не надо?
Я поцеловал жену и снова подошёл к мальчику. Встал со стороны головы и положил руки ему на виски. Свечение обволокло мои руки. Снова заломило виски. Свечение становилось тёмно-бордовым. Я держал руки до тех пор, пока мог.
Пока не упал на колени. Настя помогла мне подняться и дойти до раковины.
Оглянулся, у Юры порозовели губы. Я облегчённо вздохнул.
— Завтра продолжим.
И мы с Настей ушли.
Три дня подряд мы приходили в больницу. С каждым разом мальчику становилось всё лучше и лучше. Юра очнулся. У него появился аппетит. А врачи недоумевали. Как так, безнадёжный больной и вдруг такая "положительная динамика", как они говорят.
И вот мы пришли закончить лечение. Юра даже со мной шутил. Я положил руки ему на виски. Свечение к тому моменту стало ярко-красным и начало облеплять мои руки. Вдруг я услышал голос.
— Он мой!!! Прекрати!!! УХОДИ!!!
В ногах у мальчика стояла тёмная фигура, от которой веяло могильным холодом.
— Я тебе его не отдам!!!!
— ОТДАШШШШШШЬ!!!!!
Я почувствовал удар и меня отбросило к стене. Настя и бабушка Юры с удивлением на меня смотрели.
— Андрюша, что случилось?
— Дай Юре иконку!
— Кто это???? — В глазах Юры читался испуг, он указывал пальцем на тёмную фигуру. Похоже кроме меня и Юры её никто больше не видел.
— Юра, послушай, не смотри туда, смотри мне в глаза, хорошо?
Мальчик кивнул. А я снял с себя крестик и одел ему на шею. И снова приложил ладони к его голове. Фигура летала вокруг нас. Шипела. Кричала, чтобы я прекратил. Меня ещё несколько раз отбрасывало к стене. В конце концов Настя встала у меня за сзади и положила свои руки мне на спину.
— ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ВСЕХ СПАСТИИИИИ! НЕ СМОЖЕШШШШШЬ!!!!! Я ТЕБЕ ОТОМЩЩЩЩЩУУУУУ!!!!
Одновременно с тем как свечение всосалось в мои руки исчезла фигура. Моя рубашка вся была мокрая от пота. Так страшно и тяжело мне ещё никогда не было!
Я пожал руку Юре и увидел , что теперь у него есть будущее.
Бабушка Юры не знала как нас отблагодарить. Перед самым нашим отъездом она пришла, неся в руках свёрток.
— Андрей, я не знаю чем мне вас отблагодарить. Ведь внук, это единственное, что у меня осталось в этой жизни. Вот, возьми, не отказывайся! Тебе это нужнее!
Я развернул. Там была икона. Старинная. Очень красивая. Николай чудотворец изображен на ней.
— Но ведь она наверное дорогая???!
— Ничего нет дороже родных! Эта икона мне от прабабушки досталась. Пусть она тебя оберегает и помогает.
Я кивнул в знак благодарности, а она поцеловала меня в тебе щёки.
И вот мы снова в нашем доме. Как же я люблю наши берёзки!
Я сидел возле берёзы, прислонившись к ней спиной и мусоля во рту травинку. А Настя собирала цветы для букета. Вначале я подумал, что мне показалось и я даже потряс головой. Но нет. У Насти, у моей любимой Насти в области живота, размером с зёрнышко было маленькое, цвета свежей травы свечение.
— Ты чего улыбаешься?
— Скоро нас будет трое.
— Кто-то приедет?
— Нет. Скоро нас будет трое.