Вселенная Дюны, созданная «пером» замечательного фантаста Фрэнка Герберта, огромна и сложна. Если добавить к оригинальным книгам, написанным мэтром, ещё и творения его сына Брайана, то великолепная мозаика будет дополнена недостающими яркими фрагментами. Тем не менее, мне хотелось бы акцентировать внимание именно на первой книге эпопеи, то есть непосредственно «Дюне». Помимо главного героя – Пола Атрейдеса (иже есмь Муаддиба), Герберт создал немало необычных и колоритных персонажей, среди которых герцог Лето, леди Джессика, Гурни Халлек, Дункан Айдахо, Зуфир Хават, Льет, Чани, Стилгар и многие другие герои, условно представляющие собой «сторону добра». «Фракция зла» также достаточно ярко освещена в произведении: Раббан, Фейд-Раута, Питер де Врие, Его Императорское Величество Шаддам IV, Преподобная мать Гайя-Елена Махиям. Стоп! А где же он? Человек (если это чудовище можно назвать человеком), который во многом и стал катализатором свершения древних предсказаний и пророчеств, сам об этом не зная.
Разрешите представить: барон Владимир Харконнен! Мерзкий, жирный, жестокий маньяк... Да, он чрезмерно толст, так что даже не может передвигаться без специальных суспензоров, спрятанных под одеждой, у него маленькие поросячьи глазки и пухлые губки, прямо как у ангелочка. В кинематографе персонаж был сыгран Кеннетом Макмилланом в экранизации 1984 года (той самой, с молодым Стингом в роли Фейда) Персонаж получился достаточно спорным и весьма противным. А также Иэном Макнисом в мини-сериале в 2000 году. Здесь барон выглядит более привлекательным и даже обаятельным.
Барон, на первый взгляд, представляет из себя этакого «выбившегося из грязи в князи». Купленный титул, опозоренные предки… Но его персонаж эволюционирует на протяжении всей истории «Дюны», а с учётом её предыстории – в особенности. Другое дело, что путь эволюции барона не просто лежит, а буквально вымощен грехами, причём не мелкими, а теми, которые принято считать смертными в консервативной христианской концепции.
Постараемся уподобиться великому Данте и «пройдём» вместе с нашим героем по заранее проложенному им маршруту. Итак, гордыня (superbia). Это грех неразрывно связан с Владимиром Харконненом, он вплетён в его естество и периодически даже одерживает верх над гением барона – над его единственной благодетелью. А разве кто говорил, что барон глуп? Но высокомерие застит ему глаза, и он недооценивает Юэ, не может сберечь своего ментата Питера, а в конце концов не замечает самую могучую силу галактики – фрименов. Справедливости ради нужно сказать, что заметит (не без помощи Хавата), но весьма запоздало. Ибо кто эти жалкие оборванцы для великого дома Харконненов? Скот, до известного времени…
- Он очень неучтив, барон. Обращается к вам просто, как к Харконнену. Никаких титулов!
- Это достаточно славное имя само по себе, - проворчал барон.
(из обсуждения послания герцога Лето с Питером де Врие).
Зависть
Зависть (invidia) – верный друг и помощник барона. Ни одному другому смертному греху Владимир Харконнен так не обязан своим возвышением. Зависть всегда «согревала» его душу (да, он всё же человек) и побуждала к действию. Барон завидовал всему: титулу и власти императора, благородству герцога Лето Атрейдеса, богатству Гильдии Навигаторов. Но это не глупая зависть, подобная чувствам рабов, желающих самим стать хозяевами. Это – зависть умного азартного игрока к более удачливым и благополучным. А как иначе объяснить тот факт, что глава империи – ничтожный человечишко, а его родственник Атрейдес – честный дурень? Вот бы барону их положение! Уж он бы показал, как надо править! Но он не спит, он действует и идёт к самой высокой цели. И даже думает при этом о своём роде!
"Пусть мой дорогой племянничек отведает и этого, - подумал барон. - Пусть примерит на себя: император Фейд-Раута Харконнен. Пусть спросит себя, сколько это стоит".
(мысли во время беседы с племянником)
Гнев
А ярость барона ужасна! Гнев (ira) – временный слуга, необходимый только тогда, когда это действительно нужно. Ведь знание врагов и друзей о Вашей жестокости позволит избежать многих проблем, связанных с некачественным исполнением Ваших приказов или даже их обсуждением, а то и мыслей о бунте… Причём барона боятся все, и даже кровные узы не являются надёжной защитой, хотя скорее всего родственника не убьёт. Для «своих» у него припасены особенные меры воздействия.
