… А Люба в тот день, когда так неожиданно приехал Юрий, еле сдерживала слёзы. Сердечко её разрывалось: Юра, Юрочка! Люблю тебя… Я люблю тебя, – как в пятом классе… как на берегу нашей речки, когда мы случайно встретились… Когда ты сказал: выходи за меня замуж… Люблю, как на нашей свадьбе… и в нашу первую ночь, что случилась совсем не в свадебную ночь…Я поехала с тобой туда, где ты должен был служить, - хоть ты не звал меня с собой… Мой самый родной, как же мне снова, сейчас, поехать с тобой, если ты в тот вечер нёс на руках её, твою Марину… Ты целовал её, – и разве тут надо что-то объяснять, как ты хотел сегодня утром? Это всё просто и понятно: ты её любишь... а она любит тебя. Тебе, я знаю, плохо без меня: кто тебе готовит завтрак… Кто рубашки гладит… И вообще, как ты там один, в нашей комнатке, – я так старалась, чтобы она была уютной!.. Но – как же я поеду… А ты будешь ждать с ней случайных встреч, чтобы только посмотреть на неё… И будешь меня жалеть, – за мою любовь к тебе…
Любаша кормила ребят завтраком и обедом, уговаривала Машеньку попробовать самую вкусную манную кашу, а Павлику серьёзно, по секрету, рассказывала: чтобы скорее вырасти и стать таким сильным, чтобы поднять на руки Машеньку, просто необходимо съесть весь суп с фрикадельками, – без этого никак нельзя!.. А сама неотступно думала о Юрии… вспоминала… Потом помогала малышам собираться на прогулку, учила Мишеньку и Владика завязывать шнурки, мыла посуду, заплетала куклам косички… И тайком смахивала слёзы: ты уедешь, Юрочка… И не узнаешь, что я… без тебя и – с тобой… У меня, наверное, доченька родится, – твоя доченька. Ты дал мне это счастье, – мне и хватит, Юрочка мой…
А сердечко плакало от горькой обиды: ой, не хватит!.. Ой, как хочется, чтобы ты, как все папы в роддоме, взял на руки доченьку нашу… Я знаю, – она обязательно понравилась бы тебе…
И в затаённой надежде бежала Любаша домой: отец сказал, чтобы Юрий вечером пришёл со своими родителями… А вдруг!.. А – вдруг случится так, что всё изменится… как-то понятно и просто всё объяснится… и – прояснится, и они с Юрием уедут в их военный городок, в их маленькую квартиру…
Отец виновато обнял Любашу:
- Уехал Юрий. Уже вечером уехал. На минуту зашёл попрощаться.
Мать вытирала слёзы, укоризненно качала головой… Отец ещё не знает… А от матери разве скроется, что ребёночка ждёт Любаша!
А самое трудное было впереди… Когда прилетели ласточки – так рано в эту весну!.. – и кружились над обрывом у речки… И округлялся животик, и так нужны были сильные и ласковые Юркины ладони… Ещё хорошо, что Юркины отец и мать уехали в Севастополь: их Иришка вышла замуж за офицера флота и живёт теперь там, на берегу Чёрного моря… И хорошо, и – плохо: были бы здесь, в деревне, мать присмотрелась бы к Любашиному животику… И Юрий узнал бы Любину тайну…
Случались дни, когда Любаша совсем готова была собраться и уехать к Юрию. Чтобы он увидел её в этом летящем платьице… Животик увидел. Но тут же Любашу словно окатывало ледяной водой: Юрий больше не звал её… А вдруг её приезд ему совсем не нужен!..
… Лейтенант Сердюков делал вид, что готовится к завтрашнему занятию по тактике со своим взводом, а сам тайком любовался Маришкой. Жена капитана Туманова учит Марину вязать… какую-то там детскую обувку, что ли… Слово ещё какое-то смешное, – будто цыплята весело попискивают: пинетки, кажется. У Маринки ещё не получается, она терпеливо и всё же немного обиженно распускает мягкие нитки, начинает сначала… И – тоже тайком! – поглядывает на Андрея: не заметил ли он, какая бестолковая у него жена, никак не научится вязать сыну пинетки…
Маринка опустила руки, задумчиво улыбнулась:
- Андрей! Я очень хочу домой, к нашим. Маленький родится, – когда придётся побывать там! Давай сейчас съездим.