- А теперь, - сказал барон, - мы вместе отправимся в помещение рабов. И я прослежу за тем, как ты собственными руками убьешь всех женщин в крыле удовольствий.
(из разговора с Фейдом после попытки покушения)
Другого человека за такое изжарили бы на медленном огне или сварили бы в кипящем масле. Да, когда барон в гневе, он даже способен бегать, несмотря на свой вес. И лучше не стоять у него на пути.
Алчность
Алчность (avaritia) – считай второе имя нашего героя. Барон Владимир Харконнен Алчный – это про него. И если бы не встреча с предначертанным судьбой, то барон добился бы огромных богатств и такого влияния, какого никогда еще не имел ни один из домов империи. Подобно чиновникам самых коррумпированных государств он постоянно ворует. Обманывает императора с налогами, заставляет людей работать до смерти, лишь бы в его карманы текли новые миллионы. Конечно, он умеет ими распорядиться и всегда знает, кого можно подкупить и за какую сумму. Во что обошлась только перевозка сардукаров на Арракис! Даже разум ментата не смог предвидеть (просчитать) возможность барона заплатить столько! Но ведь дело того стоило и сулило новые барыши, ещё больше прежних!
Ты должен выжимать из Арракиса все до последней капли. Но даже и тогда нам потребуется более шестидесяти лет, чтобы покрыть расходы. Кстати, одной из первых твоих забот будет мой собственный запас спайса.
(из разговора с Раббаном после возвращении контроля над Дюной)
Чревоугодие
Чревоугодие (gula). Ну естественно! Я даже и не определился, что барон любил больше: есть или деньги. Наверное, правильный ответ – есть деньги. Шутка. Но аппетит у Владимира явно был зверский, следствием чего является чудовищная полнота. Он ест всегда. Практически ни одна его беседа не обходится без пожирания чего-нибудь съедобного. При этом можно только домыслить, с какими мерами предосторожности проверяются все блюда на предмет наличия яда. Но даже подозрительность и недоверчивость отступают перед соблазнительным жареным песчаным зайцем под соусом кепеда, апломажем по-сириански или чукку в глазури.
Я видел много правителей Великих домов, но никогда не встречал свинью более тучную и опасную, чем эта (мысли Зуфира Хавата о бароне во время службы ему)
Лень
Перейдём к другому «товарищу» Владимира Харконнена, а именно к лени (acedia). Он тесно связан с чревоугодием, так как просто от обжорства при регулярных физических нагрузках сложно сделаться таким жиртрестом.
Это было улыбающееся лицо, но такое пухлое, что его можно было бы сравнить с лицом ребенка, если бы не этот страстный блеск глаз. Она попыталась стереть его из сознания, но вместо этого ее воображению предстало тело, которое принадлежало этому лицу. Тело было ужасно жирным, оно было укутано в одежду, которая внизу имела выпуклости, потому что это жирное тело требовало дополнительных суспензоров, скрытых под одеждой (видение Алии)
Правда, лень барона относится скорее именно к его телу. Цепкий ум злодея почти всегда работает как часы, вынашивая новые коварные планы. Теоретически ему даже ментат не всегда нужен, так как он сам способен проворачивать многоходовые комбинации. Но барон никогда не отказывается отдохнуть часок-другой при наличии возможности перекусить или чем-то позабавиться.
Похоть
И, наконец, luxuria – похоть или блуд. Нетрадиционная ориентация Харконенна проходит через всю книгу, позволяя представить его как животное, зачастую убивающее обреченных объектов своего вожделения. Прямо «чёрный вдовец»!
«Приведите ко мне паренька, которого мы захватили на Гамоне, того, с чудесными глазами. Да хорошенько накачайте его наркотиками, я не хочу, чтобы он сопротивлялся» (приказ барона своим охранникам после смерти герцога Лето).
Хотя именно благодаря тяге барона к удовольствиям плотского характера, он сумел продолжить свой род (да, в молодости ему ещё были интересны женщины). Однажды брошенное семя взошло на благодатной почве.
И так уж случилось, что поражение Владимира Харконнена привело к возвышению его ближайшего потомка – внука Пола Муаддиба. А в дальнейшем, тень барона не оставила своих родственников, ту же самую Алию, к примеру.
В этом видится особый смысл. Из мелкого знатного стяжателя и злодея барон эволюционирует в зло космического масштаба, проникающее в души и существующее даже после смерти носителя. Можно сказать, что в каждом из людей живёт Владимир Харконнен и его верные «спутники»… Вопрос в том, поддадимся ли мы искушению и выпустим ли их наружу?