Андрей поднял глаза:
- Вот ещё!.. Придумала! Мне сейчас некогда, а одну я тебя не отпущу!
Марина обняла мужа:
- Всего на пару дней, Андрюш! Мне и рожать легче будет, если дома побываю. – Улыбнулась, а слёзы заблестели: – Мне речка наша сегодня снилась… И ласточки – кружились-кружились!..
Лейтенант Сердюков нахмурился:
- Ну, ладно… Попробую с полковником Русаковым поговорить.
А у командира части и повод нашёлся:
- Побываешь, лейтенант, в военкомате, – надо решить некоторые вопросы по призыву.
И Андрей с Маришкой отправились домой. Лейтенант Сердюков строго напомнил жене о просьбе друга. Юрка не хотел, чтобы дома знали: служит он теперь в зоне боевых действий…
Было б сказано строгим мужем… Одно дело, – Юркиным отцу с матерью не сказать… И – совсем другое, когда Маринка увидела эту синеглазую девчонку Юркину… Увидела на деревенской улице и оторопела: беременная Любаша!..
Люба тоже с интересом взглянула на Маринин живот. А Маринка обняла её, осторожно к себе прижала:
- Когда?..
- В августе. А ты?
- Мы с Андрюшей в начале лета ждём.
Этими простыми словами Маришка сделала Любу самой счастливой: мы с Андрюшей… Ну, конечно! – Маринка с Андреем и приехали вместе… и вместе ждут ребёночка! И Маринка даже светится от счастья… Значит, Маринкино счастье – не с Юрием.
Всё это быстрокрылой ласточкой счастливо промелькнуло в Любашиной голове… И тут же вспомнила, как говорила Юрию:
- Нет… Мне моё счастье надо было, – моё, а не Маринино…
Марина внимательно смотрела на Любу. Взяла её за руки:
- Пойдём на берег?
И смотрели девчонки – такие юные офицерские жёны!.. – на кружащихся в небе ласточек… Маринка рассказывала:
- Тогда, помнишь, рядовой Аврашин мальчишек от взрыва закрыл… Аврашина солдаты в медпункт принесли. Поторопилась я, – силы не рассчитала… Боялась, что солдаты не смогут осторожно, сама хотела справиться. И кровотечение началось… Если бы не Юра, не уберегла бы я маленького, – Маринка вдруг заплакала. Любаша тоже тихо плакала, и лишь это удержало Марину от упрёка: а ты уехала… бросила его тогда!
Сейчас Маринка поняла: что ж упрекать-то эту девочку… Что ж – чужую беду-то руками разводить! А как Любаше трудно было уехать от Юрки… Ещё и беременной…
Марина вспомнила строгие слова мужа: чтобы никто не знал, что Юрка в зоне боевых действий… Муж, конечно, строгий. Но они с Любашей – женщины… жёны… И лучше понимают, надо или не надо знать жене, где служит муж. И самый строгий муж не догадывается, что беременная жена может удержать мужа на самом краю, – с беременностью прибавляется сил… и любви. А вдруг Юрке сейчас очень надо, чтобы Любаша удержала его… – так, по-девчоночьи наивно, самонадеянно рассудила Маришка. Вздохнула. И осторожно сказала:
- Люб! А Юрий сейчас…
Назад, в часть, лейтенант Сердюков возвращался с двумя беременными девчонками. Два кругленьких животика оберегал яростным коршуном.
Любаша так радовалась их с Юркой маленькой квартирке в офицерском общежитии, – будто, наконец, домой вернулась. Так и было: её дом – здесь. И Люба до блеска мыла комнатку и кухню… И вопросительно поглядывала на лейтенанта Сердюкова: с замиранием сердца ждала, что Андрей обязательно расскажет Юрию о том, что она вернулась… А Андрей как-то виновато отводил глаза. Он каждый день заходил к Любаше, помогал ей… Берёг так же, как и Маришку.
А в часть пришло известие… И в списке погибших увидел Андрюха фамилию друга…
Ни Маринке, ни Любаше Андрей об этом не сказал. Марина смотрела вопросительно, – кажется, о чём-то догадывалась… А в Любашиных синих глазах обиженно дрожало удивление… Андрей сдержанно объяснял:
- Там война, Люб. Часто бывает, что подолгу нет связи.
И Любаша ждала.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15
Навигация по каналу «Полевые цветы»